Прерванный полет - Марк Фурман

— Уже сижу, только бы бензину, ребята, хватило, — водитель тоскливо взглянул на щиток. Стрелка прибора колебалась у нулевой отметки. — Теперь не должны уйти. Кругом ГАИ, скорость они вряд ли превысят.

— Дай бог! — суеверно произнес Тропников. — Теперь куда они, туда и мы. Ларионов подождет. Их номер «31–45 ВЛВ 33», для верности запишем.

— Похоже, вологодский или владимирский.

— Владимирский, — уточнил водитель. — Хотя такие типы номера часто меняют.

— И то верно, — согласился Тропников. — Только бы не упустить.

— Их в машине трое, не считая Казаряна. Куда они его посадили?

— Наш знакомый сзади сидит. А двое — по бокам. Взяли в клещи.

— Они нас не заметили? — Тропников на ходу перелез на переднее сиденье.

— Не должны. — Михаил Иванович протер запотевшее лобовое стекло. — Машины в четыре ряда. Пойди, догадайся, кто кого догоняет.

— Виктор, вы полагаете, они вооружены?

— Почти уверен, — отозвался Тропников. Он достал пистолет и, протерев газетой обойму, вставил ее. — Такие товарищи без оружия не ездят. По почерку заметно.

Движение стало замедляться. Передние машины сбросили скорость. Михаил Иванович, уловив момент, ловко перестроился в соседний ряд. Он не хотел ехать за «Москвичом», резонно полагая, что шофер через боковое стекло видит тех, кто идет следом. Через несколько минут поток машин замер. Деваться было некуда, и, прокатившись метров тридцать, «газик» остановился рядом с «Москвичом».

Гроза не прекращалась. Сквозь мокрые стекла в глубине салона они увидели напряженное лицо Казаряна. Тропников закурил, Юрий тоже попросил у него сигарету. В молчании минуты казались часами.

— Может, попытаться задержать их сейчас? — предложил Михаил Иванович. — Отсюда им не выбраться, вокруг машины.

— Не имеем права, Кругом люди, и, если они вооружены, могут быть жертвы.

— Остается ждать, — Тропников взглянул на часы. — Ровно семь, подождет и Ларионов.

19

И Ларионов ждал. Гроза, пришедшая в Москву с запада, сопровождала их почти от Белозерска. Машина шла то на предельной скорости, то медленней, чем обычно. Бурные потоки воды и встречный ветер тормозили движение. Когда они подъезжали к кольцевой дороге, дождь прекратился. Но только въехали в Москву, как ливень опять обрушился на них.

С собой Ларионов взял дух ребят из своего отдела Сергея Сычева и Аркадия Добровольского. Вместе с водителем Валентином Стефановичем их было четверо. Невозмутимый Стефанович, возивший начальника Белозерского райотдела милиции, привык к точности. Без пятнадцати шесть «Волга» выехала на площадь.

Ларионов прошел в правое крыло, где размещались пригородные кассы, и, отпустив ребят за водой, стал ждать. Сычев и Добровольский вскоре появились, неся несколько бутылок теплого лимонада.

— Из автомата не холоднее, Юрий Трофимович, — сказал, словно оправдываясь, худощавый по-спортивному подтянутый Добровольский.

Ларионов взглянул на часы. Пятнадцать минут седьмого. На Тропникова, которого за время работы в Белозерске он узнал достаточно хорошо, это было непохоже. Впрочем, и Корначев, вероятно, тоже не стал бы без причины опаздывать.

В томительном ожидании шло время. Сычев с Добровольским перебрасывались шутками с девушками, Стефанович уткнулся в потрепанный детектив. Ларионов попросил Добровольского проследить, не появятся ли Тропников с новым следователем, сам пошел звонить.

Гроза кончилась. Хотя вдали еще раздавались раскаты грома, лужи на горячем от дневного зноя асфальте высыхали на глазах. За углом на перроне он нашел свободную кабину и набрал номер прокуратуры. Телефон не отвечал, что было вполне естественно, так как рабочий день уже закончился. Ларионов достал записную книжку и позвонил домой Казаряну.

Ему ответили сразу. Трубку взяла Ашхен Борисовна. По ее взволнованному голосу он понял, что она весьма обеспокоена отсутствием мужа. Ларионов официально представился. Лишь тогда собеседница в нескольких словах рассказала ему о событиях вчерашнего вечера и ожидавшейся продаже «Жигулей». Юрий Трофимович обещал перезвонить и набрал номер инженера Мурашкинцева.

— Папа, тебя, — услышал он детский голос. Через секунду трубку взял Мурашкинцев.

— Мне уже звонили недавно ваши товарищи.

— Когда?

— Да почти в конце рабочего дня, где-то между пятью и половиной шестого. Звонил Тропников, следователь. Похоже было, что он куда-то спешит. Мы договорились завтра встретиться или созвониться.

— Есть какие-нибудь новости?

— Пока трудно судить, надо проверить. Я хотел Тропникову кое-что рассказать поподробнее, но он так торопился, даже двумя-тремя минутами не располагал.

Поглощенный разговором, Ларионов не заметил, как около кабины собралось несколько человек. В стекло настойчиво постучали. Раз, другой.

— Одну минуту, Станислав Дмитриевич. Меня уже выгоняют из автомата. — Ларионов переложил трубку в левую руку, правой достал из кармана служебное удостоверение, помахал им: — Милиция! Извините, товарищи, срочный разговор.

Его оставили в покое. — Я слушаю вас, Станислав Дмитриевич.

— Меня несколько дней не было в Москве, выезжал в командировку в Ильичевск, под Одессу. Мы поставляем им по договорам стройдетали для ремонта доков. Бывал там не раз, хорошо знаком со многими людьми.

Вдруг узнаю, что в Ильичевске, буквально за три дня до меня, был один из инженеров нашего завода. Некто Боченков Игорь Брониславович. Приезжал всего на два дня. Во всяком случае, как мне сообщили, появился на заводе один раз и уехал.

— От кого вы это узнали?

— Есть у них заместитель по снабжению, Гнатюк его фамилия. Я, как вернулся в Москву, хотел сначала с Боченковым поговорить, а уж потом с начальством. Не дело двух людей с завода посылать в одно место за тридевять земель. И вдруг узнаю, что Боченков уже неделю на больничном.

— Интересно, — согласился Ларионов. — Вы с кем-нибудь говорили об этом?

— Собираюсь завтра с главным инженером встретиться.

Сегодня целый день отчет писал, не до того было.

— Я попрошу вас, Станислав Дмитриевич, пока о поездке Боченкова в Ильичевск никому не говорить. Если он появится на заводе, с ним тоже никаких разговоров. Мы сами проверим, что и как.

Когда Ларионов вернулся к своим, ничего не изменилось. Стефанович все так же читал детектив, Сычев беседовал с симпатичной девушкой в белом платье-сафари, а Добровольский внимательно изучал расписание электропоездов. Надо что-то предпринимать. Он уже решил оставить на вокзале кого-то из двоих — Сычева или Добровольского, а со вторым отправиться к Казаряну домой, как тут под сводами вокзала громко прозвучало: