И весь ее джаз… - Иосиф Гольман

С деньгами вообще постоянно возникала неловкая ситуация. Отец подарил сыну дорогой внедорожник. Но тот жрал столько бензина, что милицейской зарплаты вряд ли хватило бы на его прокорм. И механика вручения непутевому сыну/брату денег стала сложным и тонким, а главное – перманентным семейным процессом. Джама никогда не взял бы деньги просто так, приходилось вспоминать все праздники и отмечать все события, за которые можно было без риска наделить непокорного мента некими финансами.

Вот и сейчас брат сунул капитану пачечку денег, объяснив, что забыл вручить подарок на день рождения.

На самом деле подарок был вручен общий и совсем не хилый – двухкомнатная квартира в старом городе. Но лично брат действительно ничего не дарил, так что Джама, улыбнувшись, деньги взял.

А куда деваться, если предстояла война, во все времена бывшая затратным мероприятием.

– Я ходил к Амиру, – тихо сказал отец.

– Зачем? – взвился Джама.

– Сказал, что, если тебя убьют, он – мой кровник, – не обращая внимания на протест сына, продолжил отец.

– А что Амир? – усмехнулся Джама, сменив гнев на милость.

– Поклялся на Коране, что не имеет отношения к покушениям на тебя.

– Ну и почему он не взорвался на месте или не провалился в геенну огненную? – улыбнулся сын. – Серьга Грязный – его подручный.

– Аллах найдет пути покарать за ложь, – сказал отец. – Может быть, моими руками.

– Пап, умоляю тебя, не влезай в мои дела.

– Ты живешь в семье, – строго сказал отец. – У тебя нет своих дел.

– У меня есть свои дела, – устало вздохнул Джама. Противоречия были вечными и неустранимыми. Брат молчал, пока не встревая в разговор.

На прощание обнялись, расцеловались.

– Береги себя, – напутствовал брат. – Помни, ты старший и всем нам нужен.

– Себя берегите, – отозвался Джама. – Зря вы к Амиру ходили. Теперь мне и за вас волноваться.

– Не надо за нас волноваться, – сказал отец. – Мы тоже не дети малые.

Джама поднялся по трапу.

Улыбчивая стюардесса усадила его к окну, в черное кожаное кресло, раза в полтора шире, чем в обычном салоне. Лететь бизнес-классом два часа до Москвы было, безусловно, пижонством. Но приятным пижонством, чего уж скрывать.

Девушка принесла воды – алкоголь Джама вообще не потреблял.

Время было взлетать, а самолет никак не уходил на рулежку. По поведению стюардесс Джама определил, что кого-то ждали.

Так и есть, к трапу подкатил черный «мерс». Из услужливо открытой задней дверцы вышел… Амир Булатов, собственной персоной.

Хорошо хоть без Лейлы.

Он поднялся по трапу и занял место в бизнес-салоне. Слава Аллаху, не рядом с Джамой. Капитан был стопроцентно уверен, что вчерашние события, в том числе – смерть Туровых, имеют отношение к этому человеку.

Когда-нибудь Джама до него доберется.

Но, господи, как же это тяжело сделать в стране, в которой криминал и власть мало чем отличимы друг от друга.

Амир тоже заметил Джаму, дружелюбно кивнул.

Самолет медленно покатил на взлетную полосу.

Два часа полета прошли как один большой обед. Официанты то подносили меню, то заказанные блюда, то напитки. Все было реально вкусно, горячее – по-настоящему горячим, а холодное – холодным.

Особенно Джаму радовало большое личное пространство, руки и ноги соседа никак не соприкасались с его телом. В эконом-классе таких неприятных телесных контактов не избежать. А еще – металлические ложки-вилки с ножами и нормальная, из керамики, – а не невесомая пластиковая – посуда.

Чего там скрывать, есть удовольствие от больших денег. Главное, чтоб за них не пришлось расплачиваться душой.

В Москве Амира снова увезли на таком же «мерсе», как будто тот уже успел проскочить полторы тысячи километров быстрее самолета. Джама на всякий случай записал номера. Если он правильно помнил расклад, машина из автопарка Госдумы.

Что ж, никто и не скрывал, что Амир Булатов серьезный человек. Но даже самым серьезным людям в этом мире не все дозволено. Есть высшая справедливость, и неважно, чем она управляется и реализуется: приговором суда, кровной местью или молнией во время грозы. Джама всегда был убежден в наличии подобной – внесудебной – инстанции. Если не верить в это, то жить на нашей планете становится как-то неуютно.

Остановившись в относительно недорогой гостинице на востоке Москвы – деньги теперь следовало экономить, – Курмангалеев задумался о своих дальнейших действиях.

Первый в списке – взбесившийся Грязный.

Он тоже поехал в столицу, на автомобиле – информация была свежая и точная. Еще бы знать – куда и на каком автомобиле. И зачем.

Косвенная наводка все же была. Мелкая полуфирма-полубанда, тоже ходившая под Амиром и промышлявшая черной икрой, была ликвидирована московскими командированными ментами. Принадлежавшее ей суденышко – катер 544-го проекта – был куплен третьими лицами и якобы ушел вверх по Волге. Может, даже в Москву. И якобы что-то в этом катере было припрятано, то ли денежка какая-то, то ли икра. Все это было очень мутно, через третьи руки. Но это все, что имелось на данный момент из информационного обеспечения.

А узнать, что Грязному понадобилось в столице, – в прямом смысле слова жизненно важно. Не спрятаться же он решил. Хотел бы спрятаться – не нарывался бы, как на свадьбе в Волжанке или с Туровыми.

Вспомнил про погибших друзей – и защемило сердце. Ребята расплатились за свою дружбу с ним, Джамой. Именно из-за него погибли эти два замечательных чудака. Точнее, три.

Некрасиво как-то выходит: рыцарь добра, несущий смерть.

И как бы чего не случилось с отцом и братом. По нынешним меркам, они тоже оказались при делах.

Впрочем, ныть и причитать времени у капитана не оставалось.

Сначала нужно найти Грязного.

Через него можно выйти на главных.

Позавчерашнюю ошибку Джама повторять не собирался. Теперь, если удастся взять Краснова живым, сдавать его коллегам капитан не станет. Все обсудят один на один. Так надежнее.

Курмангалеев уже был в курсе, что из камеры в районном ОВД Грязного вывел один из милиционеров, позднее исчезнувший. Либо стал миллионером, либо – трупом. А может, сначала миллионером, потом трупом. Хоть что-то сделал для семьи…

Был еще мелкий тактический вопрос. Ловить Грязного, даже если он без сообщников, лучше не с голыми руками. Служебный же ПМ он сдал в оружейку, как положено при уходе в отпуск. К тому же при нынешнем раскладе капитан вовсе не собирался оставлять на поле боя пули и гильзы с индивидуальными «отпечатками» табельного оружия.

Джама достал телефон, позвонил старому знакомцу, Игорю Самохвалову.

В свое время вместе работали в убойном отделе.

Парень вышел из игры лет пять назад, удачно женившись на москвичке. Мало того, что по любви, так еще и с квартирой. Теоретически работал юрисконсультом в небольшой фирме. Но Джама знал точно: несколько лет покрутившись в собачьей жизни реального сыщика, не сможешь вырваться из нее никогда. Будешь злиться, ругать судьбу, давать зароки. И каждый раз нырять и нырять в это ненавистное ремесло, единственное, обеспечивающее организм ставшим привычным адреналином.