Падение Порт-Артура - Александр Широкорад

В 1899 г. для полевых войск было приобретено 58 пулеметов за 170 056 руб. — по 2932 руб. за штуку. Цена эта была высока, и чтобы уменьшить расходы, было решено приобрести у фирмы «Виккерс» право на производство пулеметов системы Максима непосредственно в России. По договору Военное ведомство обязывалось платить фирме по 50 фунтов стерлингов за каждый изготовленный пулемет в течение 10 лет.

Первый пулемет отечественного производства был собран в Туле 5 декабря 1904 г., а серийное производство началось весной 1905 г. Но, увы, до окончания боевых действий тульские пулеметы в Маньчжурию не попали.

Читая эти строки, 99% читателей представляют себе пулемет «Максим» таким, каким они его видели в кинофильме «Чапаев». На самом же деле станок, с которого стреляла Анка-пулеметчица и который прошел всю Великую Отечественную войну, был сконструирован А.А. Соколовым в 1910 г. А Александр III стрелял с «Максима», установленного на треноге.

Русским же генералам не только не нравился высокий темп стрельбы пулемета, но и вообще они не понимали, что это такое, и рассматривали пулемет как артиллерийское орудие. Соответственно «мудрые артиллеристы» сконструировали к «Максиму» два лафета — крепостной и полевой. Обе системы были по размерам близки к горным пушкам 2,5-дюймовой обр. 1883 г. и 3-дюймовой обр. 1904 г. Вес крепостного лафета без тела пулемета достигал 172,3 кг, высота линии огня составляла 978 мм, ширина хода — 1067 мм, диаметр колеса — 1067 мм. Вес полевого лафета без тела орудия — 231 кг, ширина хода — 1260 мм, диаметр колеса — 1223 мм.

Вес тела пулемета «Максим» 28,3 кг, темп стрельбы 500-600 выстрелов в минуту. В ленте имелось 250 патронов. Прицельная дальность стрельбы — 2000 м.

Лишь в 1904 г. фирме «Виккерс» было заказано 246 вьючных пулеметов «Максим» на треноге. Вес треноги составлял 21 кг. Высота линии огня 710 мм, угол вертикального наведения — 20º; +15º угол горизонтального наведения — 45°.

До конца войны в Россию было поставлено 16 таких пулеметов. Кроме того, к 1904 г. на Кавказе имелось четыре пулемета «Максим» на треноге Виккерса. С началом войны их перебросили в Маньчжурию.

Уже в ходе войны Военное ведомство разместило срочные заказы на пулеметы за границей. Немецким и американским фирмам было заказано 1155 пулеметов на сумму 4 199 554 руб., но все они прибыли в Россию уже после окончания войны.

В России было много талантливых конструкторов и инженеров. Но тупость и ограниченность генералитета не позволяли им применить свои способности. Поставить «Максима» на двуколку или тарантас генералам мешал менталитет. Грянула революция, и малограмотные красноармейцы и еще менее образованные махновцы независимо друг от друга поставили «Максимы» и «Гочкисы» на тавричанки, брички и тарантасы. Надо ли говорить, какой эффект произвела бы тавричанка с «Максимом» в Маньчжурии?

До войны ручные пулеметы в русской армии даже не испытывались. Лишь 15 сентября 1904 г. Военное ведомство заключило с датской фирмой «Данкс Рекулгифл Синдикат» контракт на поставку 200 ружей-пулеметов «Мадсен», переделанных под 7,62-мм русский винтовочный патрон. Пулеметы предназначались для вооружения кавалерийских дивизий, и их заказывали вместе с вьючными седлами, кобурами и патронными вьюками.

Автоматика ружей-пулеметов «Мадсен» работала за счет отдачи ствола при коротком его ходе. Охлаждение ствола воздушное. Секторный коробчатый магазин на 25 патронов устанавливался сверху. Вес ружья-пулемета со снаряженным магазином и на сошках составлял 8,92 кг, длина ствола — 590 мм, скорострельность — 400 выстр./мин, практическая скорострельность — до 200 выстр./мин.

В феврале 1905 г. был заключен контракт еще на 50 ружей-пулеметов. 9 июля 1905 г. с синдикатом был заключен третий контракт на 1000 ружей-пулеметов.

Любопытно, что впервые термин «ручной пулемет» был использован русскими таможенниками, которые вскрыли ящики с надписью «Металлические изделия» и нашли там пулеметы «Мадсен». По сему поводу таможенники составили акт, где назвали «Мадсены» ручными пулеметами. Военное ведомство пыталось контрабандой ввезти их в Россию.

Прием ружей-пулеметов осуществляла специальная комиссия Офицерской стрелковой школы под председательством начальника Ружейного полигона полковника Филатова. Предназначалось оружие для специально сформированных конно-пулеметных команд, которые были образованы приказом по Главному штабу в ноябре 1904 г. Команда состояла из 27 человек, 40 лошадей и имела 6 ружей-пулеметов и 3 двуколки.

Прорабатывался вопрос о выдаче этого оружия и в пехоту. Генерал Николай Петрович Линевич (1838–1908) 20 июля 1905 г. телеграфировал в ГАУ: «Пулеметные ружья ни в каком случае не могут заменить пулеметы. Однако ввиду медленности посылки пулеметных рот считаю весьма желательным посылку пулеметных ружей образца гвардейских команд (т.е. обр. 1902 г.) по два ружья на батальон».

Из полученных 250 ружей-пулеметов к октябрю 1905 г. 210 были распределены следующим образом: по 35 — конно-пулеметным командам, 40 оставлены в стрелковой школе. 24 конно-пулеметные команды вошли в состав частей регулярной кавалерии на Дальнем Востоке и полков Кавказской сводной казачьей дивизии.

А как бороться с пулеметами противника? Скажем, из замаскированного укрытия бьет вражеский пулемет. Чем можно поразить его? Выяснилось, что нечем. В русской дивизии даже к 1 августа 1914 г. никакого другого оружия, кроме винтовки Мосина, не было. Разве что наганы у господ офицеров. Правда, командующему дивизией подчинялась артиллерийская бригада. И чтобы поразить пулемет, командир роты должен был по цепочке передать приказ до командира дивизии, а тот опять по цепочке через командира артиллерийской бригады до командира артиллерийского взвода. Пушки стоят на много сотен метров от переднего края. Дивизионные орудия не могут сопровождать пехоту колесами — вручную тащить слишком тяжело, а шестерка лошадей очень заметна, враг легко расстреляет ее из стрелкового оружия.

Казалось бы, выход очевиден — нужно легкое орудие, которое может передвигаться в боевых порядках пехоты, т.е. нужна полковая и батальонная артиллерия. Полковая артиллерия была введена при царе Алексее Михайловиче и упразднена при Павле I. Павел с Аракчеевым поступили совершенно правильно — полковые пушки были менее мобильными и очень слабыми по сравнению с дивизионными орудиями. В эпоху наполеоновских войн в полковой артиллерии действительно не было нужды. Но к концу XIX в. ситуация изменилась коренным образом. Прицельная дальность действенного огня стрелкового оружия увеличилась почти в 10 раз, а дивизионных орудий — в 2–3 раза. Возникла крайняя необходимость в создании легких орудий навесного и настильного огня, которые можно перевозить или переносить на поле боя, в наступлении они должны следовать в передовых подразделениях, а в обороне вести огонь из пехотных окопов. Проекты создания батальонной и полковой артиллерии неоднократно предоставлялись прогрессивными русскими офицерами. Десятки готовых образцов различных батальонных и полковых орудий представлялись с 1894 по 1914 г. Обуховским и Александровским заводами, а также различными зарубежными фирмами. Однако ГАУ в большинстве случаев даже отказывались их испытывать, с порога отвергая саму идею полковой и батальонной артиллерии.

После появления в 50–60-х гг. XIX в. нарезных ружей и пушек их баллистические качества улучшались буквально ежегодно, и наши генералы решили, что все огневые задачи на поле боя можно решить настильным артиллерийским и ружейным огнем. Кроме того, у наших генералов, как в XIX, так и в XX в., был патологический синдром «полигонного мышления». Поле боя они представляли исключительно большим полигоном, т.е. огромным, абсолютно ровным полем в средней полосе России. А то, что боевые действия могут идти на пересеченной местности, в заснеженных лесах Карелии, в горах, на улицах Берлина и Грозного, до наших генералов до сих пор, увы, не дошло, хотя страна и в XIX, и в XX в. оплачивала «полигонное мышление» большой кровью.

Русские в 1854–1855 гг. на укреплениях Севастополя имели значительно больше пушек среднего и крупного калибра, чем союзники, но существенно уступали им в количестве и мощности мортир, т.е. орудий навесного огня. А именно мортиры разрушали укрепления русских и выводили из строя личный состав. Можно без преувеличения сказать, что именно мортиры решили судьбу Севастополя. Позже читатель увидит, что аналогичная ситуация сложилась и в Порт-Артуре.

В 1877 г. пять месяцев почти вся артиллерия русской армии не могла разрушить земляные укрепления турок под Плевной, наспех возведенные уже в ходе боевых действий. Под Плевной русские потеряли 22,5 тыс. солдат убитыми и ранеными, а пятимесячная задержка фактически лишила Россию плодов победы в войне. Надо ли говорить, что трагедия под Плевной была вызвана отсутствием должного количества орудий навесного огня…