Зов Оз-моры - Андрей Хворостов

-

[1]Рубль серебряный. За рубль можно было купить полсотни кур. Годовое жалование стрельца в Козлове составляло 3,5–4 рубля, а стрелецкого головы — около 30 рублей.

[2] Подлинный случай из биографии Путилы Быкова.

[3]Мокша — один из двух волжско-финских народов (мокша и эрзя) с общим названием «мордва».

[4]Малая Пречистая (Рождество Богородицы) в 1636 году — 8 сентября по старому стилю (18 сентября но новому).

Глава 5. Утиные лапки для свадебного ларца

Денис возвращался домой почти через весь Козлов. Серебристая дымка мерцала перед его глазами, и в ней расплывались деревянные дома, редкие прохожие, собаки, гуси… Мир растекался, плавился, и дело было не только в хлебном вине. В смятении тоже. В большом смятении! Не время было жениться, ох, не время! Собрался ведь к Боборыкину, а ехать проще без супруги, не притёршейся и не объезженной.

Однако возразить Быкову у Дениса духу не хватило, да и устал он жить бобылём. Ни родни, ни семьи! А тут хоть девчонка появится под боком. Пригожая и не дурочка, по глазам видно. Значит, радовать будет не только по ночам. Дом на себя возьмёт, а может, и в кузне станет немножко помогать…

«Гнался я за надеждой, зыбкой, как болотный огонёк. Мечтал стать ратным человеком, получить коня и жалованье… Но, похоже, то были пустые грёзы. Если посмотреть на всё трезвым взглядом, то лучше Варвары мне никого не найти. Поживу с ней, а там решу, уезжать или нет», — заключил Денис, подходя к своей избе-четырёхстенке.

Дома он хотел было забраться на полати, чтобы отдохнуть и обдумать нежданный каприз судьбы, но вдруг кто-то постучал в окно. Мелкой дробью. Негромко, но настойчиво.

Денис недовольно вздохнул и нехотя поплёлся открывать дверь. За ней застенчиво переминался с ноги на ногу знакомый из посадской слободы. В руке он держал долото и всем своим видом извинялся за то, что побеспокоил оружейника по мелкому бытовому поводу.

— Вишь, щербатина какая здоровая! — начал жаловаться он, зайдя в сени и протянув Денису долото. — Поправишь?

— Никак не могу, — отрезал тот. — Женюсь через два дня. Ларчик буду ковать. Невесте в подарок. Дай Бог успеть! Спать не лягу, пока не сделаю.

— У тебя на Малую Пречистую свадьба будет? А никто и не слыхал.

— Сам не знал…

Посадский человек вылетел из сеней в полнейшем недоумении, даже не попрощавшись.

Не прошло и получаса, как к Денису пришли два ремесленника, с которыми он собирался ехать в другой город, — его юный помощник Аким и столяр Фёдор.

— Что ещё за свадьба у тебя? На ком женишься? — начал допытываться последний. — Ааа, да ты хвачёный! С кем нажрался-то?

— С Путилой Быковым.

У Фёдора вытянулось лицо.

— С кем, с кем?

— Я же сказал, — веско ответил Денис. — Со стрелецким головой.

— С какого перепугу он тебя приючал?

— Путила узнал, что я настропалился в Тонбов. Кто-то ему донёс. Вот и позвал.

— Позвал и нажрался вместе с тобой? — засмеялся Фёдор. — Не брехай!

— Взапрок говорю.

— Быков, значит, тебя отговаривал от Тонбова?

— Отговаривал? — усмехнулся Денис. — Опричился он на меня, дюже опричился! Взбуду грозился мне дать, до полусмерти избить.

— А вином тогда зачем поил?

Столяр всё ещё думал, что Денис его разыгрывает.

— Воевода велел ему меня женить, — ответил Денис. — На сироте-мордовке. В награду за Тонбов…

— Иван Васильевич? — рассмеялся Фёдор. — Тебя? Женить решил?

— Ага.

— И ты не погребовал?

— А с чего мне девкой-то гребовать? Воеводу злить?

— Невесту хоть видел? Кривая, рябая, тощая?

— Нет, приглядная. Глазищи громадные, серые. И не пиглявица какая-нибудь. Есть, что потискать. Очень даже есть! — Денис изобразил руками пышную грудь. — И ещё поёт, как соловей. Всем хороша, токмо приданого за ней нет.

— Перезрелая, поди?

— Менее двадцати годков.

— Задрал брехнёй! — хмыкнул Фёдор.

— Взапрок говорю.

— Перекстись!

— Вот те крест святой!

Фёдор задумался: «Вдруг не врёт? Всяко ведь бывает в жизни».

— Свадьба-то когда? Неужто на Малую Пречистую?

— Два дня осталось, а колготы страсть сколько! Ларчик для невесты хоть сделаем? Успеем? — спросил Денис.

— У меня готовый есть. Дам, коль у тебя свадьба. Снабди ковкой позатейливее — и дело с концом. Потом сочтёмся.

— Дружкой будешь?

— Вот это поворот!

Аким, который поначалу вдумчиво слушал разговор, наконец, вклинился в него:

— Выходит, потонула наша вмистяжная мечта, как грузило в омуте?

Денис пожал плечами.

— Не знаю. После свадьбы потолкуем. Через недельку.

— Ты, значит, будешь с девкой кувыркаться, а мы от страха трястись? — покачал головой Фёдор. — Ждать станем, кнутом Быков нам спины исполосует или по красивой мордовке подарит?

— Про вас я с ним не гутарил. Он не знает, что вы со мной ехать собирались.

— И на том спасибо, — улыбнулся ему столяр…

Ночью Денис почти не спал. Ум его враждовал с телом. Рассудок говорил: «Что ты творишь? Зачем тебе эта мордовка? Раз уж настропалился в Тонбов, уматывай, пока темно! Когда тебя хватятся, проедешь полпути. Не догонят».

Однако воображение не слушалось разума. Оно рисовало совсем не картины ратного поприща, а ладное тело Варвары, брачную ночь с ней. Ведь у Дениса давно не было женщины. Он старался пореже тратиться на гулящих девок, откладывал деньги на будущее.

Наутро стрельцы привезли на подводах тёс и брёвна. Вошли во двор, скинув свои грубые сермяжные кафтаны. Кузнеца они отыскали по стуку молота. Денис рано утром разжёг горн и теперь вместе с Акимом ковал для ларца ножки в виде утиных лапок — вроде тех, что болтались на поясах и ожерельях у мокшанок, которые привозили на козловский торг ягоды, грибы и дикий мёд. Бронзовые лапки были знаком Ине-нармонь — Великой птицы, прародительницы жизни. Из её яйца, по мокшанским поверьям, родился наш мир. Ларчик с такими ножками должен был понравиться Варваре.

Стрельцы начали выбирать место для свадебного пиршества. Кузница явно не подходила. Она была просторной, но неуютной, как дом погорельца. С закопчёнными стенами. С горном и двадцатипудовой наковальней посреди. С кучами железного хлама на земляном полу. Вовек не разберёшь!

Заглянули в избу, но и она была завалена.

— Сколько ж у тебя барахла! — хмыкнул один из стрельцов. — Здесь и мухам-то тесно, а нам каково будет?

Подумав, решили соорудить стол и скамьи во дворе, благо осень была необычайно тёплой. Даже ночью можно было сидеть на воздухе без кафтанов, в одних зипунах.

Подоспел Фёдор, притащил маленький дубовый сундучок, который предстояло отделать ковкой.

— По размеру самое то, — похвалил его Денис. — Да и дерево красивое, морёное.

— И льняным маслицем пропитанное. Ларчик на века!

Денис с Акимом