Город Зга - Владимир Зенкин

Так вот. Аномальные явления, происходящие в Зге, а именно: странные излучения от ненайденного источника, так называемая Кайма, наконец, недавно обнаруженные скопища летающих элементов с изменчивой формой и плотностью — это, видимо, всё-таки физические явления. Но не той физики, которая отображается в наших обычных субъективных ощущениях и в показаниях нашей аппаратуры. Очевидно, здесь физика более высоких порядков, энергетика более тонких уровней. Она недоступна для исследований нашими самыми совершенными техническими средствами. Но способна оказывать психогенное воздействие на людей, на згинцев в большей степени и в самой большой степени на сподобных. При определённых условиях она может в корне изменить их мировосприятие, их физиологические и психические возможности.

Вряд ли нам скоро удастся разгадать принципы этого воздействия. Но мы предполагаем и, по-моему, не ошибаемся, что это, во-первых, целенаправленное воздействие, во-вторых, логически осмысленное воздействие, производимое какими-то неведомыми интеллектуальными силами. Силы эти возникли не вдруг, не сейчас, а присутствовали на Земле весьма длительное время, вероятно, сопутствуя всей мыслимой истории человечества. Может быть даже, влияя на эту историю. А возможно, влияя и на само развитие человека. Повторяю — это всего лишь рабочие выводы, идеи. Хотя не лишённые косвенных подтверждений. Если я в чём-то принципиально не прав, — взглянул на меня Бейн, — возразите мне.

— Возражу, — пообещал я.

— Так вы что, всерьёз сообщаете нам, что жизнь человечества под контролем пришельцев? И весь этот згинский кавардак из-за них? — изумился генерал Ниткин.

— Насчёт кавардака… — ледяным голосом ответил Бейн, — Так вот, кавардак в теперешней его форме как раз из-за вас. Но об этом потом. А насчёт пришельцев… Какие «пришельцы-ушельцы», кто, откуда? Я не знаю такой терминологии. Давайте, господа, оставим эту ахинею — зелёных гуманоидов, летающие сковородки — досужим фанатам и Голливуду. Мы серьёзные государственные люди. Извините за невольный пассаж. К теме. Так вот, Згинский артефакт и является одним из проявлений этих интеллектуальных сил. Вопрос следующий. Каково направление действия этих сил? Мы полагаем… Нет, мы, пожалуй, даже утверждаем, есть на то основания, что главная цель позитивное развитие человека, как индивидуума, и человечества, как общности индивидуумов.

На определённом этапе этого развития возникла необходимость качественного изменения человеческого генотипа, его интеллектуальных или психических или физических возможностей, а наверное — всего сразу. Это обновление, этот плавный скачок к новому естеству человека — условное название — морформ — должны были первыми воспринять жители Зги, сподобные. А потом от згинцев, от жителей двух других аналогичных поселений-артефактов постепенно… очень постепенно, очень осторожно и избирательно морформ должен охватить остальное население Земли или его значительную часть. Человечество перейдёт на новый, более высокий виток спирали развития.

— Минуточку, минуточку! — схватилась тонкими пальцами за виски Муравьёва, — Дайте опомниться. Это… Это же ужас! Это же — ни в какие ворота… То, что вы столь категорично утверждаете… Я — учёный. До мозга костей, до последней своей поджилочки учёный. Я признаю только факты, экспериментальные доказательства, теоретические расчёты, аргументированные выводы. Я работаю почти двадцать лет в Згинском исследовательском комплексе. Я повидала всякое и наслышалась всякого. Да, всегда нашу конкретную работу сопровождала масса туманных домыслов, высосанных из пальца «открытий», досужих умозаключений. Да, все на ту же горячо любимую народом тему. Никто из нас, разумеется, не принимал этого всерьёз. И теперь ваша аналитическая государственная… не какая-нибудь там — государственная группа связала все эти домыслы воедино, в совершенно невероятную, немыслимую теорию ли, гипотезу ли… не знаю что. Но которая переворачивает всё наше миропонятье с ног на голову. Вы представляете, что вы делаете? Что вы сделаете дальше? Изумительно! Очаровательно! А доказательства где? А свидетельства где? А экспериментальный материал? Где горы серых фактов, подпирающих золотые крупицы теории?.. Кто-то из великих сказал, не помню… Как можно на ровном, на пустом месте такое?!

Бейн смотрел на учёную жрицу с почти весёлым интересом. Потом грустно вздохнул.

— Что ж. Если эти люди, сидящие с нами, — кивнул он на нас с Велой, — не свидетельства, тогда нет свидетельств. Если то, что происходило и что происходит за Каймой — не факты, тогда нет фактов.

— А что там происходит, кто объяснит? — недовольно вопросил генерал Паслён, — И как это характеризует те гуманные силы и позитивный процесс, о котором вы говорили? Какой же он позитивный? Что он сделал с нашими людьми?

До этих слов я был спокоен. Мне было просто в меру занятно, в меру скучновато в этой компании. Но слова стальнолицего генерала взорвали меня.

— Ах ведь напасть какая, несправедливость какая! А? — ваше высокоблагородие. Позитива нету для вас, гуманизма-благодеяния нету для вас — это ж как же так, безобразие форменное. Что ж это за высшие силы хреновы! Норов показывают, не боятся никого, а? А нет, чтоб после взрыва атомного, оплеухи воспитательной послушненькими стать, смирненько к вам на полусогнутых — чего изволите-с, господа генералымаршалы? — всё исполним, только мигните.

— Вы, не забылись ли, молодой человек, с кем разговариваете? — тоже озлился Паслён — напряглись арийские ноздри, выпуклились желваки.

— Эт-то вы не забылись ли, ваша звёздопогонность! С чем вы встретились там за Каймой. Вот уж точно забылись, не понялись, не сделали малейшей попытки поняться. Да на кой вам понимать? Когда у вас власть и сила, — гнев плохой поводырь, я уже слабо контролировал свои слова и мысли, — Не оно к вам пришло. Вы к нему пришли, вторглись нахрапом. С чем? С бомбой-дурой своей! С танками вертолётами? С армией своей — главным аргументом цивилизации. Сколько там ещё у вас таких бомб? Против чего?! Вы хоть сейчас-то поняли, что натворили, взорвав свою проклятую бомбу? Ничего вы ещё не поняли. А вы? — с негодованием повернулся я к Бейну, — Как вы-то смогли допустить?! Как вы-то не помешали?! Где оно, ваше проникновение в Сущность? А вон там за Каймой теперь эта Сущность… Неуправимая, вывернутая наизнанку. Сущность без связи с разумом, которую вы порвали. А что, если навсегда? Кто её теперь остановит?!

До меня самого не сразу дошёл смысл мною сказан-ного. А когда дошёл, я похолодел. Ведь всё так и есть! Я случайно двумя фразами объяснил всё. Всё! Бессомненно. И страшную истину объяснения составили не просто мои слова, что-то больше, значимее, чем слова, какой-то энерговыплеск из них вдруг прохлынул по комнате. Зловеще коснувшись каждого.

Я заметил, как слегка побледнел Бейн, видимо, чтобы скрыть это, отвернулся к окну. Преобразилось волнением лицо Муравьёвой, стало совсем простым, женски беззащитным и оттого даже привлекательным. Генералы и те озабоченно притихли. Может быть, их впервые посетила мысль, что за Каймой не военный противник, не стратегический объект, а Нечто. Что несоизмеримо с их амбициями и возможносями, с возможностями всей страны, с возможностями всего человечества.

На мою руку легла прохладная ладошка Велы. Глаза её были влажны, огромны, но не от страха. От какого-то болезненного озарения, от невнятной догадки… догадки? о чём? Она улыбнулась мне ободряюще — всё будет хорошо. Я с трудом улыбнулся в ответ — да, должно быть… должно. Тишину нарушил Бейн.

— Необходимо признать, что взрыв ядерного заряда в Стволе — тяжкая непростительная ошибка.

Оба генерала слегка поморщились, но не возразили.

— Решение принималось спешно и необоснованно, без согласования с нашей группой, с руководством научного комплекса. Я сам был в это время в Америке на аналогичном объекте. Господа военные применили свою привычную тактику — лучший способ обороны — нападение. Бесспорно, виноваты и мы. Не предусмотрели такой вариант, не приняли мер. Недопоняли вовремя, не объяснили другим, что есть что.

— Отчего же так не поспешали, господа теоретики? — язвительно спросил Паслён.

— Строили единую исчерпывающую концепцию явления. Относительно всех трёх артефактов. Ну, а пока мы строили, другие…

— Ладно, — вздохнула Муравьёва, — Что случилось — то случилось. Уже ничего не поправишь. Что делать дальше? — вот вопрос. Пассивно ждать? Или предпринимать что-нибудь?

— Да, — повернулся к нам Бейн, — Вопрос. И мы признаёмся перед нашими уважаемыми гостями, что мы не знаем на него ответа.

— Теперь уж только одно, — сказал я, — не мешать тому, что происходит. Помешать вы всё-равно ничем не сможете. Отведите войска от Каймы. Прекратите любые воздействия на объект, особенно электромагнитные, радарные… Отключите спутники от объекта. Оставьте его в покое. Мы тоже не знаем ответа. Ответ должен быть за Каймой. Но прежде, чем добраться до него…