Хлеб с порохом - Борис Цеханович

– Копытов, тебе морду надо набить. Ты чего вытворяешь? Перед кем выпендриваешься?

Но я не обижался на него:

– Товарищ подполковник, ведь я живой дошел. Так за что морду мне бить?

Булатов безнадежно махнул рукой. Уже спокойным тоном рассказал, что полк понес ощутимые потери, особенно среди офицерского состава. Оказывается, тяжело ранен начальник разведки полка Олег Холмов. Пока его вытаскивали из-под огня, были ранены и убиты еще пять человек. Подбита и сгорела одна БМП, прикрываясь которой и вытащили Холмова. В машине погиб сержант Молдаванов; но сержант стрелял, не подпуская боевиков. Так он дал возможность разведчикам вытащить Холмова.

– Копытов, тебя убьют, кто тогда будет командовать твоей батареей? Ведь никто кроме тебя не соображает в вашей противотанковой артиллерии. Да чего тебе говорить, все равно бесполезно. Вечно тебе покрасоваться надо. Сейчас чего пришел сюда?

– Взаимодействие нужно установить с соседями, товарищ подполковник. А где Соболев? – Это я уже повернулся к командиру взвода восьмой роты старшему лейтенанту Смолину, который стоял рядом с замом по вооружению и улыбался.

Тот сразу погрустнел, тяжело вздохнул:

– Ранили Соболева, теперь я командир роты.

– Как? Когда?

– Под мину попал, ранен в ногу. Час назад отправили его в госпиталь. Так что со мной устанавливай взаимодействие.

В течение пяти минут мы обсудили все вопросы, какие могут возникнуть. За это время Булатов ушел по своим делам, пообещав передать командиру полка, что противотанковая батарея заняла новые позиции, после чего я ушел к себе. Сначала зашел к Коровину, который обстоятельно устраивался на новой позиции, проинструктировал его и вдоль берега арыка двинулся на свой новый КП. Здесь тоже было все в порядке. Алексей Иванович расположил солдат на участке обороны. Чудинов загнал БРДМ за небольшой бугор и теперь лежал рядом с ним и стрелял короткими очередями из пулемета по мелькавшим в зеленке духам. Изредка взрыкивал КПВТ Алушаева. После его очереди на позициях боевиков вскидывались комья земли или же падали небольшие деревья, срезанные разрывными крупнокалиберными пулями. Остальные с интересом наблюдали, но сами не стреляли, понимая, что на таком расстоянии наши АКСУ не эффективны.

Бой продолжал греметь по всему переднему краю. Но по нам стреляли уже меньше, хотя часто над нами пролетали в опасной близости пулеметные и автоматные очереди. Особенно досаждал нам один пулемет, бил он откуда-то справа. После пяти минут наблюдения, в течение которых несколько раз пришлось всем нам плотно прижаться к земле, так хорошо нас окучивал пулемет, я определил примерное место, откуда по нам стреляли. Это было то маленькое строение, около которого я с самого начала заметил мельтешение фигур и откуда доносились звуки пулеметной стрельбы. Я отодвинул от пулемета Чудинова и прижался к прикладу. В прорези прицела появилась будка, еще мгновение – мушка встала посередине целика и совместилась с неясными фигурами.

Очередь. Еще очередь, и около десяти трассирующих разрывных пуль ушло к будке. Ни одна из фигурок не упала, но они засуетились вокруг будки и залегли. Я дал еще пару очередей без всякой надежды кого-то поразить. Так, для контроля. Но только встал из-за пулемета, как от будки в нашу сторону потянулись пулеметные трассы, которые заставили нас уткнуться мордами в землю. Вокруг нас заплясали фонтанчики грязи, пара пуль ударила в коробку с лентами и отбросила ее на несколько метров от нас.

Кирьянов в восторге выругался:

– Ну ничего себе душара лупит! Ну и окучивает! Борис Геннадьевич, а на ферме кто сейчас: боевики или наши?

– Вот сейчас я и пойду туда, Алексей Иванович. – Я подозвал к себе Чудинова и Самарченко, одного из водителей «Урала». – Замполит, остаешься здесь за главного, а я с ними пойду на МТФ и попробую установить взаимодействие с правым флангом. Если услышишь стрельбу в нашей стороне, двигай на подмогу.

Мы двинулись вдоль берега арыка к постройкам, которые виднелись из-за деревьев в двухстах метрах от наших позиций. Так как берег и кусты скрывали нас от боевиков, то мы спокойно дошли до поворота арыка. Миновали поворот, который скрыл нас от моих подчиненных, и остались одни. Прошли еще сто пятьдесят метров, пересекли зеленку, перепрыгнули через брошенные окопы боевиков и увидели МТФ. Затаились в кустах, несколько минут разглядывая окраину. Никого не было видно, но стрельба шла где-то сразу за зданиями. Понаблюдав еще минуты три, я махнул рукой на строения и первым выскочил из кустарника; пригнувшись, помчался вперед. За мной выскочили Чудинов и Самарченко. И тут же мы попали под сильный перекрестный огонь. Заметили нас, наверно, давно и поджидали, поэтому, когда мы выскочили на открытое пространство, по нам открыли огонь, но все-таки слишком рано. Били сразу с нескольких направлений, и воздух как будто загустел от пуль, которые жужжали со всех сторон. Даже не задумываясь, я нажал на курок и от живота, веером, пустил очередь в полмагазина в сторону строений, откуда велся огонь. Потом, быстро передвигаясь и виляя из стороны в сторону, уже короткими очередями стал бить по появившимся человеческим фигуркам среди зданий и заборов. Наконец-то заговорили автоматы моих солдат. Перезаряжая закончившийся магазин, но не останавливаясь, я мельком взглянул на них. Чудинов и Самарченко вели огонь в разные стороны, там тоже мелькали неизвестные. Правда, двигались они гораздо медленней, чем я.

– Отходим! – проорал я команду и стал смещаться в сторону кустов.

Пули визжали вокруг меня, вспарывали землю под ногами, щелкали по стволам деревьев, но еще никого из нас не задели. Как только замолчали автоматы моих солдат, выстрелив последние патроны из магазина, открыл огонь я. Бойцы рванулись в сторону кустов, на ходу меняя магазины. Через несколько секунд достигли кустарника и упали. Изготовившись к стрельбе, заорали:

– Отходите, товарищ майор! Мы прикроем.

Патроны у меня в магазине еще не закончились, поэтому я пятился к кустам медленно, пытаясь подцепить на мушку мелькавшие фигуры, а когда это удавалось, давал очередь. Но мазал, и это меня здорово злило. За спиной застрочили автоматы, и я, плюнув на противника, рванул в кусты и упал на землю рядом с Чудиновым. Лежа на спине, я перезарядил автомат, а когда перевернулся обратно, стрелять было не в кого. На окраине МТФ никого не было видно, и стрельба с той стороны так же внезапно прекратилась, как и началась. Чудинов и Самарченко тоже с удивлением смотрели на окраину.

– Черт побери, Чудо! Если бы мы тут по полю не скакали, как бешеные мустанги, то я бы подумал, что все это нам приснилось. Ладно, отходим.

Через несколько минут мы благополучно добрались до своих.

– Алексей Иванович, ты что, не слышал, как нас зажали?

Замполит удивленно посмотрел на нас:

– Товарищ майор, да тут кругом стрельба идет, так что неудивительно, что мы ничего не услышали.

Выставив в направлении МТФ троих человек, я задумался: через несколько часов наступит темнота, и до этого надо бы накормить людей и организовать службу ночью так, чтобы это было не особенно трудно. Неизвестно, что нам следующий день принесет.

– Старшина, – ко мне подбежал Пономарев, – старшина, берешь Самарченко и дуете пешком в лагерь. Тут минут двадцать ходьбы. Что хочешь делай, меня не интересует, как ты это будешь проворачивать, но ужин ты должен сюда привезти капитальный. И водки, бутылок восемь. Да, привезешь еще ящики из-под боеприпасов – штук двадцать, спальные мешки для солдат и офицеров. Чтобы мы ночью по переменке могли хоть немного поспать в тепле. Задача ясна?

Хотя старшина и старался скрыть радость от того, что он сейчас уйдет отсюда, но получалось это у него плохо. А мне было наплевать, толку от него все равно мало, может, хоть пожрать вкусного привезет.

– Смотри, старшина, чтобы ужин был на уровне, а то оставлю тебя с собой на ночь.

Расчет мой оказался верен: через два часа из-за бетонного арыка показался «Урал», и Пономарев стал хлопотливо разгружать имущество. Сначала он достал три стула и предложил нам сесть. Я, замполит, техник уселись и, несмотря на продолжавшуюся ожесточенную стрельбу со стороны духов, стали с интересом наблюдать за маневрами прапорщика, а тот развил кипучую деятельность. Как по мановению волшебной палочки из кузова появился раскладной стол, который как будто сам по себе расставился перед нами и на котором с изумительной быстротой появилась водка, килограмма два уже нарезанной колбасы, сыр, кастрюля жареной картошки, десятка два вареных яиц, трехлитровая жестяная банка консервированной капусты и много другой вкуснятины. Я пододвинул к себе капусту и запустил туда ложку. На вид она была водянистой и не особо аппетитной, но давно я не едал такой вкусной капусты. Прожевав вторую порцию, с суровостью в голосе спросил:

– Старшина, я надеюсь, что солдатам ты привез такую же вкусную пищу? А то ночь здесь длинная и опасная.