Маяк на Сариссе - Алексей Зарубин

5.

Опала брата герцогини поразила двор, как удар огненного камня Врага. Сторонники Деперо разбежались по имениями, но парочке худородных пришлось отнести свои головы на Черный двор. Герцогиня, доселе игнорирующая Зенобию, после ссылки барона в дальний гарнизон стала приглашать ее на игру в палочки. Наставник Фалин на малом совете лично ходатайствовал о возведении Зенобии в статс-дамы. Герцог поднял бровь и заметил, что вакансий нет, однако готов сделать исключение, если никто не возражает.

Никто не возразил.

Вельможи зачастили к ней. Тоже были охочи поболтать о чужих тайнах, и вскоре она поняла, что ими можно вертеть, как худородными. Словечко здесь, словечко там, что-то сбудется и запомнится, что-то нет, но это забудут. Пару раз приходил наследник в сопровождении Гаэтано. Спрашивал, как ускорить сватовство к красавице Ильзе, и нельзя ли поторопить отца именем духа-покровителя. Маршал слушал его нытье, иронично улыбаясь, а Зенобия напрямик спросила, в силах ли Гугон уберечь невесту от соблазнов двора? Не лучше ли дождаться, когда отец вручит бразды правления.

– С ним помрешь от старости, – брякнул Гугон.

Гаэтано попросил забыть опасные слова и быстро увел его.

После устранения Деперо отношения маршала и наставника снова ухудшились. Герцог тянул со сватовством наследника, и Фалин поддерживал его. Он понимал, что с появлением внуков возникнут мысли: не пора ли отцу уступить сыну власть. Маршал возвысится безмерно, а наставнику придется уйти на покой.

К Зенобии все относились уважительно. А жители Неопалесты готовы были на руках носить. Налоговое послабление, благодаря Зенобии принятое на малом совете, и небольшая сумма на восстановление акведука сложились с разговорами о духе-покровителе, вселившемся в Защитницу. Редкие выходы в город пришлось прекратить: ее забрасывали цветами, но не давали прохода, осаждая просьбами. И когда один из неприметных горожан внезапно бросился на нее с кинжалом, охрана на миг растерялась. Выручил жесткий корсет. Лезвие соскользнуло с пластины, а невесть откуда возникший благочестивый брат сбил с ног злодея. Тут кавалеры и скрутили его.

Весть о покушении вызвала в городе волнения. Чтобы успокоить людей, глашатаям велели оповестить, что это был безумный одиночка.

Фалин навестил Зенобию и сообщил, что убийце заплатил лазутчик Пандухта. Приметы известны, скоро его найдут. Зенобия пошутила, что ее хотели убить таким же образом, как в давние времена закололи герцогиню Ламбер. Но когда Силию нашли у порога с кровавой пеной на губах, а в остатках вина оказался яд, Зенобии стало не до шуток.

Охрану удвоили, наставник свирепствовал, маршал вывел гвардейские караулы на улицы. Дворня шепталась о том, что убийцы проникли в замок и в урочный час вырежут всех обитателей. Кавалеры хватали подозрительных, но лазутчика поймали не они, а благочестивые братья. Об этом Зенобии поведал Навассар, посетив ее вечером.

– Я доволен тобой, сестра, – сказал он, усаживаясь в кресло. – Мы следили за твоими успехами. И охраняли в меру наших слабых сил.

Вспомнив крепкого благочестивого брата, обезвредившего убийцу, Зенобия понимающе кивнула.

– Нам известно, что ты ведешь чистую жизнь, не обременяя сущность плотскими утехами, – одобрительно сказал Навассар.

Зенобия стиснула зубы, чтобы не выругаться. Пару раз с ней заигрывали отчаянные честолюбцы, готовые на все ради карьеры. Но когда дело доходило до постели, то отчаяние исчезало вместе с честолюбцами. Она пыталась затащить в постель кавалеров из охраны, не пожалев лучших вин. Но кавалеры крепко знали свою службу, и с ними ничего не вышло. Потом Зенобия разглядывала себя в зеркале и оттирала плевки, которыми наградила свое отражение.

Между тем брат Навассар перешел к делам насущным.

– Пока наши друзья делят славу, мы без шума выжигаем гниль и заразу. И лазутчика поймали мы. Не хочешь ли посмотреть на него?

Зенобия не поняла, зачем брат Навассар желает показать ей тайное узилище братьев. После чтения хроник любая интрига как на ладони: все ходы и хитросплетения с унылым постоянством повторялись от герцога к герцогу, от стоднева к стодневу. Но о благочестивых братьях в хрониках говорилось сухо.

В полумраке слышны звуки ударов, крики, визгливый смех. Зенобия, Навассар и стражник прошли из конца в конец замкового узилища. Стражник отпер дверь и с поклоном впустил Зенобию и Навассара внутрь, а после того как они вошли, лязгнул засовом. В пустой камере оказалась еще одна дверь, неприметная, в темном углу. Навассар тихо постучал, скрипнули петли, и они оказались в другом коридоре. Потом поднялись по винтовой лестнице. Сквозь щели бойниц пробивался дневной свет, значит, они где-то между подземельем и кухней. Еще одна дверь – и они оказались в тайной тюрьме.

Узников охраняли не стражники, а благочестивые братья. Вместо шпаг или палашей – суковатые палки. Дверь одной из камер была приоткрыта. Ноги пожилого мужчины привязаны к скамье, а руки – за спиной. Перед ним – бочка с водой.

– Вот он, злодей, – сказал брат Навассар. – Молчит. Знает, мы люди добрые. Придется отдать его кавалерам. Они тоже добрые люди, но очень не любят таких, как он.

Злодей поднял голову. Зенобия увидела шрам над бровью, похожий на след от сабельного удара.

– Я его знаю, – сказала Зенобия.

– Ну еще бы, – прохрипел Роппо. – А я-то думаю, кем это завоняло…

Сильный удар по затылку заставил его прикусить язык. Благочестивый брат, стоявший за его спиной, наставительно сказал:

– Добрые люди не желают слушать грубости.

– Пусть говорит, – сказал брат Навассар. – Даме Заступнице будет полезно услышать его хулу.

– Дама!.. – сказал, как сплюнул, старьевщик. – Надо было придушить, не мутила бы воду. И мой господин давно бы навел здесь порядок.

Зенобия смотрела на него с удивлением. И этот человечек повлиял на ее судьбу? Кто знает, может, он был орудием Врага, сам того не ведая?

– Жаль, что не ты подохла, а служанка, – прошипел Роппо. – Вот потеха – околеть от яда своей тетки. Но ничего, ничего! В первый раз ты помешала моему господину принести мир и процветание на эти земли. Сейчас ты не успеешь никого предупредить.

Навассар озабоченно переглянулся с благочестивым братом. Тот накинул на голову Роппо мешок.

– Он что-то знает, – негромко сказал благочестивый брат. – Но водяное испытание не сломило упрямца.

– Попробуй огненное, – посоветовал Навассар.

Из-под мешковины раздались квохчущие звуки. Сдернули мешок. Роппо смеялся. Принесли жаровню. Он молчал, когда охаживали горящим веником по бокам, и лишь кряхтел от прикосновений раскаленной кочерги к спине. Испытывая непонятное возбуждение, Зенобия смотрела, как благочестивый брат, засучив рукава, чтобы не испачкать одеяние, почти ласковыми движениями касался кочергой тела Роппо. Старьевщик выдержал и это, но сломался, когда поднесли кочергу к глазам и сказали, что ему нельзя своими погаными очами смотреть на добрых людей. Он назвал несколько имен, замешанных в заговоре, в том числе и барона Деперо.