Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии - Роза Шотаевна Джарылгасинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В первое утро года надлежало чествовать богов богатства, радости, счастья и знатности, кланяясь в ту сторону, где они, согласно гороскопу, находились в данное время. Не сделать этого значило нанести тяжкое оскорбление столь нужным людям божествам. Исполняя обряд, надо было следить за тем, чтобы не поклониться в ту сторону света, где пребывал злой демон Тайсуй, отождествлявшийся с Юпитером. «Сгинь, Тайсуй, приди, Бог радости» — гласило популярное заклинание, произносившееся во время церемонии — «встречи» божеств[162].
После чествования четверки богов-покровителей, проходившего во дворе, глава семьи распечатывал ворота, произнося какое-нибудь нехитрое заклинание вроде: «Открыть ворота — большая удача». И действительно, открыть ворота теперь означало впустить в дом счастье нового года.
Новогодняя еда.
В Новый год обитатели каждого дома собирались на праздничное угощение, также исполненное особого смысла. Еду на нем раздавали, приговаривая: «Тысяча ударов, десять тысяч бранных слов за одно угощение», т. е. новогодняя трапеза как бы снимала грехи прошлого года[163].
То большое значение, которое придавалось новогодней еде, требовало соблюдения некоторых табу. В старом Китае существовал запрет есть на Новый год скоромное или, точнее, пищу из «живых существ», включая рыбу и яйца. В буддизме и даосизме 1-й день года почитался как один из важнейших праздников и дней поста. В этот день, по китайским верованиям, божества спускались на землю, и есть скоромное в их присутствии означало совершить тяжкий грех. На о-ве Хайнань, где сохранились многие средневековые обряды и поверья, главной обрядовой едой были овощи, символизировавшие в данном случае богатство[164]. В Чаочжоу (Гуандун) в число новогодних блюд непременно входила сладкая похлебка из пяти видов овощей и трав, которые, очевидно, выступали символами пяти видов счастья[165]. В районе горы Тяньтай (пров. Чжэцзян), одного из крупнейших религиозных центров Китая, жители обязательно ели на Новый год кашу из пяти видов злаков, чтобы «привлечь пять видов счастья»[166]. В Фуцзяни, по отзыву Дж. Дулиттла, девять семей из десяти в 1-й день года соблюдали вегетарианскую диету[167]. Жители уезда Цзяньчуань (провинция Юньнань) в 1-й день постились, а во 2-й, наоборот, старались съесть побольше мяса и рыбы[168]. При приготовлении новогодней пищи пользовались только растительным маслом. Правда, на новогодние столы нередко ставили и блюда с рыбой — символом достатка и яйцами — символами удачи, но к ним не прикасались.
Однако даже в области религиозных запретов, как известно, не бывает правил без исключений. Главным новогодним блюдом, по крайней мере, в Северном Китае, были пельмени (цзяо цзы) полукруглой формы с начинкой из мелко нарубленной свинины, заправленной капустой и луком; в просторечии их именовали чжубобо. Пельмени вошли в быт северных китайцев с XIV в. под влиянием их северных соседей, и само слово чжубобо маньчжурского происхождения[169].
Народные поверья связывали с пельменями наиболее распространенные пожелания счастливого потомства и материального преуспеяния. С одной стороны, слово цзяо цзы («пельмени») обладало фонетическим и графическим сходством с выражением «передавать детям». Примечателен следующий обычай: молодожены, еще не имевшие детей, прежде чем начать есть новогодние пельмени, клали по одной штуке в рот, потом выплевывали их и клали под брачное ложе, желая себе таким образом удачливых потомков[170]. С другой стороны, пельмени воспринимались как символ уже упоминавшихся серебряных слитков юаньбао.
Обычай предписывал наедаться пельменями до отвала — занятие тем более приятное, что в большинстве китайских семей мясо в обычное время было большой редкостью. Готовили пельмени с особенным тщанием, ибо, если их мучная оболочка расползалась, это считалось предзнаменованием смерти ребенка или разорения. В Пекине напоследок делали две особенно крупные штуки чжубобо, которые символизировали согласие и благополучие в семье[171]. Обычно в один пельмень клали монетку или драгоценный камень, и нашедшего их во время новогодней трапезы ожидала, как верили, большая удача в наступающем году. Часть пельменей преподносили домашним богам и предкам. Но Новый год могли готовить и постные пельмени с начинкой из овощей и зерен.
Другой распространенной разновидностью обрядовой еды были небольшие — вчетверо меньше чжубобо — пельмени полукруглой формы, немного напоминающие клецки, так называемые хуньтунь. На юге страны хуньтунь чаще именовали просто «комками» — туаньцзы. Обычно пару таких «комков», сваренных в сладкой воде, клали в суп с лапшой. В этом качестве они символизировали слитки юаньбао, а лапша — золотую нить, связывавшую их. Однако обычай есть хуньтунь, зафиксированный еще в раннее средневековье, изначально имел отношение, по всей видимости, к магии плодородия. Так, в деревнях провинции Хэнань обряд поедания хуньтунь (зачастую без лапши) назывался «заполнением закромов» и выражал надежду на богатый урожай[172]. В провинции Сычуань тот же обряд называли «захватом богатства». Сычуаньцы приступали к нему, предварительно умыв лицо и почистив зубы. Клецки — желтого и белого цвета, с красной крапинкой — символизировали для них драгоценные жемчужины, которые стремился проглотить божественный дракон[173]. Согласно другой версии, распространенной на Севере, шарики хуньтунь были символами изначального хаоса или, точнее, первозданного космического яйца, поэтому им нередко придавали форму куриных яиц[174]. Хуньтунь преподносили божествам и дарили родственникам. Сохранился обычай есть хуньтунь и в день зимнего солнцестояния[175].
Упоминавшаяся выше лапша также входила в число обязательных новогодних кушаний. Длинные нити лапши помимо их специфической значимости в супе с клецками хуньтунь обычно воспринимались как символ долгой жизни.
К Новому году делали и знаменитые маньтоу — приготовленные на пару пампушки с фаршем из баранины и свинины. Несколько особенно крупных пампушек — иногда величиной с человеческую голову — преподносили божествам. Жертвенные пампушки украшали бумажками с иероглифами «счастье», «долголетие», «радость» и жужубами (слово «жужуб» в китайском языке является омонимом слова «быстро», «скоро»).
О происхождении маньтоу рассказывается в следующей легенде. Однажды китайский полководец Чжугэ Лян (III в.) возвращался из удачного похода против аборигенных племен провинции Юньнань. Случилось так, что путь его войску преградили воды бурной реки. Местный колдун посоветовал принести в жертву речным демонам головы 49 китайских воинов. Чжугэ Лян не захотел лишать жизни тех, кто верой и правдой служил ему в трудном походе. Он приказал изготовить соответствующее число пампушек с мясной начинкой и сам преподнес их
