Путь к власти - Ирина Даневская

– Докажите! – заявил герцог.

– И докажу! – его противник был взбешен.

Несмотря на все старания, Соммерсету не удалось ничего доказать. Бэкингем по-прежнему оставался первым министром, но он не мог не чувствовать охлаждения в отношениях с Чарльзом.

– Я должен стать незаменимым для короля, – повторял он как заклинание. – Его нужно отвлечь от этого проклятого дела. Чем же?

Соммерсет возобновил брачные переговоры с Испанией, заручившись поддержкой Джона Дигби, графа Бристоля, который много лет был послом в Мадриде. Узнав об этом, Бэкингем чуть с ума не сошел.

– Один мерзавец пытается присвоить мои достижения, а второй негодяй, которого я только из сострадания не оставил гнить в Тауэре, потакает ему. Ну, ничего, я охотно помогу ему вернуться в тюрьму, раз он так этого желает! – разозлился герцог и швырнул секретарю бумаги, которые тот принес на подпись.

Несмотря на угрозы, в голосе первого министра слышался страх. И действительно, граф Бристоль был серьезным противником, так как долгое время руководил не только дипломатическим корпусом, но и секретной службой, и был личным другом короля Филиппа. Именно последнее обстоятельство и побудило Бэкингема обвинить его в шпионаже в пользу Испании, так что граф некоторое время провел в Тауэре, а потом отправился в ссылку. После смерти короля Джеймса он возвратился ко двору, чтобы вступить в борьбу со своим заклятым врагом – Бэкингемом…

– Ваша светлость, – тихо проговорил секретарь, привыкший к таким вспышкам герцогского гнева, – неужели, кроме инфанты, никто не может составить счастье нашего государя?

– Кого ты имеешь в виду? – спросил Бэкингем.

– У короля Португалии есть дочь.

– Англии не нужен такой брак.

– А если сосватать французскую принцессу?

– Черт возьми, – задумался герцог. – Это мысль!

Он приказал вызвать к нему лорда Рича, графа Холланда. Этот молодой человек был всем обязан Бэкингему и предан ему. Уже год граф жил во Франции, выполняя поручение герцога, который, на всякий случай, еще перед отьездом в Мадрид, поручил ему сформировать при французском дворе сильную проанглийскую партию. Сейчас Бэкингем мог поздравить себя с подобной дальновидностью.

Холланд был неоценимым человеком. Прежде всего потому, что использовал все доступные средства, чтобы достигнуть поставленной цели. Чаще всего он ставил на женщин, таким образом сочетая работу и развлечения. Почти год граф был любовником мадам де Шеврез. И, нужно заметить, никого за всю свою жизнь эта ветреная женщина не любила с таким постоянством.

Рич вернулся в Лондон два дня назад, чтобы уладить дела с наследством, и сразу же дал знать о своем приезде. Тут тоже был свой расчет – граф справился с поручением и имел основания надеяться, что министр будет доволен. А раз так, то он мог рассчитывать на помощь своего благодетеля.

Через час Холланд прибыл в герцогский дворец. Несмотря на то что приемная была заполнена просителями, его сразу же пропустили к Бэкингему. Такая поспешность обещала либо что-то хорошее, либо плохое.

– Входите, друг мой, – герцог встретил его любезной улыбкой.

«Значит, хорошее», – отметил про себя граф.

Поклонившись министру, он сел в предложенное кресло.

– Я пригласил вас для того, чтобы обсудить наши дела во Франции.

– Я готов предоставить Вашей Светлости все необходимые сведения, а также полный отчет о своих финансовых расходах.

– Деньги меня сейчас не интересуют, – поморщился герцог.

Холланд радостно кивнул и начал длинный монолог о жизни при французском дворе. Рассказчик он был превосходный. За час с четвертью герцог узнал все новости, включая дворцовые сплетни и интриги. Коснулся граф и альковных дел.

– Королева – прекраснейшая женщина, но мужа своего она не интересует, в отличие от господина кардинала.

– Ришелье влюблен в королеву Франции?

– О, да. Мадам де Шеврез рассказала мне одну пикантную историю о том, как кардинал, нацепив на себя шутовской колпак с бубенчиками и костюм с погремушками, танцевал для королевы сарабанду в ее покоях. Герцогиня спряталась в гардеробной и не смогла сдержать смех при виде такого зрелища.

– Разрази меня гром, – рассмеялся герцог, – неужели ему удалось добиться взаимности?

– Увы, – притворно вздохнул Рич, – Ее Величество отвергла этого жалкого любовника, а Его Высокопреосвященство утешился в объятиях одной чертовски привлекательной девицы, Марион Делорм.

– Замечательно, – проговорил герцог, которого не слишком интересовали чьи-то любовные дела. – А теперь расскажите мне о принцессе.

– О принцессе? – удивился граф.

– Да, о Генриетте Французской. Она красива?

– Я не видел ее, но Мари де Шеврез как-то призналась, что завидует ее красоте, – признался граф. – Однако о Ее Высочестве ходят разные сплетни, – добавил он, уловив разочарование на лице министра.

– Слушаю, – произнес герцог.

– Неизвестно почему, но кардинал решил позаботиться о душевных и телесных утехах Ее Высочества и обеспечить ее другом сердца. На эту роль был избран шевалье де Лоррен. Скажу вам, редкостный негодяй, но хорош собой. Принцесса была безутешна после гибели графа д’Эгмона (он был ее любовником), и шевалье стал ее утешать. Развязка наступила довольно скоро и была весьма неожиданна. Словом, Лоррен утонул в пруду дворцового парка. Следов насилия на теле не обнаружили, а пловец он был изрядный.

– И причем же здесь принцесса?

– Неизвестно… Затем фрейлину принцессы, мадемуазель де Нуавиль, приближенный Ришелье Рошфор подловил значительным карточным проигрышем. У бедняжки не было денег, и, чтобы выплатить долг чести, она согласилась шпионить за своей госпожой. Генриетта узнала об этом, и девушка сбежала из дворца в одной сорочке и босиком добралась до монастыря кармелиток в окрестностях Парижа, умоляя приютить ее.

– Убежала от гнева кардинала или принцессы? – спросил герцог.

– Не знаю, Ваша светлость. Такие сплетни ходят при дворе…

– Да уж, Его Преосвященство любит покрывать свои грехи за чужой счет. Но раз очаровательная женщина считает свою подругу красивой, значит, так оно и есть. Решено!

– Ваша светлость?

– Вы завтра же вернетесь в Париж…

– Я не могу, милорд, у меня тяжба с кузеном.

– Что такое?

– Из-за наследства…

– Оно ваше.

– О, Ваша светлость…

– Достаточно. Возьмите у моего казначея 10 000 фунтов золотом, и завтра же езжайте во Францию. Необходимо устроить союз Ее Высочества Генриетты Французской и Его Величества короля Англии. Деньги употребите на вербовку сторонников этого брака. Через месяц другой в Париже будет официальное посольство, ратующее за этот союз, и я сам возглавлю его. Я хочу, чтобы вопрос решился быстро.

– Я думал, инфанта Испании…

– Друг мой, думать буду я, а вы будете исполнять то, что я скажу. Вам все понятно?

– Да, милорд.

– Прощайте. Будете информировать меня обо всем обычным путем. Шифр для переписки вам сообщат завтра. И пришлите мне портрет принцессы.

Отпустив Холланда, герцог глубоко задумался. Он серьезно рисковал, собираясь предложить королю такой брак. Еще король Джеймс желал союза с Испанией, поскольку брак с испанской инфантой должен был помочь курфюрсту Фридриху[56], мужу его дочери Елизаветы, вернуть Пфальц, захваченный испанцами. Сам Бэкингем положил много сил, прежде чем добился уступок от Мадрида. Уолтер Рейли[57], один из самых замечательных людей своего времени, заплатил за это жизнью, и его смерть была на совести герцога, но это его не волновало. Милорд столько раз совершал насилие во имя власти и богатства, что научился не замечать чужих страданий. Сейчас же герцогу необходимо было позаботиться о своем будущем.

Джордж усмехнулся, вспомнив инфанту. Если бы этот негодяй Соммерсет не взялся за улаживание испанских вопросов, то он, Бэкингем, лично бы возглавил посольство в Мадрид, и король Филипп не посмел бы возразить. Но все это в прошлом и должно там остаться.

Джон… Его очень волновала судьба брата. Думая о событиях последних месяцев, Бэкингем почувствовал суеверный страх, вспоминая, с каким огромным облегчением принял известие о смерти короля.

«Да, – произнес про себя Вилльерс, – я смеялся и плакал от счастья! Я благодарил Небо за то, что оно взяло к себе душу моего благодетеля! Еще немного, и я сам бы принял яд, только бы не видеть этот похотливый взгляд и не изображать блаженство в объятиях старого сатира. Если бы те умники, которые сейчас смеются над нашим с Чарльзом испанским вояжем, были на моем месте, они бы сами сбежали куда-нибудь подальше от такой жизни. Впрочем, это была блестящая идея, ведь именно поездка в Мадрид и сблизила меня с королем…»

Герцог знал, что он сможет вернуть эту дружбу, – английский народ и парламент не желал союза с Испанией.

Глава 11. Переговоры