Танго смерти - Павел Нечаев

— Ты, главное, народ не пугай, — попросил Цви. — Противник такой же необученный. Кто не струсит, тот и победит.

— Опять «на ура» брать? А что, иногда срабатывает, — пожал плечами Саша. На душе у него кошки скребли. Он не раз видел, что бывает, когда необученных людей посылают в бой. И ему очень не хотелось пережить такое снова. — Лучше скажи, что это за место такое — Латрун? Ты же местный, должен знать.

— Я знаю, — кивнул Цви. — Придем в расположение, расскажу.

Цви собрал народ за палатками и стал рассказывать.

— Латрун, это очень старое место. В Палестине других нет…

Центральную часть Палестины занимают горы, издавна называемые Иудейскими, или Иудеей. В самом сердце этого района располагается древняя столица Израиля — Иерусалим. В 1947-48 годах Иерусалим со всех сторон окружали арабские деревни. С объявлением войны все дороги, кроме одной, оказались наглухо отрезанными отрядами арабской самообороны и регулярными частями иорданской армии. Все, кроме одной, дороги Яффо — Иерусалим. Спускаясь через долину, дорога выходила на ровную, как стол, местность между горами и средиземноморским побережьем. Эта дорога существовала столько, сколько существовал Иерусалим. Во времена крестоносцев на перекрестке дорог в том месте, где заканчивалась равнина и начиналась долина, была построена крепость. Крепость запирала долину, попасть в Иерусалим, минуя этот перекресток, было невозможно. Не зря евреи называли этот перекресток Шаар а-Гай,[9] или «врата долины». Замком к этим воротам стала крепость, которую назвали «Ла торон де шевалье», «трон рыцаря». Возникший вокруг крепости поселок так и назвали — Латрун.

Важность этого перекрестка понимали и получившие мандат над Палестиной британцы. В 30-е годы они построили полицейский форт, чтобы контролировать дорогу в Иерусалим. В начале мая 1948 года, когда британские части оставили форт, он попал в руки арабов. Последняя ниточка, связывавшая еврейскую часть Иерусалима с еврейскими территориями, оказалась перерезанной. Евреи оказались в блокаде, запасы еды и воды в городе подходили к концу.

— Если мы не выбьем арабов, город падет, — закончил Цви. — Теперь вам понятно, что поставлено на карту? У нас нет выбора, мы обязаны победить! Наш флаг будет развеваться над фортом Латрун и Дир-Аюб, а по дороге пойдут колонны с продовольствием!

— А когда у нас был выбор? — зевнул Саша. — Сделаем… Пойдем, а там как карта ляжет.

— Все так думают? — обвел подчиненных взглядом Цви.

— Мы не подведем, командир, — сказал Мозес. — Можешь на нас положиться. На всех, — Мозес посмотрел на Сашу и повторил: — На всех без исключения.

— Давайте покажем этим арабам, как умеют воевать евреи, — Цви поднял сжатый кулак. — Пусть все знают, что нас нельзя сломить, или напугать. Мы сражаемся за свою землю. Правда на нашей стороне!

Солдаты кивали, слушая командира. Саша хмуро смотрел в сторону.

Напоследок всем раздали похожие на тазики британские каски. Давид по этому поводу сострил, что они теперь не просто взвод, а взвод дон-кихотов.

На следующее утро батальон выступил на юг. Колонна, состоящая из разномастных грузовиков и джипов, змеей растянулась по дороге, порой теряясь в облаках пыли. Впереди ехал броневик. Сидя в открытом грузовике — автобуса в этот раз не досталось, солдаты Цви провожали взглядами удалявшиеся кибуцные поля. Вокруг тянулся унылый пейзаж — заросшие травой и колючками холмы. Порой то слева, то справа мелькали небольшие поселки.

— Это наш, — комментировал командир. — А вот это арабский. А вот это опять наш, — поселков было немного, гораздо больше пустошей.

— Это ничего, мы все это засадим лесами, — сказал Чистюля, глядя на вытянутые лица товарищей. — У меня специальность — лесное хозяйство. А землю распашем, все вокруг зацветет, вот увидите!

Холмы остались позади, местность выровнялась. Мелькнул указатель — на Тель-Авив, но колонна проехала его не останавливаясь. Вскоре дорога пошла в гору, снова появились холмы. Вдали замаячили горы. Колонна какое-то время ехала по шоссе, потом свернула на боковую дорогу.

— Скоро уже Хульда, — обнадежил уставших и запыленных подчиненных командир. — Вот за тем поворотом.

Колонна свернула за холм. Когда шум машин стих вдали, на господствующей над дорогой высоте зашевелились кусты и оттуда вылезли двое вооруженных людей. Старший, одетый в пыльную абу, размотал с головы куфию,[10] открывая коричневое, иссеченное ветрами пустыни лицо. Он посмотрел вслед колонне, повернулся к младшему и сказал по-арабски:

— Тауфик, беги в форт, сообщи полковнику, что евреи стягивают к Хульде войска.

Младший кивнул и тут же, сорвавшись с места, сбежал по склону и исчез в русле пересохшего ручья. Старший вернулся на место — ждать и наблюдать.

Сказать, что в кибуце Хульда было людно, значит, не сказать ничего. На огромном поле, насколько хватало глаз, всюду стояли палатки, машины, с деловым видом ходили люди. Батальон выгрузился, комбат скомандовал отдыхать и ушел в штаб. Солдаты натянули у борта грузовика импровизированный тент и попадали на землю.

— Смотри сколько народу, целая армия, — возбужденно сказал Генрих.

— Ну, на армию это не тянет, — усмехнулся Саша. Он, с его опытом, видел, что народу по меркам Красной Армии немного, от силы два полка. Правда, такого бардака он не видел даже в сорок первом. Солдаты одеты кто во что, вооружены самым разнообразным оружием — от русских винтовок Мосина, до японских Арисак и британских Стэнов и Ли-Энфилдов. — Я, грешным делом думал, что это только у нас, как это Давид сказал — армия ланцепутского шаха. А тут вся армия такая. Партизанский отряд, махновщина.

— Ты слишком строг, — усмехнулся Давид. — Внешний вид не главное.

— Дело не во внешнем виде. Вот нападут сейчас арабы, что они будут делать? Куда бежать? Одно слово — бардак!

— Арабы? Эти неграмотные крестьяне-ополченцы? — презрительно сплюнул Генрих.

— Это кто тебе такую глупость сказал? — Саша развернул к Генриху красное от гнева лицо.

— Да все говорят, — пробормотал Генрих.

— Запомни, вооруженный враг опасен! Нельзя недооценивать противника, каким бы он не был, — резко сказал Саша. — Тем более что вояки из вас…

— Пить хочется, — облизнул пересохшие губы Генрих.

— Шарав, — сказал Мозес.

— Шарав?

— Горячий ветер из пустыни. Завтра, чувствую, будет еще жарче. До сорока градусов дойти может…

— Только этого нам не хватало, — покачал головой Саша. — И так потеем, а тут еще этот шарав.

К грузовику подошел Цви и поманил Сашу за собой.

— Идем к комбату на инструктаж, — на ходу вразумлял Сашу Цви. — Смотри там не ляпни что-нибудь.

— Так может мне вообще туда не ходить?

— Вот только этого не надо! — Цви остановился. — Мне лучше знать, куда и зачем тебе ходить. Смотри, слушай и мотай на ус. Молча!

— Не вопрос, командир, — пожал плечами Саша. — Ты командир…

У машины комбата собрались все офицеры батальона — начальник штаба, командиры рот и взводов. С ними был человек в английском френче, державшийся чуть в стороне. Саша скромно приткнулся рядом с ним и стал смотреть и слушать, благо совещание шло на русском. На капоте джипа разложили карту и комбат стал ставить задачу:

— Вот здесь, напротив въезда в Баб аль-Вад, находится полицейский форт Латрун. Он расположен на господствующей высоте и блокирует дорогу на Иерусалим. Нашему отряду поставлена задача овладеть фортом, деревнями Бейт-Сусин и Дир-Аюб и разблокировать дорогу. Будет работать наша бригада и батальон из бригады «Александрони». Теперь смотрите диспозицию: вот перекресток. Мы сейчас находимся здесь, в Хульде, справа от дороги на Иерусалим. Вот эта дорога вдоль гор ведет в Рамаллу. Форт находится за ней, там холм и на нем каменное здание. Справа от дороги на Рамаллу, напротив форта, монастырь и деревня Латрун. Южнее, уже по нашу сторону дороги на Иерусалим, высота 314, вот она, — комбат ткнул указкой в карту. — Дальше по дороге, километрах в двух от высоты 314, две деревни. Дир-Аюб слева от дороги и Бейт-Сусин справа. Ориентировочно, арабские позиции вот здесь и здесь: в самом форте, в деревне аль-Латрун и восточнее, ближе к Баб аль-Вад, на высотах по ту сторону дороги, в районе Дир-Аюб. По данным разведки, силы противника в это районе начитывают примерно батальон ополченцев. Это сброд из местных деревень, без тяжелого вооружения.

Операция была назначена на эту ночь. Но мы опоздали, поэтому начало операции отодвинули на сегодня. В 22:00 мы должны покинуть Хульду и выдвинуться вот по этой дороге, — командир показал на карте, — по направлению к перекрестку. Ребята из «Александрони» пойдут прямо на форт и на высоту 314, а нашему батальону поставлена другая задача. Под прикрытием темноты, мы должны обойти высоту 314, выдвинуться к Бейт-Сусин, затем пересечь дорогу и занять Дир Аюб. Если к тому времени «Александрони» еще не возьмут форт, мы должны ударить с тыла. Нас будет поддерживать бронебатальон и артиллерия, вот отсюда, с высоты 200. Кроме того, еще один пехотный батальон будет в резерве и если что, придет нам на помощь.