Первомайка - Альберт Зарипов

Перескочили мы и через виадук и угодили в глубокую канаву, глубиной метра в два, всю заросшую камышом. Перед нами метрах в пятидесяти стояло сенохранилище - это было сооружение из бетонных плит, установленных в виде двух перевернутых букв «П», если смотреть с торца. С внешних сторон стоящие вертикально плиты поддерживались земляной насыпью, а две внутренние плиты между собой тоже были присыпаны грунтом, образуя по склонам закрытое пространство, защищенное с флангов бетонными плитами, а по фронту земляной насыпью.

Отправленный на доразведку сенохранилища боец Баштовенко осмотрел обратные склоны и просигналил: «Путь свободен».

Два разведчика выскочили из канавы и, согнувшись, побежали к укрытию.

Вслед за ними через минуту побежал и я. Над головой стоял громкий и противный треск ломаемых сухих веток. Добежав до защищенного места, я сел перевести дух и дал сигнал следующей подгруппе на выдвижение. Сначала на поверхности показался пулемет Калашникова, а затем из канавы был вытолкнут и его владелец. Помогавшие ему бойцы второй подгруппы немного замешкались в камышах, но вскоре тоже побежали в нашу сторону. Мы сидели в безопасном укрытии, но громкий треск пролетающих сверху пуль заставлял нас напряженно и тревожно смотреть за выдвигающимися бойцами.

Первым тяжело бежал пулеметчик, загруженный патронами и ПКМом. Не добежав пяти-шести метров до убежища, он вдруг выронил пулемет, схватился обеими руками за голову и, упав, заорал дурным голосом. По моему сигналу двое бойцов оставили рядом со мной оружие, подбежали к орущему солдату, подхватили его и дотащили до сенохранилища. Следом выскочил и я, подобрал выроненный пулемет и вернулся обратно в укрытие.

- Куда ранен? - закричал я на орущего и державшегося за голову пулеметчика.

- В ноги, - громко простонал он.

Его ответ меня обрадовал: все-таки это разные вещи - ранение в ноги или в голову.

- А чо за голову схватился? - спросил я его уже потише.

- Не знаю, - ответил солдат недоуменно и убрал руки с головы. На нем уже разорвали штанины и наспех перевязывали небольшие сквозные раны с обеих сторон колен.

Тем временем подоспели и остальные бойцы. Я приказал гранатометчику следовать за мной и перебежал к левой внешней насыпи. Там я забрал у солдата гранатомет РПГ-7, зарядил его выстрелом, забросил оружие на плечо и левой рукой снял с наконечника гранаты предохранительный колпачок. Высунулся из-за бетонной стенки, прицелился под башню стоящего в сотне метров БТРа и плавно нажал спуск. Резко и сильно громыхнуло; граната ПГ-7ВМ с легким шипением маршевого двигателя огненной стрелой понеслась к месту своего назначения. Я не видел, попал в бронетранспортер или нет, так как сразу после выстрела спрятался за стенку. Гранатометчик уже подавал снизу вторую снаряженную гранату. В это время подгруппы начали выдвигаться к развалинам, стоящим от сенохранилища в полусотне метров.

Я дослал выстрел в ствол гранатомета и осторожно высунул голову, присматривая себе цель.

- В БТР не стреляй, - услыхал я сзади голос комбата.

Я обернулся и увидел его с радиостанцией Р-853 на боку. Рядом с ним сидел с «плеером» Костя Козлов.

- БТР уже подбит. Вертолетчики передали по радио, - сказал опять комбат Перебежкин.

Я кивнул и вновь высунулся из-за бетонной стенки. Бронетранспортер не горел, хоть и был подбит, но и не подавал никаких видимых признаков жизни: башня застыла в одном положении, и ствол КПВТ неподвижно уставился в одну точку.

- «Крыса» докладывает: «белый дом» - наш. Сейчас будет выдвигаться поближе к каналу. Просит прикрыть его огнем, - скороговоркой выпалил Костя Козлов, слушавший в наушники радиоэфир.

- Передай Гарину, чтобы эвакуировал раненого из первой группы, - приказал Козлову Перебежкин.

Все эти переговоры между ними я слыхал краем уха, так как прицеливался поразить по навесной траектории один из крайних домов, откуда боевики вели огонь по нашим группам. Выпустив в цель еще две гранаты, я отдал гранатомет хозяину и вернулся с ним к раненому пулеметчику. Тот лежал на земле с уже перевязанными коленями и при нашем появлении обеспокоенно уставился на нас.

- Сейчас Гарин тебя эвакуирует на наши позиции. Пулемет и ленты заберет гранатометчик, а ты возьмешь его гранатомет и портплед для гранат.

Понял? - спросил я у раненого.

Тот кивнул головой; ранение у него было достаточно сложное, но повесить на себя оружие он был в состоянии.

- А я из пулемета плохо стреляю, - растерялся гранатометчик.

- Стрелять буду я, ты будешь носить его вместе с лентами. Надевай РД на себя, - приказал ему я.

Солдат быстро закинул за спину рюкзак десантника, полностью набитый лентами с патронами для ПКМ.

- За мной! - скомандовал я ему и первым побежал догонять ушедшие вперед подгруппы. Догнали мы их почти сразу-солдаты залегли в ямах на полпути к развалинам. Чуть впереди и справа на пригорке лейтенант Винокуров готовил к стрельбе РПО.

- Бычков! - окликнул я сержанта. - Все РПО и РПГ сложить около лейтенанта. Пока мы будем стрелять из них, всем выдвинуться к развалинам и занять там позиции. Вперед!

Я залег за пригорком правее лейтенанта. Тот уже подготовил ручной пехотный огнемет к стрельбе.

- Стрелял из него? - спросил я Винокурова.

- Да. Пару раз в училище.

- Хорошо, - сказал я. - А я еще ни разу.

Хоть я и прослужил более восьми лет в спецназе и окончили мы одно училище, но стрелять из этой бандуры приходилось впервые. Подготовив огнеметы, мы стали высматривать цели.

Село уже давно было затянуто густым черным дымом. Горели дома, извергая клубы бело-серого дыма. Весело пылали и чадили густым черным дымом автобусы, стоявшие колонной между домами. БТР, паскуда, не горел и даже не дымил, вызывая некоторую опаску.

- Давай по крайним домам.

Мы лежали в нескольких метрах друг от друга, между нами валялись целые одноразовые огнеметы и гранатометы, но эта куча зеленых тубусов быстро закончилась. Мы выпустили все заряды по крайним домам, стараясь стрелять как можно точнее и быстрее.

Для нас эта артподготовка закончилась благополучно, если не считать сильного шума в ушах да разорванной и задранной штанины на правой ноге лейтенанта. При выстреле из гранатомета или огнемета сзади стреляющего возникает область высокого давления, образуемая газами сгоревшего вышибного порохового заряда. Поэтому, согласно инструкции, сзади сопла гранатомета, в секторе под углом в сорок пять градусов и на удалении тридцати метров не должно быть ни людей, чтобы их не поразило ударной волной, ни каких-либо препятствий, которые могут отразить волну и направить ее обратно к стрелку.

Опять же из-за этой области высокого давления гранатометчик должен был правильно занимать положение для выстрела из РПГ. Были случаи, когда у стрелка, занявшего неправильно позицию для стрельбы, при выстреле срывало валенок или сапог.

«Надо было ногу закинуть левее», - подумал я, а вслух сказал:

- Ну что, вперед.

Как и следовало ожидать, бойцы, впервые участвовавшие в такой переделке, позабыли про свои подгруппы и сидели за невысокой стенкой маленьким табором. Высовывались из-за стенки и, почти не глядя и не целясь, выстреливали по полмагазина патронов в дома. Пришлось устроить для молодежи пятиминутное занятие по огневой подготовке: я взял у солдата АКС-74, осторожно выставил ствол поверх стенки, прицелился и дал несколько коротких очередей по крыше дома. Затем еще быстрее спрятался и, повернувшись к бойцам, прокричал:

- Быстро высунулись, прицелились, дали пару коротких очередей и спрятались! Понятно? Только стрелять не всем сразу, а вразнобой, чтобы вас не засекли.

Каково же было мое удивление, когда среди солдат моей группы я увидал малорослого майора в милицейской разгрузке с АКС-74у, к которому был присоединен магазин на сорок пять патронов. Но не вид укороченного автоматика с длинным магазином поразил меня, а его владелец. Это был замполит нашей бригады, и увидеть его среди штурмующих Первомайское бойцов для меня было равнозначно тому, как если бы сам Радуев перешел на нашу сторону добровольно. Этот майор прилетел вчера в расположение наших групп, пробыл у нас полдня и потом куда-то пропал. Тогда я еще принял его за обычного замполита части, приехавшего побывать на передке в период затишья на пару дней, чтобы затем с чистой совестью получить орден или звездочку на погон. Таких случаев я знал предостаточно. И вот теперь, наблюдая за тем, как этот «работник пера и языка», спокойно прицеливаясь, выпускает очередь за очередью по засевшим в домах боевикам, я не мог поверить своим глазам.

Тут для меня опять как гром ударил среди ясного неба: пригибаясь, майор подскочил ко мне и, показывая на мой винторез с оптическим прицелом, заявил:

- Вон там, за бетонными блоками, засел снайпер. Надо его долбануть.