Очаг вины - Татьяна Огородникова

– Знаешь, Геша (полное имя Жорика было Георгий), я тут подумала между делом и решила, что из меня получится неплохая жена.

– То есть ты, в принципе, девушка на выданье? – съязвил Жорик.

– Если бы ты сам этого не сказал, я бы сомневалась. Но теперь, пожалуй, придется заняться поисками мужа.

Надо заметить, что Алена всегда рвалась к намеченной цели и достигала ее любыми способами. Ее предназначением было – украшать и покорять. Жизнь любого человека, с которым Аленка сталкивалась, делалась ярче, эмоции становились мощнее, хотелось праздника.

Праздник в виде свадьбы не входил в ближайшие планы Жорика, он попытался противостоять:

– Ну так поищи. Посмотрим, найдется ли альтруист, готовый взять тебя на себя!

Это была его первая и, увы, последняя, ошибка.

– Посмотрим, – Алена откинула назад русую копну волос и чуть прикусила губу. У нее с детства была такая привычка – когда она собирала досье на брата, она в задумчивости прикусывала нижнюю губку острым краем верхнего клыка. Так как сбору компромата было посвящено значительное количество времени, закусывание губы превратилось в стойкую привычку.

Аленка (список)

И прячет человек сожаление или еще более тяжкое чувство – раскаяние – в себе, давит его и более или менее заметно постепенно меняется сам. И не только душевно, но и физически. Во многих странах широко распространены не только психоанализ, но и психосоматические отделения, где лечат болезни организма, связанные с состоянием души. Ну хорошо, уступим материализму – мозга.

В детстве Аленка была довольно мстительной особой, в моменты обиды она придумывала коварные планы, как наказать обидчика. Именно в то время возник список. Нет, не список, а СПИСОК! Целый месяц, превозмогая страстное нетерпение сообщить о проступках брата в должные инстанции, Алена собирала на карандаш малейшие обиды. Только она знала, что означает запись «6 в 3 – градусник». Означало это следующее: шестого числа в три часа дня Бо разбил градусник, и малюсенькие шарики ртути раскатились по всему паркету, никак не желая собираться в один большой комок, чтобы быть пойманным на бумажку и навсегда отправиться в путешествие по канализационным трубам. Алена изо всех сил пыталась помочь брату, но тот свирепо шикнул на нее: – Отстань, козявка, это вредно! А сам с любопытством продолжал гонять ртуть по полу.

Алена была не лыком шита. Проглотив желание поиграть с рассыпавшимися серебряными шариками, она отрубила:

– Конечно, бисер перед свиньями метать – не моя забота!

Девчонка гордо удалилась. Вести дневник. Это и был момент, когда она решила стать сборщиком компромата. Так ее прозвал Бо, когда узнал, что Алена выложила маме все содержимое СПИСКА.

В списке были и менее значимые проступки: Бо оставил Алену одну дома и не купил обещанное мороженое; Бо подсматривал за родителями в замочную скважину, Бо выгнал девочку ночью из спальни, Бо не открывал дверь полчаса, Бо не пускал Алену в ванную, Бо поругался с соседкой по кличке Гордониха... Аленка вошла во вкус, она уже исписала своим аккуратным почерком несколько листов. Список по мере роста как будто приобретал одушевленность, Алена даже как-то полюбила его, как свою секретную игрушку. Она бы, может, и не стала показывать маме набор злодеяний брата, но както раз Борька в присутствии своего лучшего друга Жорика назвал Алену «козявкой» три раза подряд. Мало того, выгнал ее из комнаты и закрылся на ключ. Алена рассвирепела и приняла решение завтра же утром огласить досье. Алена искренне переживала за маму, поэтому пришла в спальню со списком и таблетками валерианы. Она не раз видела, как та самая Гордониха, которая все время на всех орала, после очередного ора закидывала в себя маленькие желтые таблеточки. Правда, Аленка сначала думала, что это – для злости, ну, чтобы всегда быть в форме. Бо посмеялся над Аленкиными детскими мыслями и разъяснил, что таблетки нужны не для злости, а для успокоения или для сердца. Одним словом, час Х настал, и младшая сестра протянула матери перечень накопленных злодеяний.

Мама внимательно изучила список. Пока она читала, Алена торжествовала. Наконец-то все ее обиды будут отомщены! Интересно, на сколько мама запрет противного братца? Самое меньшее – месяц одиночки! С Алениного лица не сходила самодовольная улыбка триумфатора, которую девочка тщетно пыталась скрыть за проявлением нежной заботы – маме в любой момент может понадобиться лекарство. Однако выражение маминого лица оставляло желать лучшего. Никакого гнева, хмурых бровей, даже ни одного кивка головой ни в какую сторону. Впрочем, пару раз мама почему-то слегка улыбнулась. Прочитав весь СПИСОК, она начала громко хохотать. Мама смеялась так, что Алена решила, что это и есть сердечный приступ. Она робко протянула маме валериану:

– На, мам, выпей!

– Что это? – с трудом подавив смех, поинтересовалась мама. – Зачем мне это?

– Ну, как? Тебе же надо оправиться, как-то прийти в себя от прочитанного. Я понимаю, что тебе может стать плохо с сердцем.

Мама снова начала давиться смешинками. Она крепко прижала к себе обалдевшую Аленку, которая все еще протягивала пузырек с желтыми таблетками.

– Сколько? – сдерживая смешинки, спросила мама.

– Минимум месяц! – твердо ответила Алена, которая чувствовала себя этаким народным мстителем, практически – Робин Гудом.

– Всего лишь месяц? – мама, похоже, удивилась и сочла наказание на такой срок ничтожно малым.

– Ну, можно два, – с сомнением сказала Алена, не веря своему счастью.

Мама обнаружила пробел во взаимопонимании.

– Я имею в виду, сколько ты собирала всю эту жалобную книгу?

У Алены сперло дыхание. Кажется, они неправильно поняли друг друга, а она считала, что вопрос уже решен.

– Я... Ну где-то... три месяца.

Мама чуть отстранила ее от себя и, глядя прямо в глаза, сказала:

– Алена, у тебя есть старший брат. Поверь мне, это – большое счастье. Ты сейчас находишься в такой ситуации, когда в его лице можешь приобрести либо лучшего друга на всю жизнь, либо потерять свою кровную связь и отделываться лишь холодным поклоном или кивком головы при встрече.

Мама до сих пор откуда-то доставала словечки типа «поклон». Кто сейчас здоровается поклонами? Может, только в кино или в какой-нибудь старинной литературе.

– Ты уже не такая маленькая девочка, чтобы каждый раз бегать ко мне за подмогой. Судьба распорядилась так, что у тебя нет отца, – мама быстро, но не суетливо перекрестилась и подняла глаза к небу. Она действительно сильно любила отца, даже когда тот бил ее смертным боем, находясь в состоянии непреодолимой агрессии. Только Борис смог остановить эти побоища, когда один раз кинулся на отца с ножом и криком: «Еще раз увижу, что бьешь мать, – зарежу». Странно, но отец как-то вдруг успокоился, съежился и заплакал. Мама, которую только что нещадно избивали, принялась успокаивать пьяного причитающего дебошира. С тех пор отец превратился в простого тихого алкоголика, без синдрома агрессивности. Как будто что-то сломалось в нем, как будто понял, что жить ему больше незачем и по собственному желанию стал тихо и покорно угасать. Выбросы агрессии словно подпитывали его жизненной силой – так думал Боря на похоронах. Еще он думал, что без отца им всем будет только лучше.

Аленка почему-то считала папу очень добрым человеком – мамины старания. Борис изо всех сил сдерживался, чтобы не рассказать сестре, каким на самом деле был их папаша. Вот и сейчас мама пыталась в который раз убедить Аленку в том, каким классным чуваком был ее папан-алкоглик.

– Алена, с братом нужно выстроить отношения так, чтобы вы каждую минуту чувствовали, что у вас есть родное плечо, на которое можно опереться в любой момент. Он может тебе помогать во многом. Не только в учебе, но и в отношениях с друзьями и подругами. В конце концов, он может тебя защищать. Как папа всегда защищал меня.

Алена почувствовала себя расстроенной: труд нескольких месяцев на глазах превратился в труху. На всякий случай она поинтересовалась:

– А с этим что?

– С этим? – мама посмотрела на список. – С этим – ничего. Оставь, я посмотрю еще. Повнимательней. Ну все, иди, дочь, мне надо собираться.

Алена направилась к двери, будучи уверенной, что их подслушивает Борян, которому она сейчас попадет дверью по башке или хотя бы покажет язык.

– Постой, – вдруг окликнула мама.

Алена радостно вернулась к матери под бок.

– Я знаю, что делать! Ты теперь с таким же усердием будешь составлять список добрых дел. Причем желательно, чтобы они были сотворены с твоей помощью. Идет?

Алена недоверчиво посмотрела на мать и с сомнением переспросила:

– Добрых? – Мама кивнула.

– Борькиных? – Мама еще раз кивнула, оставаясь слишком серьезной. Только в глазах мелькали такие искорки, которые говорили о том, что серьезность эта вынужденная и включена усилием воли на некоторое время.