Воронята - Мэгги Стивотер

Несмотря на свои лучшие инстинкты, Блу ощутила зарождающийся интерес.

— И? — спросила она.

— И не могла бы ты оказать мне услугу и подойти поговорить с ним?

Блу хватило одной миллисекунды, чтобы представить эту картину: она бросается к кабинке с воронятами и вступает в неловкую, мутную женоненавистническую трепотню. Несмотря на привлекательность парня в кабинке, эта была не самая приятная миллисекунда в её жизни.

— И о чем, по твоему мнению, я должна буду с ним поговорить?

Президентский Мобильник выглядел совершенно безразличным.

— Придумаем что-нибудь. Мы интересные люди.

В чем Блу сильно сомневалась. Но богатенький паренек был довольно элегантен. И он вроде как искренне ужаснулся тому, что его друг разговаривал с девушкой, которую он посчитал миленькой. Но один краткий миг, всего лишь миг, за который ей потом будет ужасно стыдно, Блу же было решила сказать Президентскому Мобильнику, когда заканчивается её смена. Но затем, Донни позвал её по имени с кухни, и она припомнила правила номер один и два.

И она сказала,

— Разве не видишь, что на мне фартук? Это означает, что я работаю. Зарабатываю себе на жизнь.

Беззаботное выражение его лица ничего не выражало. Он сказал:

— Это я возьму на себя.

— Возьмешь на себя? — эхом отозвалась я.

— Ага. Сколько ты зарабатываешь в час? Я об этом позабочусь, я поговорю с твоим менеджером.

На мгновение Блу потеряла дар речи. Она никогда не верила людям, утверждавшим, что такое бывает, но сейчас потеряла его сама. Она открыла рот, но все, что вышло сначала, это воздух. Затем что-то, похожее на смех. Затем, в итоге, она выплюнула:

— Я не проститутка.

Аглионбайский парень выглядел озадаченным в течение долгого времени, а затем до него дошло.

— О, я не это имел в виду. Это не то, что я сказал.

— Именно это ты и сказал! Думаешь, можешь просто заплатить мне, чтобы я поговорила с твоим другом? Естественно, ты же платишь всем своим подружкам по часам и не знаешь, как это работает в реальном мире, но… но…

Блу помнила, что была на работе, но это был нерабочий момент. Негодование устранило все преграды, и осталось только желание его стукнуть. Парень открыл было рот, чтобы возразить, но тут ее мысль внезапно вернулась:

— Большинство девушек, когда они заинтересованы парнем, будут сидеть с ним бесплатно.

На его удачу, Аглионбайский парень не заговорил прямо сразу. Вместо этого он раздумывал некоторое время, а затем сказал безо всякого пыла:

— Ты сказала, что зарабатываешь на жизнь. Я решил, было бы грубо не принять это во внимание. Извини, что обидел тебя. Я вижу, откуда ты идешь, но мне кажется, немного нечестно, что ты все же отказываешься выполнить мою просьбу.

— По моим ощущением, ты ведешь себя снисходительно в отношении меня, — сказала Блу.

На заднем плане она мельком увидела, что Парень-Солдат поставил руки самолетиком, который воткнулся в поверхность стола, Хмурый сдерживал смех. А элегантный паренек закрыл лицо руками в притворном ужасе, его пальцы растопырились достаточно, чтобы она увидела, как он сморщился.

— Боже, — отпустил ремарку Мобильник. — Не знаю, что еще сказать.

— «Извини», — посоветовала она.

— Я это уже говорил.

Блу всё взвесила и сказала:

— Тогда, всего доброго.

Он сделал ненавязчивый жест у своей груди, который, подумала она, мог означать, реверанс или поклон, или что-нибудь издевательское на манер джентльмена. Кайла бы просто отмахнулась от него, но Блу просто сунула руки в карманы передника.

Президентский Мобильник вернулся к своему столику и поднял толстый кожаный журнал, который показался несоответствующим остальному, Парень-Солдат заржал, и до нее донеслось его передразнивание: «…не проститутка». Рядом с ним элегантный парень наклонил голову. Его уши были ярко-красными.

«Ни за сто, ни за двести долларов», мелькнула мысль в голове у Блу.

Но она вынуждена была признать, что вся его красивость немного пострадала из-за покрасневших ушей. Это кажется не очень… по-аглионбайски. Разве воронята смущаются?

Она слишком долго разглядывала красивого паренька. Тот поднял глаза и перехватил её взгляд. Брови его были сведены скорее от раскаяния, а не от злобы, заставляя усомниться в себе.

Но потом она покраснела, услышав, вновь голос Президентского Мобильника, который произнес: «Я с этим разберусь». Она бросила на него полный негодования взгляд, что было фишкой Кайлы, и повернулась обратно к кухне.

Нив должно быть ошиблась. Она никогда не влюбиться ни в одного из них.

7

— Повтори мне еще раз, — попросил Гэнси Адама, — почему ты считаешь, что медиум это хорошая идея?

Пицца была быстро съедена (никакой помощи от Ноа), что заставило Гэнси чувствовать себя лучше, а Ронана хуже. Но к концу трапезы, Ронан уже закончил обдирать все подсохшие струпья со своей болячки под повязкой и принялся бы за Адама, если бы тот ему позволил. Гэнси выставил Ронана за дверь, чтобы тот выпустил пар, а вслед за ним и Ноа, чтобы он мог присмотреть за Ронаном.

Теперь Гэнси и Адам стояли в очереди, в то время как женщины спорили о грибах во главе с кассиром.

— Они работают с энергией, — сказал Адам достаточно громко, чтобы быть услышанным сквозь ревущую музыку.

Он изучил руку, волнуясь о своих собственных болячках. На коже ниже появилось легкое раздражение. Он взглянул, через плечо, возможно, в поисках злой не-проститутки-официантки. Какая-то часть Гэнси чувствовала вину за то, что свел шансы Адама с ней к нулю. Но другая часть ощущала, что спасла Адама от вырывания и пожирания его спинного мозга.

Гэнси подумал, что, возможно, снова не обратил внимания на деньги. Он не хотел никого оскорблять, но, если подумать и вернуться назад, похоже, оскорбил. Эта мысль собирается поедать его весь вечер. Он поклялся, что будет сто раз думать, прежде чем говорить.

Адам продолжил:

— Энергетическая линия — энергия. Энергия и энергия.

— Масло масляное, — ответил Гэнси. — Если экстрасенс вообще настоящий.

Адам сказал.

— Нищим выбирать не приходиться.

Гэнси посмотрел на ручкой написанный счет за пиццу в его руках. Согласно энергичному почерку, их официантку звали Кайлина. Она приписала свой телефонный номер, но сложно было сказать, кого из парней она надеялась привлечь. Некоторые личности за столом были менее опасны для общения, чем остальные. Она однозначно поняла, что он не разговаривал с ней так, будто она глупее его.

Что было вполне вероятно, потому что она не слышала его слов.