Лживая правда - Виктор Метос
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Откинувшись на спинку кресла, Дилан уставился в потолок.
– Если Арло признается в том, что совершил преступление, и обвинение проведает об этом, оно сможет предъявить результаты в суде, подкрепив ими признательные показания Арло.
– Совершенно верно. Но решать вам. Я не юрист. Что вы выбираете?
Дилан посмотрел на Лили.
– Я предлагаю рискнуть. Хуже для нас это дело уже не станет.
– Согласна. И, полагаю, мы должны будем при этом присутствовать.
– Для того чтобы Арло полностью сосредоточился, мы должны остаться вдвоем – только он и я, – возразил Лейтон.
– Можно будет перевезти Арло в управление шерифа и воспользоваться комнатой для допросов, где есть стекло с односторонним обзором.
– Ну хорошо. – Лейтон зевнул. – Договаривайтесь, и я подъеду. Но только помните: если результат будет отрицательный, решение принимали вы, а не я.
Глава 18
Холли не могла обернуться, чтобы посмотреть на него.
Он был в футболке и джинсах, с широким кожаным напульсником на руке. Холли поставила машину перед зданием клиники на стоянке для инвалидов, а он курил на улице. Они встретились взглядами. Он проследил, как она выходит из машины. Подойдя к стеклянным дверям, Холли увидела в отражении, как он выбросил окурок и последовал за ней.
В лифте он застыл у нее за спиной. От этого у нее волосы на затылке встали дыбом, и она с трудом сглотнула подкативший к горлу клубок, поскольку во рту у нее пересохло. Крепче стиснув костыль, Холли мысленно взмолилась о том, чтобы появился еще хоть кто-нибудь.
В кабине лифта они ехали вдвоем, и Холли чувствовала на себе его взгляд. Она прислонилась к стенке кабины, стараясь как можно больше отдалиться от него.
– Что с вами случилось? – спросил он.
Холли снова сглотнула комок в горле, стараясь унять бешено колотящееся сердце.
– Попала в аварию, – с трудом выдавила она, и голос у нее дрогнул.
Он улыбнулся, и Холли ощутила волну страха, разлившуюся по всему телу. Казалось, в груди зародился крик, стремящийся вырваться наружу.
Звякнув, кабина остановилась на четвертом этаже, и он вышел.
Когда двери закрылись, Холли поймала себя на том, что у нее трясутся руки.
* * *
Она все еще боролась со слезами, когда медсестра провела ее в кабинет психотерапевта. Кабинет был щедро оформлен произведениями искусства: африканские маски, японские рисунки, классические статуэтки и ковры с Ближнего Востока. Усевшись в мягкое кресло, Холли уставилась на одну маску – белую, с красными подтеками на щеках, словно она плакала кровью. Когда они с Майклом познакомились на вечеринке по случаю Хэллоуина, на нем была похожая. Майкл прокомментировал костюм Холли, повторяющий одежду Миранды[16], персонажа компьютерной игры, в которую Холли и ее сестра когда-то играли. Проговорив целый час на кухне, они отправились гулять вдвоем по улице и поцеловались, после того как обменялись номерами телефонов…
Холли постаралась прогнать прочь все мысли о Майкле, поскольку понимала, что не сможет действовать, если провалится в этот колодец.
Доктор Мейн сидел в кресле, закинув ногу на ногу, с блокнотом на коленях.
– Ну, как ваши сновидения? – спросил он. – Как обстояли дела на этой неделе?
– Мне по-прежнему снились кошмары. Прошлой ночью был новый кошмар.
– И какой же?
Холли вонзила ногти себе в ладонь, стараясь отвлечься вызванной этим болью.
– Я попала в капкан, а ко мне бежала тень. Я не могла освободиться. Вынуждена была оставаться на месте и ждать, когда тень до меня доберется.
– И что произошло, когда она до вас добралась?
Холли сглотнула комок в горле.
– Тень меня поглотила.
– Поглотила?
– Она меня обволокла, – кивнула Холли, – и я видела вокруг сплошной мрак. – Она издала смешок, в котором не было веселья. – Забавно – проснувшись, я решила, что и вправду умерла. И знаете, что подумала? Ну и хорошо! Разве это справедливо, что Эйприл, Майк и Уилл погибли, а я до сих пор жива? Они были лучше меня. Они не должны были…
– Мы уже много раз проходили через это, Холли. Чувство вины оставшегося в живых – это часть вашего посттравматического стресса. Оно затуманивает ваше сознание, заставляя верить в то, что на самом деле не является правдой.
– Но я могла бы что-нибудь сделать! – настаивала Холли, стараясь изо всех сил сдержать слезы. – Я могла бы попытаться освободить Майкла, или, может быть… может быть, Эйприл была еще жива, и если б я поспешила к ней… если б я поспешила к ней…
Наконец хлынули слезы, и она закрыла лицо руками. Доктор Мейн поставил перед ней пачку бумажных платков.
– Временами я даже не могу дышать, – всхлипывая, произнесла Холли. – Я больше не знаю, кто я и что делаю…
Доктор Мейн сочувственно посмотрел на нее, и ей захотелось узнать, что это, искреннее чувство или профессиональный прием всех психотерапевтов.
– Вы учитесь жить дальше. Вот что вы делаете. И я вам обещаю, что со временем вам будет лучше. Полностью это чувство никогда не пройдет, но вам будет лучше.
Холли вытерла слезы.
– Я в это совсем не верю.
Глава 19
Келли сидела у себя в кабинете и разговаривала по телефону со своими дочерями.
– Мамочка, она съела последний кусок пиццы, а он был мой, и я ей сказала, что он мой! А потом она мне сказала, что лучше бы я вообще не появилась на свет!
Откуда-то из глубины дома донесся голос Беллы:
– А она мне сказала, что я не родная дочь!
– Бетани, послушай меня: вы сестры, и вам нужно учиться самим решать свои проблемы. Я не смогу решать их за вас до конца жизни. Так что вам нужно сесть рядышком и подумать, что делать. А сейчас мне пора идти, увидимся вечером. Я вас люблю.
– Я тоже тебя люблю, – вздохнув, проворчала Бетани.
Постучав, дверь в кабинет открыла секретарша. У нее за спиной стояла Холли Фоллоуз. Улыбнувшись, Келли предложила ей сесть напротив. Холли заметно нервничала; сумочку свою она стиснула с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Другой рукой она опиралась на костыль.
– Я очень благодарна вам за то, что вы сюда пришли.
– Не стоит, – продолжая смотреть в пол, пробормотала Холли.
За месяц, прошедший с тех пор, как Келли приходила к ней домой, синяки у Холли на лице прошли, но под глазами оставались темные мешки.
– Как вы себя чувствуете? – спросила Келли.
– Ну, вроде бы неплохо. Мне сделали еще одну операцию на ноге. – Холли подняла было взгляд и тотчас же снова уставилась на пол. – По-прежнему сильно болит. Я боюсь, что лучше не станет.
– Не нужно бояться. Мне самой оперировали ногу – просто нужно время. Я давным-давно получила травму, играя в соккер[17], и долго не обращала на нее внимания – до тех пор, пока это уже не стало невозможно.
– Вы играли в соккер?
– Играла. Когда училась в университете. Это очень жестокая игра, гораздо жестче, чем у мужчин. Одна девушка, здоровенная уроженка Полинезии, габаритами вдвое больше меня, налетела на меня с разбега, словно защитник в американском футболе, и сбила меня с ног. Перелом ноги в двух местах.
Впервые с того момента, как Холли вошла в кабинет, она посмотрела Келли в лицо.
– Я тоже играла в соккер. Три года, в старших классах школы.
– Замечательная игра. Жаль, что у нас в стране она не очень-то популярна.
Ничего не сказав, Холли снова опустила взгляд на пол. В глазах у нее застыла бесконечная меланхолия. Келли предположила, что девушка подолгу плачет, перед тем как заснуть.
– Холли, я хочу кое о чем поговорить с вами, и эта тема не для телефонного разговора. Я знаю, что вы не смогли опознать того, кто это сделал, но, надеюсь, теперь, по прошествии какого-то времени, вы вспомнили какие-то детали, которые помогут нам обеспечить то, чтобы Арло Уорд больше никогда не смог ни с кем сделать что-либо подобное. Вы считаете, вы готовы поговорить об этом сейчас?
Холли кивнула, не отрывая взгляда от пола.
– На следующей
