Украина: политика упущенных возможностей - Дмитрий Табачник

Вернемся однако ко Дню Победы. Именно в трактовке событий Великой Отечественной войны, которая для Виктора Ющенко является Второй мировой, наиболее четко, рельефно выступает не только русофобская, но и антиевропейская сущность пещерно-националистического проекта, продвигаемого действующим президентом.

Попытки примирить ветеранов Советской Армии с коллаборантами из ОУН-УПА, представить батальон «Нахтигаль» в качестве едва не гуманитарной организации, его командира — гауптмана гитлеровской армии, в дальнейшем гауптштурмфюрера СС Романа Шухевича — как рефлексирующего интеллигента и философа-государственника, добровольцев дивизии СС «Галичина» — как равноправных комбатантов, не только осуждаются большей (и лучшей) частью украинского общества, но и квалифицируются законодательством большинства европейских государств как уголовное преступление: пропаганда фашизма и оправдание его преступлений.

Мне уже доводилось писать, что патриот своей страны, победитель и герой в Первой мировой войне маршал Франции Анри Петэн закончил жизнь в тюрьме, получив в качестве милости и в знак признания своих бывших заслуг замену смертной казни пожизненным заключением. Между тем, его вина заключалась лишь в том, что, возглавив правительство в момент, когда французская армия была разгромлена, а государство на две трети оккупировано, он подписал перемирие с Германией (на что имел полное право) и затем пытался сохранить французскую государственность в рамках режима Виши. Его поведение было вполне объяснимо и разумно — война была проиграна, и не было никакой гарантии, что еще через два—три месяца вермахт не добьет Британию. По единодушному мнению военных историков, в том числе британских, высадка германских войск на Британских островах летом—осенью 1940 года однозначно вела эту страну к военному поражению.

Найдите сегодня француза, возводящего Петэна в герои или возвеличивающего «подвиг» эсесовцев легиона «Валлония». А ведь если на стороне Советской Армии воевала лишь одна эскадрилья «Нормандия-Неман», то только военнопленных французов, носивших форму частей СС, было захвачено на советско-германском фронте около 25 тысяч — две полноценные дивизии. Однако они не лезут нагло в победители 9 мая каждого года, и ни один французский политик не смеет объявить их равными французам, сражавшимся в армии или в отрядах Сопротивления. И примирять их силой тоже никому не приходит в голову: первые — коллаборанты, вторые — герои всей Франции.

Точно так же нет норвежца, публично гордящегося полковником Квислингом. А Квислинг тоже считал себя патриотом своей страны и был уверен, что, поскольку захват Норвегии одной из воюющих сторон неизбежен из-за ее стратегического положения (британцы готовились к соответствующей операции), то более предпочтительной является германская оккупация. По состоянию на 1940 год ошибочность его точки зрения не была столь уж очевидна, и норвежцев в частях СС воевало куда больше, чем украинцев, они даже рейхсканцелярию и бункер Гитлера защищали до последней минуты боев в Берлине. Тем не менее ни один норвежский политик, думающий о своем будущем, не посмеет героизировать этих искренне заблуждавшихся коллаборационистов, независимо от того, какая «великая идея» вела их в бой. Даже неприятие советского коммунизма как идеологии и желание принять участие в «крестовом походе» против него не является оправданием измены родине.

Но это — нормы поведения политиков в современной Европе.

Ющенко же пытается оправдать не просто изменников-коллаборантов, надевших мундир чужой армии и присягнувших на верность чужому государству и лично Адольфу Гитлеру, но садистов-убийц мирных жителей. Чтобы не дать Виктору Андреевичу и его идеологической камарилье приклеить мне ярлык «понівеченого комуністичною пропагандою», приведу слова заведомо симпатизировавшего Шухевичу и его нахтигалевцам министра иностранных дел марионеточного правительства созданного Гитлером «Государства Словакия», посетившего Львов сразу после взятия города в 1941 году немцами, как раз когда там хозяйничали «гуманисты» «философа» Шухевича. Вот как он описывает «работу» «Нахтигаля»: «Город стонал в агонии, кровоточил в муках, содрогался в грозных нероновских сценах и геродотовских убийствах невинных детей. Выделенные группы самых отъявленных убийц, как бешенные собаки, врывались в дома, с наслаждением выбивали двери квартир и как сумасшедшие, вспотевшие и запыхавшиеся, вытаскивали свои жертвы за волосы и многократно убивали их прямо на месте. Кто попал им в руки — тот лишался жизни. Взятых в плен политруков Красной Армии расстреливали, коммунистов и евреев вешали. Не было улицы, на которой не лежали бы трупы. На главной улице не было фонаря, на котором не висел бы повешенный. Трамваи были переполнены перепуганными людьми, которых везли на зрелище убийств. Город был отдан на растерзание подонкам, бился в страшных судорогах. Только в их штабе на улице Лацкего было убито более пятисот евреев. На площади Стрельцов днем расстреляли тридцать заложников. На балконе оперного театра повесили двадцать мучеников… Одичавшие убийцы, возбужденные выстрелами салютов, криками умирающих, гипнотизируемые кровавыми оргиями, как будто сошли с ума: местному фотографу носили проявлять фотопленки, на которых было запечатлено позирование возле убитых, застреленных, повешенных и замученных. Ничего подобного история не видела и не знала со времен Чингисхана. Мир словно перевернулся вверх ногами. Колесо истории человечества вернулось к своему началу… По списку, составленному в Краковском филиале абвера, группы украинских националистов врывались в квартиры 36 ученых с мировым именем: педагогов, ректоров, геологов, хирургов, между ними профессора математики, бывшего председателя польского правительства Казимира Бартеля, писателя и академика Тадеуша Бой-Желенского. Их привели в свой штаб, где зверски мучили, а ночью вывезли за город в Вулецкий парк, заставили выкопать себе общую могилу, а затем их расстреляли» [1].

Такая вот зарисовка с натуры, сделанная союзником господина Шухевича.

А чтобы Виктор Андреевич не сомневался в том, что и сообщения о зверствах его любимой УПА в провинциях не «фальшивки НКВД», приведем еще одну цитату из того же автора, но уже о действиях оуновских бандитов в галицийской провинции: «Особенно запомнился мне один из самых отъявленных громил по кличке «Хрин», по имени Степан Стебельский. Родился возле Самбора… При нападении люди его группировки появлялись в польской или советской униформе. Этот вандал хвастался тем, что раненных добивал как собак, полумертвым вспарывал животы и вешал их внутренности на ветках деревьев, отрывал им половые органы, заживо вырезал сердца и сжигал их».

Еще раз подчеркну: это — не документы НКВД, которым Виктор Андреевич «верит» только в одном случае — когда они прикрывают клеймо сомнительного прошлого его отца. Это зарисовки с натуры, сделанные таким же коллаборантом, как и сам Шухевич, только более цивилизованным.

И вот с такими «героями» Ющенко хочет вступать в ЕС. С ними он призывает примириться ветеранов Великой Отечественной, спасших мир от сотен тысяч «эксцессов», подобных львовскому погрому, их он предлагает в качестве примера подрастающему поколению.

Это хуже чем преступление, это государственный кретинизм, провоцирующий гражданскую войну в ее наиболее жестоком этническом варианте. Ведь если новое поколение украинцев согласится с Ющенко в том, что методы Шухевича могут быть оправданы, это еще не значит, что они согласятся и с остальными его идеями. Виктор Андреевич рискует тем, что, если он не успеет сбежать из страны, кто-нибудь решит применить опыт Шухевича или Хрина к нему самому или его окружению. Ведь если идеи националистов настолько «святы», что позволяют предавать Родину, садистски убивать невинных детей или взрослых представителей «не той» национальности, если можно было вырезать польскую интеллигенцию во Львове, чтобы некому было возглавить сопротивление фашистам и их оуновским лакеям, то почему в иных условиях борцы за иные идеи не могут той же мерой измерить Ющенко, Тарасюка, Кириленко или Драча, Павлычко, Жулинского? Только потому, что они украинцы, и значит: «Тю, куме, а нас за що?»

Не случайно Ющенко и ющенковцы ищут предков едва не в доисторические времена. Их пещерный национализм, осложненный комплексом национальной неполноценности, создает им виртуальных врагов и в Москве, и в Париже, и в Берлине, и в Риме. Одни не хотят снабжать «халявным» газом; другие не желают «на халяву» принимать в НАТО и за свой счет обеспечивать безопасность поклонников фашистской идеологии, предвкушающих, как они будут из-за чужой спины лаять на сильного соседа; третьи не уберегли Петлюру; четвертые еще в чем-то провинились перед украинскими националистами, даже не зная об этом. Медленно, но уверенно националисты превращают виртуальных (выдуманных) врагов, порой даже не представлявших о существовании Украины, в реальных неприятелей, которым просто надоедает слушать скулеж, стоны и постоянные претензии. В лучшем случае их прекращают приглашать в приличное общество, в худшем — не пускают даже на порог.