Великие битвы уголовного мира. История профессиональной преступности Советской России. Книга первая (1917-1940 г.г.) - Александр Сидоров

«— На казённых урќах далеко не уедешь»…

«— Старательские… Работа рудничная за плату так зовётся — сверх, значит, казённых урќов»…

Понятно, что нередко и начальство, и более грамотные вольные насмешливо поддразнивали «сидельцев»: «Эх, вы, урки!», подчёркивая это неправильное произношение. И в конце концов с несколько смещённым ударением словом «урка», «урки» стали обозначать каторжан, профессиональных преступников. Причём сам уголовный мир произносил эти слова с гордостью. Позже появились и производные» — «уркан» (по созвучию с «иван»), «уркач» (созвучное уголовным «специальностям» — «дергач», «щипач», «ширмач»), «уркаган» (по аналогии с «хулиган»; в старых «блатных» песнях оба слова нередко встречаются рядом)…

Называя себя «урками», «уркаганами» (что как бы подчёркивало их связь с «благородным преступным миром» прежних времён), профессиональные уголовники своим противникам из числа «бывших» дали прозвище «жиганы» (или, как нередко произносилось с форсом, — «жиганы»).

Некоторые исследователи (например, уже упоминавшийся С. Кузьмин, начальник кафедры Академии МВД России) ошибочно полагают, что слово «жиган» носит пренебрежительно-негативный оттенок:

«…Так в прежние времена именовали тюремный пролетариат, базарных босяков и проигравшихся в карты неплатежеспособных должников» («Организованные преступные группировки в местах лишения свободы»).

Подобное пренебрежение к «идейным» Кузьмин объясняет тем, что они «вначале не имели достаточных преступных навыков, чёткой организованной структуры и крепких связей между собой, постоянных мест сбыта награбленного и похищенного».

На самом деле такое толкование слова «жиган» не имеет ничего общего с действительностью. Кузьмин, как и ряд других исследователей, в объяснении этого уголовного термина опирается на книгу очерков Власа Дорошевича «Каторга», где известный русский дореволюционный журналист, рассказывая о каторжных кастах, определяет «жиганов» следующим образом:

«Жиганом» на каторге вообще называется всякий бедный, ничего не имеющий человек, но, в частности, этим именем зовут проигравшихся в пух и прах «игроков».

Однако следует особо подчеркнуть, что подобное, пренебрежительное определение бытовало лишь на каторге (не только на сахалинской, но и, например, на акатуйской). Причём поначалу оно применялось именно к азартным игрокам, горячим, отчаянным в игре, которые спустили всё своё имущество, остались голыми и босыми. Объясняется это тем, что в русских говорах корни «жиг», «жег» связаны со значениями «палить», «гореть», «производить чувство, подобное ожогу», а также с нанесением болезненных («жгущих») ударов. И слово «жиган» первоначально связано с огнём (кочегар, винокур, человек, запачкавшийся сажей), позже — с «горячими» людьми (плут, озорник, мошенник).

Но в целом среди уголовников царской России «жиганы» были одной из самых уважаемых каст. В. Крестовский, серьёзно изучавший преступный мир 19-го века, устами одного из персонажей говорит в романе «Петербургские трущобы»: «Не всяк-то ещё «жиганом» может быть! Ты поди да дойди-ка сперва до «жигана»… В арестантской иерархии, по свидетельству одного из исследователей преступного «дна» дореволюционной России, писателя и журналиста А. Свирского, «жиганы» относились к высшему разряду — «фартовикам», Причём к «сливкам» «фартового» общества (уже за ними шли «шпана» и «счастливцы»).

В начале 20-го века «жиганами» стали называть «горячих», дерзких, отчаянных преступников, уголовных вожаков. Именно поэтому «уркаганы» прозвали так «идейных» бандитов — те шли на самые дерзкие ограбления, убийства, очертя голову бросались в рискованные предприятия, не останавливаясь ни перед чем.

Любопытно, что и после разгрома «бывших» уголовный мир сохранил одобрительную окраску слова «жиган». В 1930 году Дмитрий Лихачёв, узник СЛОНа (Соловецких Лагерей Особого Назначения), публикует в лагерном журнале «Соловецкие острова» статью «Картёжные игры уголовников», где, помимо всего прочего, отмечает:

Жиган — «настоящий», удалой вор, герой, каким рисует его шпана.

Жак Росси в своём капитальном «Справочнике по ГУЛАГу» даёт следующее определение «жигана» — «молодой, но авторитетный уголовник, вожак».

Таким образом, называя своих противников «жиганами», «урки» не выражали к ним пренебрежения, даже наоборот — оценивали их объективно и по достоинству. Но это не помешало «старым» уголовникам развязать против «новых» жестокую войну, объединив свои усилия в единый кулак.

Нельзя сказать, чтобы процесс завоевания «уркаганами» власти в местах лишения свободы проходил незаметно. Администрация внимательно следила за «авторитетами». Так, в 1923 году Главное управление местами заключения РСФСР в специальном циркуляре обращало внимание местных органов власти на то, что в некоторых исправительных учреждениях поднимают головы опытные тюремные «сидельцы» с дореволюционным стажем. Подчёркивалось, что такие «иваны» не только стремились возродить старые тюремные «правила» и «традиции». Они также устанавливали связь с другими местами заключения, с уголовниками на воле. Так строилась преступная система, позволявшая управлять «волей» из тюрем, обмениваться необходимой информацией, эффективно противостоять правоохранительным органам и т. д.

Места заключения тех лет были переполнены вследствие резкого роста арестантов, осуждённых на краткие сроки. Это приводило к тому, что администрация была вынуждена содержать краткосрочников вместе с особо опасными преступниками. Таким образом, «уркаганы» имели возможность навязывать свою власть и проповедовать свои идеи среди большинства арестантов.

Арестный дом — тюрьма в ведении НКВД или местного совета «для кратковременного содержания задержанных милицией и числящихся за нарсудами и для арестантов, подлежащих пересылке» (Собрание уложений 1918 г). К середине 20-х гг. Арестные дома стали городскими тюрьмами НКВД.

Дом предварительного заключения (допр) — следственная тюрьма. Термин употреблялся официально до начала 30-х годов.

Дом заключения (домзак) — предназначался для всех, «состоящих под следствием; приговорённых к лишению свободы, пока приговор о них не вошёл в законную силу, и лишённых свободы на срок до 6-ти месяцев» (статья 47 -1 Исправительно-трудового кодекса 1924 года). Термин употреблялся с 1917 года до конца 20-х годов.

Исправительно-трудовой дом (труддом, исправтруддом) — тюрьма для осуждённых «к лишению свободы на срок не свыше 6-ти месяцев» (статья 472 Исправительно-трудового кодекса 1924 года). Существовали с 1922 по 1932 гг.

В это время крупные уголовные «авторитеты» ни в коем случае не враждовали между собой, подчёркивали «братское» отношение друг к другу. Они отличались спокойствием, сдержанностью, «благородством» манер, считая себя «аристократами» преступного общества. Одновременно этих людей характеризовали крайняя жестокость, цинизм, неразборчивость в средствах для достижения своих целей.

По состоянию на 1 января 1929 года в местах заключения России находилось около 37 тысяч профессиональных «авторитетов» — чуть более четырёх процентов от общего числа арестантов. Причём это были не только русские уголовники, но и «урки», этапированные с Кавказа и из Средней Азии (поскольку там было невозможно обеспечить их строгую изоляцию от внешнего мира). Вся эта братия представляла собой серьёзную силу, которая, объединив под своим началом босяков, бродяг, беспризорников, недовольных «жиганами», повела против «белой кости» жестокую и беспощадную войну. Схватка была достаточно кровавой, непродолжительной ввиду явного неравенства сил и неблагоприятных для «жиганов» обстоятельств. Они были вынуждены уступить.

Исправительно-трудовая колония (трудколония) — появились в 1922 году для содержания мужчин и женщин старше 17 лет, осуждённых на срок до трёх лет (с 1934 года — до 5 лет).

Лагерь (также — лагерь принудительных работ; также — концентрационный лагерь) — специальное место изоляции лиц, лишённых свободы с обязательным привлечением к труду: «Во всех губернских городах должны быть открыты лагеря принудительных работ, рассчитанные не менее чем на 300 человек каждый» (Собрание уложений 1919 г.) До 1921 г. свои лагеря имели ВЧК, НКВД И НКЮ. В1921 г. ВЦИК постановляет «сосредоточить все концентрационные лагеря в ведении НКЮ», однако 25 июля 1922 г. СНК решает «сосредоточить все места заключения в НКВД» (Еженедельник советской юстиции № 37–38, 1922 г.). В 1934 г. все лагеря окончательно слились в Главное управление лагерей — печально знаменитый ГУЛАГ.