Пост-Москва - Олег Петухов

Хозяин кабинета сделал большой глоток двадцатипятилетнего односолодового виски и неожиданно перебил Геринга:

— Ничего серьезного, если не считать нашествия неконтролируемых гастов, уличных боев с ними отрядов повстанцев-самооборонщиков, пространственно-временных казусов и появление феномена Офелии, не правда ли?

Геринг также сделал из своего бокала очень хороший глоток и молча кивнул.

Помолчав еще пару минут, его собеседник, и хозяин кабинета, с неожиданно искренним удивлением спросил, явно не надеясь получить от него ответ:

— А что это за кот крутится там постоянно?

И действительно, ответа на этот вопрос так и не последовало.

11

Иван удивленно посмотрел на следователя, пытаясь разгадать его непонятную, но несомненно опасную лично для Ивана, игру. Что значит исчез? Ночной Кот — это, он был уверен на все сто процентов, прорыв в био-кибернетическом дизайне, но проходить сквозь стены он несомненно не может. Кот лежал в прихожей Дашиной квартиры, когда Иван видел его в последний раз, проходя мимо него в наручниках в окружении полицейских. И кот был в состоянии непонятного ступора.

— Ну, можно ведь посмотреть запись с камер внутреннего наблюдения.

— Смотрим, — едва ли не радостно сказал следователь. — Смотрим, и ничего не видим. Да вот вы сами можете убедиться.

Он повернул экран своего лэптопа так, чтобы Иван мог видеть видеозапись.

В кадре, в хорошем разрешении, была вся прихожая вместе с входной дверью. На диванчике-пуфике лежал неподвижный Ночной Кот. На полу валялись какие-то вещи, как видно, из одежды Даши, когда она второпях одевалась на глазах посторонних мужчин-полицейских, чтобы ехать в отделение полиции. Ничего не происходило. Иван обратил внимание на время, когда происходит запись, — он тогда сидел уже за решеткой в камере для задержанных.

И вдруг по экрану проходит какая-то рябь, буквально на пару секунд. Когда картинка восстанавливается, Ночного Кота в кадре уже нет.

— На других камерах что-нибудь есть? На камерах наружного наблюдения?

— Нет. В один и тот же момент проходят помехи, а потом ваше изделие растворяется в воздухе.

Слово «изделие», употребляемое следователем в отношении его любимца, коробит слух Ивана, но он никак не реагирует, поглощенный внезапно пришедшей ему в голову мыслью:

— Простите, — говорит он, плохо скрывая свое волнение. — Но ведь на видеозаписи должно быть видно, как я пришел в квартиру, ну, и прочее.

— Конечно, видно, — спокойно отвечает следователь. — Со строгой пометкой три икс. Вся ваша любовь-морковь.

— То есть, обвинения с меня сняты?

— Да в чем вас обвинять? — удивляется следователь. — Мы первым делом просмотрели видеозапись. Впрочем, в этом не было особой необходимости, потому что «потерпевшая» изменила показания и отказалась от обвинений. Так что вы можете подать на нее иск за клевету, а мы, со своей стороны, уже рассматриваем вопрос о обвинении ее в даче ложных показаний…

— Нет-нет, я не буду подавать никаких исков! — торопливо говорит Иван. — Мне кажется… Мне кажется, она была немного не в себе.

— Ну, ничего себе — немного! — хохотнул следователь. — Она подняла на уши столько людей, да еще чуть невиновного человека не упекла. Вам еще повезло, что полицейские из группы захвата оказались настоящими профессионалами, будь на их месте муниципалы или ППСники, неизвестно, чем бы все могло обернуться. Те вначале стреляют, а потом уже разбираются. Но это строго между нами.

Иван был в полном недоумении. К чему эти разговоры про его кота, если его ни в чем не обвиняют?

— Значит, я могу быть свободен? — задает он как бы наводящий вопрос.

— Вы и так свободны, разве нет? Свободы лишить может только суд. Ну, и я могу ограничить вашу свободу своим постановлением, но только если есть основания для этого. Пока что я не вижу никаких оснований вас задерживать. Вот только…

Следователь, благоухая чистотой, свежестью и хорошим парфюмом, бодро строчит на клавиатуре какой-то очередной документ:

— Вот только оформим все бумаги. Это такая волокита, вы бы знали. Терпеть не могу всю эту канцелярщину!

По нему, однако, этого не скажешь. Он потягивается, с удовольствием разминая пальцы, и вновь окунается в пучины делопроизводства.

Прошло не меньше получаса, а, может быть, и целый час, Ивану трудно было судить о времени. Следователь все так же что-то писал, периодически распечатывал какие-то документы и подшивал их в папки. Время от времени какая-то бумага ему не нравилась, он ее комкал и бросал в урну, стоящую у него под столом.

Наконец, Иван решил все-таки напомнить о своем существовании:

— Андрей Григорьевич.

— Да? — следователь поднял на него глаза, не переставая печатать десятью пальцами.

— Андрей Григорьевич, я могу уже идти?

Следователь смотрит на него уже внимательно и перестает писать:

— Иван Федорович, понимаете, у нас тут есть небольшая проблемка с оформлением всех ваших документов по делу. Я как раз пытаюсь ее решить, но пока не получается.

— Проблема? Какая, Андрей Григорьевич?

— Вот смотрите, в протоколе осмотра места происшествия указано «псевдоморф в виде кота», схема расположения прилагается. Далее, показания потерпевшей… «Псевдоморф в виде кота мне не принадлежит». Вы прямо указываете, что это ваш кот, вы его сами изготовили, так?

— Да, конечно. А в чем проблема-то?

— А проблема вся в том, что мы обязаны под вашу роспись передать вам вашего котика, а котика-то у нас и нет! А это уже большая проблема для нас. Мало ли, я закрою дело, а вы пойдете прямиком в прокуратуру и подадите заявление на коррупционеров-следователей, укравших у вас вашу собственность! А еще хуже, вымогавших у вас вашего кибер-котика в виде взятки. Так что, придется искать нашего знаменитого Ночного Кота. Я как раз даю серию поручений нашим полицейским, чтобы они занялись розысками животного. Дело не быстрое, конечно, но правосудие спешки не терпит. Все должно быть оформлено и запротоколировано должным образом.

— А, ну это все очень просто. Если Ночной активирован, а я думаю, что он активировался, я его просто сюда и вызову.

— Что же вы сразу-то не сказали? Вы им можете управлять на расстоянии?

— Ну, не как обычной игрушкой с дистанционным управлением, но в принципе, да, могу его вызвать.

— И он придет прямо сюда?

— Надеюсь, придет. Если не произойдет еще какой-нибудь сбой.

— Так вызывайте его, Иван Федорович! Что же вам тут, сутками сидеть?

— Мне нужен мой телефон.

— Это мы сейчас организуем, — бодро говорит следователь, берет телефон, набирает номер:

— Фарит, принеси ко мне телефон задержанного по делу кота. Да, не завтра, не на следующей неделе, а прямо сейчас. Спасибо.

Через несколько минут дверь кабинета открывается и заходит молодой парнишка, черноволосый и субтильного телосложения. Он молча протягивает следователю телефон Ивана, также молча разворачивается и уходит. На его лице было такое выражение, как будто его заставили ходить на публике без штанов. Следователь с интересом вертит в руках телефон:

— Что это за модель? — спрашивает он Ивана. — Никогда таких не видел.

— Это старый телефон, но на самом деле от него остался только корпус, очень прочный, а начинку я переделал.

— Да, завидую я вам, технарям, вы все можете переделать под себя. А как он включается? Или батарея уже села?

— Там стоит батарея на митохондриально-рибосомной основе. Она способна вырабатывать заряд 30 лет.

— Вы хотите сказать, 30 дней?

— Нет, именно лет.

— А процессор тут мощный?

— Для такого класса устройств, можно сказать, сверхмощный.

— Нанотехнологии?

— Не совсем. В качестве процессорных ядер там у меня задействованы ганглии бабочек. Да вы не пытайтесь его включить, Андрей Григорьевич, он включается от органо-лептического спектра моих рук. Давайте, я Ночного сюда направлю.

Следователь как-то неохотно протягивает Ивану трубку. Телефон включается и тут же звонит. Иван машинально подносит его к уху и слышит:

— Тррррррр… Трр-трррррр, — то же самое, что он слышал в камере, когда полицейский принес ему трубку. — Трррррррр…

А потом через эти трели раздается женский голос:

— Теперь можешь уходить оттуда.

Он огляделся. В кабинете никого, кроме него, не было.

Глава пятая

1

ФИДЕЛЬ:

— Кто ты такой? — спрашиваю я пленного гаста.

А он раз за разом твердит свое «Я буду быть человек». На другие вопросы он бубнит какую-то непонятную херь. Беседа явно заходит в тупик. Ребята ржут и прикалываются над беднягой, ну никакой толерантности в людях не осталось!