Записки «важняка» - Сергей Михайлович Громов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Там меня однажды и навестил один мой знакомый — Франтишек Зих, прокурор города Пльзень. Он попросил, чтобы я в Пльзене прочел небольшую лекцию о структуре и деятельности нашей прокуратуры. Я согласился.
В назначенный день за мной прибыла «шкода», и я отправился.
На встречу со мной Франтишек Зих собрал всех своих подчиненных в Пльзене и прилегающих районах, а также пригласил оперативно-следственных работников из местной милиции.
Слушали меня с подчеркнутым вниманием. Задавали вопросы, потом пригласили посидеть с ними за дружеским столом с обязательными шпикачками и свежим пивом, только что доставленным прямо с Пльзеньского завода.
Когда я засобирался в обратный путь, Зих вдруг стал рассказывать, что пару лет тому назад в Пльзене побывал прокурор СССР Роман Андреевич Руденко.
Все они, конечно, слышали, что на Нюрнбергском процессе Руденко был от нашей страны государственным обвинителем.
Затем Зих протянул мне какой-то сверток, в котором оказалась плоская коробка с сувенирной фарфоровой тарелочкой, с изображением центральной площади города Пльзень.
Этот сувенир Зих попросил меня вручить Руденко в знак доброй памяти о нем. В этой просьбе я ничего предосудительного не усмотрел и заверил, что поручение выполню.
В Москве я позвонил в приемную Руденко и через порученца попросил, чтобы Роман Андреевич принял меня на несколько минут по личному вопросу.
Во второй половине дня порученец известил, что Роман Андреевич меня ждет.
Как только я оказался в кабинете Генерального прокурора, сразу же выложил перед ним сувенир из Чехословакии и поспешил изложить все обстоятельства его появления у меня. К своему удивлению, неожиданно уловил во взгляде Руденко определенное недовольство. Однако Руденко терпеливо все выслушал и, не притрагиваясь к свертку, промолвил:
— Говорите, что это сувенир? А сколько он стоит?
— Честно сказать, я не знаю, — ответил я. — Думаю, что недорого.
Мои слова, по-видимому, удовлетворили Руденко. Он больше ни о чем не спросил. И я с молчаливого его согласия вышел из кабинета в полной уверенности, то моя миссия закончена.
Но только я вошел в свой кабинет, как раздался протяжный телефонный звонок и радостный голос порученца известил:
— Сергей Михайлович, Руденко опять просит вас к нему зайти.
На этот раз Роман Андреевич меня встретил с каким-то настороженным интересом.
— Что этот прокурор хотел, чтобы я сделал за его подарок? Вы об этом не обмолвились ни словом.
Подобная постановка вопроса меня крайне озадачила. Было похоже, что Руденко заподозрил меня в желании утаить от него истинную подоплеку сделанного подарка.
— Роман Андреевич! Ни о какой встречной просьбе не было и речи.
— Вы в этом уверены?
— Конечно.
Затем Руденко задумчиво произнес:
— Я ведь тогда у них в прокуратуре действительно побывал. Да вот только какая незадача — не могу никак припомнить их прокурора.
Я вдруг набрался смелости и уверенно заявил:
— По-моему, Роман Андреевич, нет никакой нужды и вспоминать его. Ваш визит в Пльзень официального характера не имел, а случайное посещение местной прокуратуры и знакомство с ее прокурором могло и не запомниться.
Роман Андреевич согласно кивнул, с облегчением вздохнул и… отпустил меня. Но не успел я перешагнуть порог своего кабинета, как вновь позвонил порученец: Роман Андреевич опять вас требует…
Нечего и говорить, что я был весьма озадачен. Однако Роман Андреевич, как бы размышляя вслух, произнес:
— Я вот о чем подумал: не следует ли мне в какой-либо форме выразить свою благодарность и сообщить этому прокурору Зиху, что тарелка мне понравилась.
— Мне кажется, что в этом нет никакой необходимости. Ведь Зих на ваш ответ наверняка не рассчитывал. Просто он воспользовался удобным случаем и захотел от себя и своего коллектива выразить вам общее их уважение.
Выслушав это, Руденко сказал:
— Возможно, что это и так. Надо еще подумать…
Очевидно, Руденко окончательного решения еще не принял. Во всяком случае, я опять получил возможность удалиться.
Я не успел открыть дверь, как вновь зазвонил телефон и порученец, с тревожными нотками в голосе, опять попросил к Руденко.
Я в первую минуту даже не смог сдвинуться с места, но превозмог себя и потащился по знакомому маршруту.
Зайдя в кабинет Руденко, я сразу ощутил, что Роман Андреевич изучающе на меня смотрит. Испытав некоторую неловкость и стараясь сдержать волнение, я молча ждал, что последует дальше. И Роман Андреевич, как бы подтверждая непредсказуемый характер своих вопросов, довольно мирно поинтересовался:
— Вы сами от чехов какие-нибудь подарки принимали?
— Получал, в прошлом году, когда отдыхал в Карлововарском санатории «Империал». Тогда меня вместе с одним нашим военным прокурором из Группы советских войск в Чехословакии пригласили в прокуратуру Оломоуца. Там нас встретили очень радушно, угостили на славу и на прощание преподнесли по три фарфоровые кофейные чашечки, с памятной надписью: «Прокуратура города Оломоуц», этот подарок я храню дома.
Лицо Руденко приняло заинтересованное выражение, и он произнес:
— Дело стоящее. Думается, что и в наших ведущих прокуратурах не мешало бы завести подобную практику.
На этом сувенирная тема была исчерпана, и Роман Андреевич взглянул на меня ободряюще.
В коридоре меня нагнал его порученец, явно заинтригованный, и спросил напрямик:
— Сергей Михайлович, чем это вы взбудоражили нашего Романа Андреевича?
Я поспешил его успокоить:
— Все просто. Привез из Чехословакии небольшой сувенир. Из-за этого и возникли некоторые неясности.
— Неужели лично от себя? — воскликнул порученец.
— До такой глупости я не мог и додуматься. От чешских товарищей.
— Ах вон оно что! — промолвил порученец. — Вам не мешало бы в это дело посвятить и меня. Думается, что для облегчения вашей миссии мы что-нибудь придумали бы, ведь Роман Андреевич в такого рода делах особенно щепетилен. Не терпит никаких словесных восхвалений своей личности и отвергает любые подарки, от кого бы они ни последовали.
Мы с порученцем понимающе взглянули друг на друга и разошлись. Больше Руденко меня не вызывал.
Обратный рейс
Трагедия произошла 1 января 1977 года, рано утром. Два пистолетных выстрела, последовавших один за другим, с небольшим интервалом, отчетливо были слышны в смежной квартире, где жил со своим семейством преподаватель Московской военно-инженерной академии им. Куйбышева, инженер-полковник Иванов.
Иванов сразу позвонил по телефону своему соседу — адъюнкту академии майору Вересову, но трубку никто не снял. Встревоженный Иванов вместе с женой вышли на лестничную площадку и стали стучать в дверь соседа, безуспешно. Иванов позвонил дежурному по
