Золотая кровь - Ляна Зелинская

А теперь, из-за прихоти Джарра, пожелавшего воссоединиться с семейной реликвией, всё могло пойти прахом.

Эмбер вздохнула и подошла к окну, глядя на то, как розовая полоса рассвета ползёт вниз по лесистым бокам холмов и город внизу медленно просыпается. В порту звякнул колокол — утренние склянки, возвещавшие об открытии таможни. Хлопнули ставни в доме напротив, на заднем дворе заголосил петух, и ему откликнулся другой, а снизу раздалась брань Марты, видимо, кот опять залез на стол.

Обычное утро на улице Бургун.

Нужно действовать по порядку. Сначала надо сделать работу для Его светлости. Он заплатит сразу, и, возможно, тех денег как раз хватит. У неё есть несколько дней в запасе, но, учитывая недоверчивость Джарра, с которого станется и соглядатаев к ней приставить, нужно изображать рвение в подготовке к делу. Придётся отправиться на Голубой холм, хотя она очень этого не хотела. Но… без Люка, разумеется. Слишком уж приметная они будут пара. А нужно наоборот, раствориться в потоке людей и слиться с улицей так, чтобы никто её потом не вспомнил.

Но главной причиной, почему ей не хотелось идти на Голубой холм, был вовсе не страх быть пойманной. Ей удалось выжить, оказавшись на улице в этом городе в двенадцать лет. Ей, домашней девочке из хорошей семьи, которая настоящей улицы-то никогда не видела. И за эти годы её кости превратились в камень, мышцы — в стальные канаты, а свою душу она научилась прятать в большой железный сундук, спасибо шаману Монгво. Она не боялась в этом городе ничего…

…ничего, кроме теней прошлого.

А тени обитают именно там. На Голубом холме. Поэтому она и не хотела подниматься туда.

Воспоминания.

Там они повсюду. А для эмпата воспоминания — это самая мучительная из всех пыток. Они заставляют снова и снова, как в первый раз, переживать всю испытанную когда-то боль.

Она ведь не зря закрыла для себя эту страницу жизни. И теперь подняться туда и снова пройти по улицам Верхнего яруса, на одной из которых когда-то стоял её дом, посмотреть на ржавую изгородь, заросший деревьями остов особняка, всё это равносильно тому, чтобы резать себя по живому…

Она выпила воды и потёрла щёки ладонями, отгоняя печальные мысли.

О том, что случилось двенадцать лет назад, она запретила себя думать. Запретила сожалеть и вспоминать, пока не найдёт убийц отца и не отправит их в Бездну. Ведь именно за этим она осталась в Акадии — отомстить. А потом уже домик в Ачупите и мирная жизнь вдовы барона.

Но теперь из-за безумного желания Джарра заполучить этот камень всё полетит в тартарары.

Эмбер распахнула ставни, впуская в комнату раннее утро.

Любая проблема должна отлежаться, вызреть, и тогда решение придёт само собой. А, чтобы не мешать этой проблеме дозревать, нужно срочно отвлечься, занять себя каким-нибудь делом. Ложиться спать не имело смысла, и поэтому Эмбер решила не мешкать. Она начнёт подготовку и проведёт разведку прямо сейчас. Пора посмотреть воочию, как живёт дон Алехандро де Агилар — злейший враг всех эйфайров.

Её личный враг.

Джарр дал ей несколько специальных монет, которые нужно отдать охраннику на воротах, чтобы её без вопросов пропустили в обиталище небожителей. Так что на Верхний ярус она проберётся, надо полагать, без проблем. Ну а дальше уже как повезёт.

Она вытащила из сундука мужскую одежду, припрятанную как раз для таких случаев, и переоделась. Что ни говори, а в таком обличии она не привлечёт столько внимания, как в женском наряде. Мало ли снуёт по улице мужчин в одинаковых серо-коричневых сюртуках и бриджах? Почтальоны, разносчики газет, доставщики, торговцы, возницы, дворники… И сколько среди них женщин? То-то и оно!

Одинокая женщина лишь тогда никому не интересна на улице, когда это толстая жена зеленщика с повозкой сельдерея и кукурузы, или прачка с огромной корзиной свежевыстиранного белья на голове. Но таким нечего делать у парадного входа в особняк Агиларов. А красивая одинокая женщина, прогуливающаяся по авенда де Майо, вызовет другие вопросы, да и вспомнят её непременно, когда дело дойдёт до расследования.

Улицы Верхнего яруса живут по иным законам, нежели рабочие кварталы.

Именно поэтому Эмбер выбрала мужской наряд. Не в первый раз она перевоплощалась, чтобы провернуть какое-нибудь дело. Вот и сейчас оделась так, чтобы сойти за представителя самой многочисленной работающей братии: посыльного или конторского работника, которого отправили с каким-нибудь поручением. Небогато, но опрятно. Широкие штаны, рубашка, подтяжки, рабочий пиджак из парусины. Спрятала волосы под парик, сверху натянула копполу*. С её худощавым телосложением сойти за паренька, спешащего по делам, совсем не трудно. А холщовая сумка с широким ремнём поперёк груди даст всем понять, что парень не болтается без дела.

Но для Голубого холма этого было недостаточно. Там повсюду жандармы, охраняют покой богатых кварталов и специальные ищейки — собаки, что натасканы вынюхивать эйфайров. У аругвы есть побочный эффект — особый аромат, слишком тонкий для обычного человеческого носа, но вполне различимый собаками. Поэтому сегодня она обойдётся без этой маскировки. В отличие от других эйфайров у Эмбер был редкий талант маскировать свою ауру. И годы, проведённые у шамана Монгво, не прошли даром, она добилась в деле маскировки подлинного мастерства. Главное, не испытывать сильных эмоций: злости, страха, ярости, удивления или восхищения. Эйфайры очень чувствительные натуры, и это зачастую их погибель. Она достала пузырёк из тёмного стекла − немного настойки страстоцвета, и ей гарантировано спокойствие слона.

Затем Эмбер выудила из недр старого сундука осколок зеркала в оплётке из джута, на который расщедрилась местресс Арно, сдавая комнату, и посмотрела на себя. Достала ещё один пузырёк и накапала в глаза туату. Их сияющее серебро постепенно угасло, и в зеркале отразились лишь обычные человеческие глаза. Можно сделать их совсем тёмными − карими, но лучше не усердствовать в маскировке. У неё и так слишком неподходящее лицо для посыльного. Утончённое, аристократичное — наследие предков. Кто бы знал, что в нынешней жизни то, чем так гордился отец, будет ежедневно угрожать её жизни!

Она моргнула несколько раз, и глаза совсем потускнели, став просто серо-голубыми. Теперь её не отличить от обычной жительницы Акадии. Это и хорошо. Не нужно, чтобы кто-то даже просто заподозрил в ней эйфайра. Им вход на Верхний ярус строго запрещён. Жандармы тут же отправят её в тюрьму, а оттуда на остров Дежавю в Лагуне. В пансион. А это страшнее всего, что только можно представить. Так что сегодня в ход пойдут все допустимые средства, но