Хомячок на лезвии. Дилогия (СИ) - Лебедева Ива

— А давай! Целуй! Только, чур, в губы и когда твой гладкий сюда зайдет.

— Кхм, — сказал Мез, появляясь в дверях кухни. — Тебе не кажется, что получать внимание женщины, устраивая истерики и давя на жалость, это слегка… отвратительно? — И улыбнулся. Так улыбнулся, что я пожалела о том, что когда-то решила натаскать его на хозяйские замашки.

— Бить этого засранца имею право только я. — Интересно, желание схватить что-то тяжелое и взрывчатое, чтобы бросить во врага и под шумок сбежать, будет просыпаться каждый раз в ответ на такую улыбку? Даже брательник притих, сделал вид, что разговор вообще не про него.

— Разве ж я бью? — Теперь Мезово выражение лица стало более... хм... спокойным и ироничным.

— Морально тоже. — Я хмыкнула, в который раз расслабляясь. — У нас новости. Иди садись за стол. И куцыра позови, неважно, что он программа. Пусть поклюет, вон там миска в углу.

— Ты решила все же озвучить те тайные сведения, что вы старательно от меня прятали все это время? — как ни в чем не бывало раскрыл наш великий «заговор» гость.

— Именно. — Я кивнула со всей возможной невозмутимостью, мысленно пожимая плечами: засек, конечно же. Но смысла тайных знаков не понял, уже шушпанчик-несушка. Значит, у нас все еще есть небольшое преимущество. — Короче. Ни тебя, ни твои возможные склады не ищут. Роют явно под каких-то других зверомордых. Которых называют «швалью и предателями».

— При таком характере и манере поведения мне даже интересно, что надо сделать, чтобы вызвать такие эмоции у зверомордых. Наверное, что-то очень хорошее и добросердечное. Спасти мир, к примеру. Есть ли какие-то подробности?

Мы с Крыксом переглянулись, поморгали в унисон и дружно заржали.

— Да щаз! — выдавил сквозь смех брательник. — Мир они спасают, ага… всего лишь какой-то ништяк не поделили. У них это запросто — кто захапал ресурс вперед других, тот король шушпаньей горки, а остальные снизу шипят и карабкаются, чтоб загрызть и самому захапать. Шваль и предатели — это они еще мягко друг про друга, почти ласково. Ну и я не стал самые похабные матюки передавать, какими они своих противников величают.

— И что ты думаешь, Лали, — обратился ко мне Мез, медленно отодвигая от стола табуретку и садясь на нее как на трон, закинув ногу на ногу, — нам эти местные распри на руку или, наоборот, могут серьезно помешать?

Я и правда перестала смеяться. Задумалась. Потом резюмировала:

— А чернуха их разберет. С одной стороны, пока придурки заняты друг другом, есть шанс, что на нас будут меньше обращать внимание. С другой — они ведь сейчас все дно взбаламутят так, что Перепечкам жарко станет. Под это дело не только мы можем свои делишки прокручивать, таких ловких и умных много. То есть можно нарваться на кого угодно.

— Да ерунда, — усмехнулся Крыкс, откладывая ложку. Нытье нытьем, а кашу всю выскреб, миску почти и мыть-то не понадобится. Питомская привычка, нас там разносолами и их количеством не баловали. — Ты забываешь, что мы больше не будем шнырять по теням, притворяясь чернушными спорами. Мы вон на вашем куцырьем антиграве двинем с помпой, так что Перепечкам станет жарко в любом случае. И внимание нам обеспечено со всех сторон. То есть вы двинете. А я привычно, тишком. Надо ж за тобой приглядеть, чтоб выдернуть вовремя.

— Тишком? Как тогда Мез с одним оператором-то? Его ж сразу раскусят, — усомнилась я.

— Лучше с одним, поверь, — вмешался гость. — Тебя достаточно хорошенько искупать и накормить мрой, чтобы ты засияла и внешностью, и интеллектом. А вот твоего братца, увы, перерождение и то не факт, что исправит. Он не сможет ни отыграть правильно, ни сдержать язык за зубами.

— Чего?! — моментально и совершенно нелогично возмутился Крыкс. — Че сказал?! Да я тебя самого за пояс заткну, если захочу! Правда, Лали?!

— Мхм... — Я очень удачно воспользовалась засунутым в рот шушпаньим яйцом. Дескать, жую, стараюсь, ничего более внятного сказать не могу.

— Если не будут заглядывать в антиграв, можно включить звукозапись. — Мез в очередной раз полностью проигнорировал возмущения Крыкса. — Да даже одну из тех, что ты мне показывала. Тогда можно создать иллюзию, что внутри есть еще несколько операторов и артефакт.

Тут мы с Крыксом так дружно позеленели, что Мез аж моргнул:

— Что-то не так? Ты же сама мне несколько дней рассказывала, какие хозяева мерзкие и распутные твари.

— Давай ты с такими предложениями как-то до еды, — слегка отдышавшись, выдавил брательник. — А то чуть всю кашу обратно в миску не вывалил…

— Воспоминания нехорошие, — нехотя призналась я, тоже старательно дыша ртом. — К нам в питомник приезжали такие. Оставляли антигравы возле забора. Откуда и звуки доносились, и запахи, и даже иногда запчасти вываливались.

— Не антиграва… запчасти. Совсем не антиграва, — добавил Крыкс. На что гость медленно и угрюмо кивнул.

А потом брательник взял и ляпнул:

— Мы б, может, так не тошнились. Если бы нашего старшого как-то раз в такой антиграв не забрали. И не увезли под «музыкальное сопровождение».

— Хотели меня. — Воспоминания сами напрыгнули, как притаившаяся чернуха из-за бархана. Неожиданно и сразу утопив по маковку. — Старшой успел отпихнуть за куст, а сам привлек к себе внимание…

— Тихо. — Крыкс перебрался со своей табуретки мне за спину. Обнял обеими руками за плечи, прижимая к себе и грея. — Ты не виновата. Они все равно забрали бы кого-то из старших вместе с тобой. Я бы вообще один остался, эй! Сгинул бы к чернухам. Так что все правильно! Все правильно…

— Ур-р-р, — над нами заурчал куцыр, и я снова почувствовала его теплое дыхание на затылке. Он дул так сильно, что аж сквозь Крыкса. Тепло, спокойно, и мышцы, сведенные судорогой, тут же стали сами расслабляться.

— О! — сказал брательник. — Это чего! Чего он делает?!

Глава 19

Мез

— Одна из основных функций сэвена — разделять с владельцем душевную боль. — Я привычно погладил встопорщенные перья на холке зверя, с одной стороны, восхищаясь уникальным созданием древних, с другой, понимая: чем больше в него заложено, тем больше может проявляться неожиданных последствий. Наверняка ведь именно из-за этой эмпатии он и пытается влезть в мою личную жизнь.

— Ниче се ваши конструкторы постарались. А зачем ему такая функция? — удивилась Лали.

— У всех есть свои печальные истории. Я не исключение. — Мне не хотелось уточнять, что со мной и моими знакомыми тоже творили подобные зверства. В отличие от остальных я не желал делиться этим опытом и воспоминаниями. Моя ядовитая душа не нуждается в сочувствии и пояснениях. Пусть лучше местные думают, что я имею в виду нынешнее похищение. Пусть считают, что меня может стошнить от извращенного секса или привести в ужас от кровавых подробностей. Пусть они не осознают, что мне достаточно секунды, чтобы сломать шею… не только им, но и тем самым зверомордым, что их так пугают. Так я буду казаться им человечнее и безобиднее. Почему-то я не хочу видеть в их глазах тот затаенный страх, что видел у земных детей. — Но мне повезло, моя история еще не закончилась.

— Да и наша вроде тоже. — Кажется, Лали пришла в себя. Во всяком случае, к ней вернулся обычный цвет лица. Зверь передал мне по менталу, что влил ей очень маленькую порцию скверны, буквально несколько милликубов. Больше мы боялись давать людям. Но раз подействовало, значит, все правильно сделали.

Я вдруг задумался, сколько лет было ушлой парочке, когда с этой призмой случился Прародитель. Если вспомнить привезенных в клан мелких, которых Ивановы со скандалом украли из центра распределения, то… примерно как Цвичке? И они выжили одни?

М-да. Действительно, непростые отъемыши. А это значит, что я прав в своих действиях. В том смысле, что осторожность и скрытность — наше все. Лали, если узнает про то, что я артефакт, да еще из мира «чудовищ», без сомнения, сначала будет стрелять и только потом думать. Это грустно и обидно? Нет. Это правильно. На ее месте я поступил бы так же.