Зов Оз-моры - Андрей Хворостов

Под началом старого стрельца Николая Филимонова сына мужики вымыли полок и просушили парильню, крутя полотенца над головами, развесили на жерди пучки полыни, поплескали пива на раскалённые камни. Раскрасневшиеся, потные, умаявшиеся, они окунулись в реку и расположились под плакучей ивой возле бочки с медовухой. Молодые поскорее вбежали в предбанник.

— У вас тоже на свадьбу топят баню? — поинтересовался Денис.

— Топят, — кивнула Варвара.

Денис хотел взять жену за руку, чтобы ввести в парную, но увидел, что кулак её крепко сжат.

— Что у тебя там?

Она раскрыла ладонь и показала мужу медное кольцо.

— Это Ей.

— Кому? — удивился он.

Вместо ответа Варвара начала что-то шептать по-мокшански.

— Молишься какой-то чертовке? — буркнул Денис. — Ты же крещена.

— Не чертовке. Деве с волосы как серебро. Она ещё помогает нам, — ответила Варвара, надевая на голову мужа шапочку. — Паримся. Потом кладём кольцо у двери. В дар Ей.

Когда молодожёны вошли в парильню, их окутал сухой и жаркий, пахнущий хлебом пар. Варвара даже не догадывалась, что он может быть таким. Ведь в семье первого мужа она была почти рабыней и всегда парилась в числе последних, когда баня уже начинала остывать и была напитана запахом пота.

Денис опустил веник в шайку с водой — пусть распаривается к следующему заходу. Затем, бросив на горячий полок мягкий войлок, он пригласил Варвару сесть на него, а сам расположился рядом.

Скоро Варвара раскраснелась, у неё закружилась голова — и они выбежали на воздух, чтобы окунуться в холодную речную воду. Возле бани толпились гости. Они бросились к молодожёнам и стали плескать медовуху на их разгорячённые тела. Все любовались Варварой и не обращали внимания на ранку недалеко от локтя Дениса. Если кто и увидел порез, то не придал ему значение.

Возвратясь в баню, молодые вновь шмыгнули в парилку, а после тешились в предбаннике друг с другом.

— Ты не как Паксяй, — сказала потом Варвара, потягивая холодную медовуху. — Ублажить умеешь. Он же не мог, а в поле гнал.

— Как же ты его ненавидела! Даже не подошла к мёртвому мужу! — Денис не уставал поражаться её вчерашнему рассказу.

— Не был у нас любовь, — согласилась Варвара. — Один зло я видела. Тяжко мне работать в поле. Там солнце. Как ни кутаюсь, а он проникает. Находит щель и жжёт. Кожа моя не может темнеть. Делается красной, потом… ведьбайгет… — она жестом изобразила волдыри на руке.

— Обгораешь, белоснежка моя? — понял Денис. — С такой кожей не в деревне надо было родиться.

— Почему? Я содай.

— Кто это? — немного испугался он.

— Лечу людей. Мама научила. Травы знаю. Заклятья знаю: мормацямы пою, корхтафтомы шепчу. Тем жить могу. Молитвы знаю. Для всякого бога молитвы. Но Паксяй был дурак. И родня его был дурак. Мне в поле нельзя, а им плевать. Там ужас! Там солнце! Вся в тряпках. Вся в поту, а лицо красный. Все смеются: «Опять напилась!» От Паксяя ни доброго слова, ни улыбки!

— Почему ты не сказала стрельцам, что была замужем?

— Как же? Я назвалась им «Вяжя». Третьего сына жена.

— Откуда им знать ваши слова?

— Не разумела рузонь кяль, — призналась Варвара. — Совсем.

— А почему потом не говорила?

— Замуж вдов плохо берут. Девиц скорей.

— И венечная пошлина вдвое меньше, — согласился Денис. — То один алтын, а то два. Хорошо, что стрельцы не узнали, что такое «Вяжя». Не поняли, что это не имя…

— Это авалем. Имя женщины. Не девочки. Даёт семья мужа.

— Как же тебя по-настоящему звать?

— Толга. Это перо птички. Не зови меня «Варя». Зови Толга.

— Птичье пёрышко?! — прыснул Денис. — Совсем не похожа. Такая ядрёная, пышногрудая… К тому ж, Толга — языческое имя. Его нет в святцах. Чем тебе «Варя» не по душе?

Та в ответ скривила губы:

— Ну, ладно…

— Чего ты куксишься?

— Не зови меня «Варя». Варвара лучше…

Слегка запьянев, она села на колени к Денису, обняла его и грустно спросила:

— Бросаешь меня?

— С чего ты решила?

— Хочешь ехать. В другой город. Не берёшь? Не оставляй одну! Денясь, даже смерть лучше. Тона ши лучше!

— Я передумал, — ответил Денис, посмотрев на опечаленное личико жены. — Никуда не поеду.

— Из-за меня?

— Да.

— Нельзя так! — вспыхнула Варвара и сразу понизила голос. — Нельзя так! Это твой мечта! Я с тобой. Возьмёшь? Обещай!

— Путилу не боишься? Ты же слышала, как он грозился меня избить. Если нас поймают, он и тебя побьёт. И ещё насилие над тобой учинят.

— Ты не бросишь меня, если опозорят?

— Не брошу! — уверенно ответил Денис. — Но если доберёмся, придётся заново наживать добро.

— Я помогаю. Не предаю. Не изменяю. Никогда! Ты хочешь воевать татары. И я хочу, чтобы ты воевал татары. Из-за них у меня нет родных. Токмо ты, — прошептала Варвара.

Нет, она вовсе не забыла, что говорил ей стрелецкий голова. Однако ненависть к степнякам, которые убили её родных, пересилила все доводы Путилы Быкова.

— Давай ещё попаримся, — предложил Денис. — Выдержишь?

— Почему нет? Я здоровая ава. Солнца боюсь, а не пара…

Охаживая веником раскрасневшуюся спину жены, Денис думал: «Права Варя! Скоро у нас будут ребятишки, но кем они станут? Детьми кузнеца — или воина? Воина с поместным окладом… если повезёт. А почему не повезёт? Надо ехать к Боборыкину!»

От усердия в парилке глаза у Варвары налились кровью. Она шла к своему новому дому нетвёрдо, боясь споткнуться. Не посмотрев на это, гости заставили её мести пол. Кидали на него мусор, объедки и деньги, кричали: «Серебро в карман, остальное в ведро!» Быков, наблюдая за своей бывшей прислужницей, радовался её покладистому нраву. Он обнял Дениса и тихо спросил:

— Ну что, понравилась тебе Варька? Славную я тебе супружницу подыскал?

— Чудесную, Путила Борисович! — не слукавив, ответил Денис. — Пригожую и безотказную.

— И ведь говорил я тебе, что нетронутая она. А ты, поди, не верил?

Денис улыбнулся.

— Разве это важно? — сказал он. — Я и не надеялся, что у меня будет такая славная жёнка. Спасибо тебе, Путила Борисович!

Тогда же, на второй день свадебных торжеств, Денис отвёл Фёдора в сторонку и шепнул:

— После Покрова покатим.

— А как же Варя?

— Она едет с нами.

Глава 8. Заклинание в дорогу

Медовый месяц подходил к концу. Варвара вжилась в роль хозяйки дома, стала смелее держать себя, начала чуть лучше говорить по-русски и даже немного освоила искусство обращения с деревянной саблей.

Денис и Аким принялись готовить подводу сразу после Покрова Пресвятой Богородицы. Положили