О возвращении забыть - Сергей Коротков

— Товарищ генерал, внеочередное донесение от Шурави, — капитан спецсвязи вырос перед начальником, поедающим борщ в шатре-столовой.

— Что там? — генерал чуть не поперхнулся, схватив листок бумаги из рук Мохова. Пробежался глазами по строчкам. За ним, замерев, следил начштаба.

— Чтоб вас… — генерал мысленно, почти вслух послал пару нехороших слов в чей-то адрес, — полковник, кажется, мы с вами были правы насчёт возможных форс-мажоров и заторов по ходу рейда ребят! Судя по признакам, найденным ими, и согласно рапорту Рогожина — есть вероятность столкновения с противником. По маршруту ГОНа.

— Что-то серьёзное? Наткнулись?

— Ну, пока нет, но знаки, судя по всему, принадлежат боевикам! Ладно, ждём. Что нам ещё остаётся делать?! Москвичам пока говорить не будем. Чего волновать зазря старика?! Может, пронесет!

Не пронесло!

На скрытый дозор боевиков Ден напоролся как-то неожиданно и резко. То ли за день рейда устал, потерял бдительность, то ли стечение обстоятельств ландшафта и человеческого фактора такое. Но не потерял спецназовец выучки и опыта — он всё же первым заметил чечена за валуном, царапающего ножом на прикладе винтовки какие-то символы.

Иногда одна секунда решает в жизни многое — нередко она решает и чью-то саму жизнь!

В одну секунду Ден не только встретил смертельную опасность, но и успел оценить положение и ПДД. Выглядит нелепо, сомнительно, но мозг разведчика на рейде работает в особом режиме. Это за партой он будет долго думать над формулой или вспоминать правило написания "не" с прилагательными, а в боевых условиях его ум несравним с мудростью ни одного ясновидца планеты, не говоря уже про реакцию.

Намеренно выроненная из рук винтовка не успела ещё упасть на мох, а уже выпущенная из рукава "килька" поразила боевика в область живота. Противник тоже выронил оружие, но от боли и внезапного ужаса, длившихся ещё две секунды. Лохматое зелёное существо, не стесняясь заплечного рюкзака, гранатомёта и неудобного подъема, молниеносно, в три прыжка, преодолело дистанцию и с воинственным рыком набросилось на чеченца.

Первый удар ногой по рукоятке "кильки", вгоняя её глубже в пупок, второй рубящий — рукой в область шеи и, с уворотом, захват головы в замок. Резкий сцеп, напряг и хруст в шейных позвонках.

Конец.

Ден встрепенулся, поднялся с камней, унимая лёгкую дрожь в руках и слабость в ногах, начал разминать конечности. Бегло осмотрел убитого, оружие, поднял свою СВД. Осмотрел прицел. Порядок. "Кильку" — трёхгранное лезвие длиной с ладонь — вынул из тела боевика, обтёр об него же от крови, вставил обратно в ножны-трубку до щелчка. Сунул импровизированный сюрикен в потайной карман рукава. Наклонился и почти без смущений забрал у покойного двести баксов, свернутые как для стриптизёрши. Может, и фальшивые, но чёрт с ними!

— Я Холод. Жарко. У нас гости. Уровень два. Как понято?

— Ёп… Понял тебя. Всем первый уровень, — отозвались наушники. — Качаем квадрат. Истребитель на исходную. Работаем расчёску.

— Есть!

— Есть.

— Принято.

— Есть, Запал!

Когда бойцы заняли боевые позиции, оставив в тылу учёного, военврача и военхимика под охраной Ковальского, Рогожин отключил гарнитуру связи и повернулся к Топоркову.

— Как думаешь, Никит, много их там? И что там?

— Ну не схрон и не привал — это ясен перец! Скорее — капитальный лагерь. Потому что пост давнишний, чистый, не как в спешном рейде. Вытоптано на лёжке давно и много. Кусты все обосраны тоже давно. Камень у ручья весь покоцанный каблуками. Явно не за один день. Налицо охрана лагеря — кстати, когда-то и сменяемая.

— Красава, майор! Ладненько! Ну и выводы твои?

— Впереди неплохой лагерь чехов. Может даже, Садулаева. Подлежит срочной ликвидации либо с воздуха по нашей наводке и координатам, либо тут же самими нами.

Никита заулыбался, хотя за лицевой сеткой-маскировкой и разводами краски было не понять его мимики.

— Ишь ты, архаровец! — Рогожин перевернулся с боку на спину. — У нас приказ в бой не вступать, проблем не наживать, установку доставить, бойцов и штатских не потерять! Что скажешь, замбой?

— Хм… Ну в бой мы уже вступили, скажем так! Холод щас, глядишь, ещё снимает дозор не один-другой! — Никита опять улыбнулся. — Проблемы уже нажили, командир! По крайней мере, после нашего ухода, а может, и вслед нам. И очень скоро! Угрозы штатским и грузу пока не наблюдаю. Предлагаю сообразить планчик уничтожения энного бандформирования, как только доложится Холод!

— Смотрю, — полковник цыкнул и сел, — больно умный у меня замбой! Планчик уничтожения ему, ишь! Догадался или подсказал кто?

— Никак нет, командир! Сам. Ну что, ждём Дена?

— Да остынь ты! — Рогожин бросил камушек с холма в ручей. — Так. Никаких ликвидаций. Уносим тело чеха, запрячем дальше. Следы проверишь лично, точнее их отсутствие! И на всё четверть часа. Как понял?

— Командир. Давай подождём Холода. Новости с фронта.

— Отставить! Ему поставлю задачу сейчас уходить на запад, от возможного лагеря. Сами ходим отсюда во-о-н через ту ложбину к высотке справа.

Никита почесал затылок шлема, типа уняв зуд потной головы через броню сферы, сделал горемычную гримасу и встал.

— Есть отставить! Только не отзывайте его пока, засветите, вдруг он в этот момент кошелёк щипачит!

— Знаю, знаю! Ждём его сигнала! Глянь, что там ботаник наш!

Топорков взял "вал" наперевес и начал спускаться к ручью. Вот жара, ёклмн!

Вдруг на связи отозвался Денис.

— Я Холод. Триста метров на юг, за скалой влево, лагерь чехов. Бородатых голов с десяток, считая два поста с востока и запада. Палатки, землянки, схроны, шалаши… — умолк Ден.

— Ну, вот видишь! — повернулся Рогожин к заму, не успевшему уйти. — И на старуху бывает проруха! Уходим, пусть живут… пока!

Но тут снова зашептали наушники — видимо, Ден что-то не договорил.

— И ещё. Похоже, зиндан у них там и заложники… наши, славяне!

Лицо Рогожина вмиг сменило цвет и мимику. Неприятные мурашки побежали и по спине Топоркова. Неприятная новость! Мягко говоря!

— Повтори! — полковник чуть не закусил усик гарнитуры связи. — Похоже или точно? Подтвердить.

— Я Холод. Вижу до отделения боевиков. Двое с оружием. Перед ними на коленях гражданский. Плохо выглядит. Один бородатый бросает в яму еду. Навряд ли собакам! Как поняли? — отозвался Ден, выбрав где-то укромное местечко и через оптику созерцая лагерь боевиков.

— Принято! — Рогожин, как под тонной груза, устало и тяжело уселся на дёрн. — Вести наблюдение.

— Есть!

Молчание. Только шелест листьев над головой да журчание ручья на перекатах. Тишина в эфире. Все слышали этот диалог, но угрюмо и терпеливо ждали. Ждали решения командира и дальнейших действий. Если в лагере действительно наши заложники — пленные военнослужащие, а тем более гражданские, тут сам Бог велит принять нужное истинное и единственное решение. Прошла минута. Рогожин снова приподнялся, проницательно посмотрел на Топоркова. Брови вздёрнулись — типа, ну что?

Никита несколько секунд напряженно смотрел в глаза командиру, не глотая, не шевелясь. Затем вздохнул и вытянул сжатый кулак с разогнутым вниз большим пальцем.

Рогожин надул щёки и медленно выпустил воздух.

— Холод?

— Да, командир!

— Доложить точные сведения по обстановке! — Рогожин не сводил взгляд с Топоркова, тот кивнул в знак согласия.

— По скрытому посту охранения с двух точек лагеря. Восток и запад. С юга не наблюдаю, видимо, со стороны гор никого не ждут… — начал доклад Ден.

— Холод! Докладывать по визуальности объектов, а выводами займутся другие! — перебил Рогожин. — Дальше! Меня интересуют живые силы!

— В пределах видимости девять чехов и один… э-э… гражданский. Руки связаны за спиной. Плохо видно… Опс! Второй заложник. Ёкарный бабай! Баба! Гм, виноват. Женщина. Вытаскивают из зиндана. Тоже связана. Ну и видок у неё! Никакая! Чех ведёт её к остальным. Грубо ведёт. Так. У ямы остался ещё один чех. Сидит… да… сидит, бросает камни в яму. Ржёт…

— Много текста, Холод! По людям понял. Что вооружение и состав лагеря?

— Стрелковое, легкое. У всех. Акээмы, винтовки какие-то. Не различу. Ан нет! Наблюдаю миномёт, разобранный. Ящики. Та-а-к. Пулемёт. ПКМ. В сторону тропы на восток заряжен. Пара РПГ. Всё. Четыре палатки — одна армейская, другие э-э… какие-то туристические. Четыре шалаша. Два входа в землянки. Одна добротная, с бруствером, наката в три. Виноват. Вон ещё землянка — схрон. В неё полез чех с котелком.

— Они что, костёр жгут?

— Нет костра. Не наблюдаю ни огня, ни дыма, ни запаха.

— Что ещё, Холод?

— Ну стандартная оборона. Херовая! Виноват! Растяжки. Да типа скрытые дозоры. Запал?

— Понял тебя, Холод. Продолжать…

— Заложницу поставили на колени рядом с первым. Того ударили. Видно, не раз уже. Визуально подтверждаю статус заложников! Как поняли?