Единственная моя - Галина Романова

– Почему это непременно что-то должно случиться? – поморщился он, с трудом пережевывая пересохшие на сковороде макароны. – Я что, просто так не могу позвонить своей любимой сестре?

– Можешь, – вздохнула она. – Но не звонишь. Последний раз ты звонил мне, когда потянул щиколотку и тебе нужна была сиделка, в роли которой я и пребывала две с половиной недели. Что на этот раз, Дим?

– Ничего.

Тарелку с макаронами он отодвинул, ну не лез вчерашний ужин ему в глотку, хоть убей. Кофе тоже так себе получился. Рано с огня снял, все боялся, что убежит, вот и поторопился.

– Точно ничего?

– Да точно.

– А чего звонишь тогда? – с облегчением перевела дух Соня. – Неужели соскучился?

– Ну и соскучился и… Сонь, помнишь, ты мне подружку свою все сватала? – сказал Бойцов. – Не вышла там замуж твоя Надежда?

– Замуж она не вышла, да уехать успела в Америку.

– Ого! А что это она там забыла?

Он сразу поскучнел, поняв, что вечеринка сегодня у него не состоится и вся решимость его поправить как-то личную жизнь разбивается вдребезги. А метаться в такой мороз поздним вечером по барам и кабакам ему неохота. Ему бы просто сесть за накрытый к ужину стол и…

– Чего она там забыла? На работу или за женихом? – все же поинтересовался он, решив проявить вежливость.

– И то и другое, видимо. – Соня вздохнула с пониманием. – Что, так приперло?

– Да не то чтобы, но…

– Но самому напрягаться в поисках некогда и неохота. Да и на кого еще нарвешься. После Шурочки все блеклые и неправильные. Так, что ли, Дим?

– Почти.

Напоминание о Шурочке было очень некстати. Он сразу разозлился, вспомнив и ее замужество, и свой разорванный рапорт. Написать его ему вчера удалось лишь с четвертой попытки, между прочим. А она, понимаешь, замуж вышла!

– Ладно, не кручинься, братишка, – пожалела его Сонька. – Придумаем что-нибудь к выходным поближе.

– Да? Могу надеяться?

– Можешь, только смотри не подведи, как в прошлый раз, – напомнила она ему.

Про прошлый раз он помнил хорошо, очень уж сестра гневалась и орала на него.

Прошлый раз его прождали четыре часа три незамужние Сонькины подружки за накрытым столом. Но не дождались. Задержание у него случилось в тот вечер, потом долго под душем стоял, пытаясь смыть с себя всю мерзость, в которую пришлось окунуться. А потом так разморило, что не до вылазок было. Присел на диван, да так и задремал – сидя.

– Девчонки уже при одном твоем имени от меня шарахаются, – пожаловалась сестра.

– Серьезно?

– Ну не то чтобы… – замялась она. – Но особо желающих ждать тебя часами немного. Ты это учти, братец. А совсем уж отчаявшихся от одиночества мне неохота на тебя вешать. Учти!

– Учту!

– И к выходному купи новую рубашку, а то припрешься в футболке, как на мой день рождения. И галстук не помешает. Слышишь? Тебе хорошо с галстуком, Дим. И тортик захватишь, и бутылочку вина. Я потом тебя проинструктирую. Ты меня слышишь?

– Слышу, – отозвался он рассеянно, обнаружив вызов из дежурной части. – Ладно, Сонь, позвоню еще. Тут с работы мне звонок.

– Да уж, ты позвонишь, – вздохнула с грустным пониманием сестра. – Ладно, не пропадай. Целую…

Из дежурки звонил Серега Лыков.

– Тебя тут, Бойцов, уже полчаса молодая девушка дожидается, – сообщил он полушепотом. – Симпатичная – жуть просто!

– Так жуть просто или симпатичная? Уточняйте, коллега! – Бойцов выбрался из-за стола и пошел в комнату одеваться. – А ты не сказал этой девушке, что рабочий день у меня начинается только через сорок минут?

– Сказал.

– А она?

– Говорит, подожду, раз пришла.

– А я ее вызывал?

– Нет, повестки нет. Сама она.

– И кто такая?

– Образцова Жанна Ивановна, – не по уставу, нараспев, продекламировал Серега. – Говорит, что у нее есть сведения по киллеру.

– Чего?! Чего?! – Он замер с кителем наперевес, чертыхнулся, заметался тут же по комнате. – Ты это, Серега, пропусти ее на второй этаж. Пускай она меня у кабинета дожидается.

– Боишься, удерет? – рассмеялся Лыков. – Я бы тоже боялся. Такая красотка. Ладно, пропущу.

– Пусть ждет! Я скоро!..

Машина не завелась. И неудивительно, мороз под тридцать который день. Вымотал все нервы. Сегодня не было времени, чтобы прогревать мотор десять-пятнадцать минут.

Поймал такси и все торопил ошалевшего от заказов и бессонной ночи таксиста:

– Давай, брат, давай нажми!

– Ага, нажми! – зевал тот и чуть притапливал. – Я нажму, а меня остановят. И штраф выпишут. И что пахал ночь, что нет.

– Да ладно тебе, отмажу, я с удостоверением. Если что, объясню, – морщился Бойцов, не любил он афишировать, где работает, и теребил того за рукав: – Давай, шеф, давай тут вот переулком, напрямую.

Доехали быстро. Мимо дежурки проскочил, едва с ног не свалив высунувшегося Серегу Лыкова.

– Да чего летишь-то, тут она, я приглядывал! – обиделся тот, Бойцов ему даже руку не пожал. – И здрасте, между прочим!

– Привет, Серега, привет! Потом, все потом. Спасибо!

– На здоровье, – отозвался Лыков ворчливо и тут же заподозрил Бойцова в личном корыстном интересе.

Стал бы он так лететь из-за убийства какого-то. У него этих дел на неделе по три штуки. Только там свидетелей таких прекрасных судьба не посылает. А тут такая девочка!..

Бойцов в три прыжка поднялся по лестнице, свернул в коридор и едва не наступил на ее ноги в сапогах с лохматыми голенищами. Она их выставила далеко вперед, утонув лицом в меховом капюшоне короткой курточки, руки в карманах, глаза крепко зажмурены.

Спит, что ли?

– Утро доброе! – прокашлявшись, громко поздоровался Бойцов, когда чуть восстановил дыхание.

Не показывать же, что мчался как угорелый на встречу с ней. Следует прежде отдышаться, принять суровый вид. Пусть не думает ничего такого, чего он и сам пока не знал.

– А! – Она вздрогнула, зябко повела плечами, заморгала испуганно, кивнула. – Доброе утро, Дмитрий Степанович.

– Чего это вам дома не спится? – скривил он губы недовольно, хотя и рад был ее видеть.

Девочка в самом деле жуть какая была симпатичная. С Лыковым трудно было не согласиться. Бойцов ему даже своеобразную манеру выражать восторг простил, залюбовавшись заспанной симпатичной мордашкой. И ножки у нее чудесные. Их даже громоздкие сапоги с меховыми голенищами не портили.

– Извините, – отозвалась она и покраснела, подобрала ноги под скамейку. – Я думала, что вы с восьми утра работаете.

– И поэтому явились почти в семь! – продолжил он ворчать, вставляя ключ в замочную скважину. – Можно подумать, вас из дома выгнали!

– Некому меня выгонять, – нехотя пожаловалась она, поднимаясь с места.

– Что так? А ваш муж? Он что же, так и не объявился? – Он обернулся к ней, распахнул дверь кабинета, махнул рукой: – Входите.

Щелкнул выключателем, пропустил Жанну к своему столу, указал ей на стул, начал стаскивать с себя куртку.

Чего это она про мужа промолчала, ничего не ответила? Вернулся он или нет? Может, она из-за него тут?

Ну, конечно, из-за него, какой, к чертям, киллер! Она же сказала, что ее некому выгонять, стало быть, ее Саша – так, кажется, его величают – все еще не вернулся домой. И эта милая девочка сейчас начнет приставать к Бойцову, станет подсовывать ему заявление об исчезновении любимого. Сегодня как раз третьи сутки с момента его исчезновения, самое время писать такое заявление. Кто-то, видимо, проконсультировал, вот она с раннего утра и на ногах.

А он-то, а он! Летел, чуть лоб не расшиб, дурачок!

Только он не возьмет у нее это заявление, даже если ему это погон стоить будет. Он вон вчера сам едва добровольно их не скинул, написав рапорт об увольнении. Сегодня с утра передумал, но это ведь пока.

Нет, заявлений о пропаже человека у них на каждого сотрудника по четыре штуки. И все знают, как они отчетность марают. Найти практически никого не удавалось. Либо пропавший сам являлся через какое-то время, выйдя из загула. И это была удача необыкновенная, хоть три раза плюнь через плечо и постучи по деревяшке.

Либо пропавшего обнаруживали, если вообще когда-нибудь обнаруживали, в сточной канаве или в лесу в разложившемся состоянии месяца через два, а то и через пару лет.

А это снова висяк! И гадость эта не только отчетность, но и жизнь им всем основательно портит. Потому что за эти нераскрытые убийства и исчезновения их так трясут, так трясут…

– Так что, муж ваш вернулся к вам, нет? – снова повторил он вопрос, ответ на который был ему совсем не безразличен.

– Он и не вернется, – пожала она плечами и заморгала часто-часто, борясь со слезами, видимо.

– Что, позвонил и сказал, что любит другую женщину? – с ухмылкой попытался догадаться Бойцов.

Нет, ну надо было ему в этом копаться! Девочка явилась по делу с утра пораньше. Сказала дежурному, что по делу об убийстве Сырникова она тут. Выясняй, сыщик, выясняй! Глядишь, к утреннему совещанию у руководства хоть что-то на столе да появится. Делом занимайся, а не лезь туда, куда не следует.