Записки врача скорой помощи - Елена Шагиахметова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сегодня, конечно, стало легче. Приноси справку о беременности в любом сроке, хоть 5 часов, и отправляйся на легкий труд: в диспетчерскую, или в статотдел, или в заправочную. А в 80-е такую справку давали уже в позднем сроке, до которого еще надо было доработать сутками в холодном уазике с тяжелой сумкой, с внезапными вызовами, где приходилось поднимать носилки.
Например, однажды я приехала на вызов «подвернула ногу» ночью в темной арке на Ленинградском. Нога, конечно, была сломана, носилки на УАЗе обычные, без складных ног, женщина перекатилась на носилки как-то. А когда мы ее стали поднимать, она и говорит: «Ох, простите, я забыла вам сказать, что во мне 120 килограммов». Вежливо так. Темно же в арке, ни черта не видно, все наощупь. Хорошо, что никто из нас не был беременным, а то бы поехали в больницу все.
Или, к примеру, пациент без сознания, а вокруг никого, чтобы помочь поднять носилки. Выкидыш у беременной медработницы гарантирован.
Вот, собственно, и все о детях. Как сказал один мой коллега, такое впечатление, что наши женщины рожают детей «на покосе», как крепостные крестьянки. А часто и просто не рожают. Но зато ребенок — это такой источник позитива!
Как заводят роман на работе. Да очень просто. Ты варишь себе кофе вечером в паузу между вызовами, запах кофе завивается по коридору, и первый, кто приходит на запах, после смены уже у тебя дома или еще где-то. Никто не интересуется штампами в паспорте. На работе нас ничто не может разлучить, кроме графика, тут нет места для ссор и ругани. Мы живем на работе сутками.
Иногда, конечно, бывают свадьбы — у тех, кто помоложе. Жених и невеста в шикарных костюмах после ЗАГСа заезжают на станцию, открывают шампанское и принимают поздравления от коллег, которые в этот момент не на вызове, оставляют торт или конфеты и приглашают всех в какой-нибудь ресторан, где будет гулянье. Потом постепенно она уходит в декрет, потом мы сбрасываемся на подарок малышу. Иногда они потом разводятся, иногда нет.
Иногда дети рождаются без свадьбы, это чаще. А кто счастливый отец? Трудно сказать. Бывает, что никто, а бывает два, три и то неточно.
Обычно штатские мужья и жены, которые не работают на скорой помощи, думают, что в ночные смены тут дым коромыслом стоит, а про вызовы им рассказывают для отмазки. Не верят и устраивают дома сцены. В чем-то они правы. Женщине лучше спать ночью дома, а не ходить по темным подъездам с железной сумкой.
Как-то раз я была на вызове в элитном притоне, точнее, это скорее была девчачья общага и гримерка для красавиц на выезд. Слушайте, вот кто следит за своим здоровьем! Малейший дискомфорт в детородных органах — и все завотделениями гинекологий ждут и встречают, как родных, за наличные. А скорую вызывают для конспирации. У нас ведь как бы медицина бесплатная, доступная каждому.
Короче, вот на ком надо жениться, прожить долго и счастливо и завести кучу здоровеньких ребятишек, православным особо советую, ну и другим тоже. Но это дорого.
С развалом СССР и медицины страна лишилась целого поколения блестящих врачей. Потому что дети врачей больше не хотят учиться на врачей. Разочарование в профессии связано с их голодным детством и не только с этим. Когда я смотрю на своих детей, я вижу, что из старшей вышел бы отличный педиатр, а из младшей — хирург. Ведь они росли в семье врачей, среди разговоров о медицине, это бесценные знания. Но они, как и большинство моих племянников и детей знакомых, предпочли бухгалтерию и иностранные языки, подальше от министров здравоохранения.
Глава 30. Водянка
«Грубые возрастные изменения» — раньше врачи не церемонились с описаниями. Представляю, сколько припаяет нынешний суд за такие слова в истории болезни.
Южный — раньше был такой район в Кемерове рядом с центром, частный сектор вроде большой деревни в городе. Вроде бы, город, областной центр, а люди жили как в деревне, сажали картошку, топили печи, не ходили в поликлинику. Телефон-автомат был один на почте, если трубка цела, а в домах телефонов были единицы. Да у них и поликлиника-то была как сельская амбулатория, одно название, что поликлиника.
В 92-м с помощью «Азота» и Заводской администрации открыли подстанцию скорой помощи на Южном, самую передовую и шикарную на то время. Потратили немало денег, еще столько же украли, но там было все, даже чайные сервизы из Германии. Поставили две врачебные бригады и еще третью в ночную смену. Первое время, может быть, год или больше, мы были в шоке от количества «запущенных» хронических сердечных недостаточностей, которые тут, на Южном, жили. Обычным делом была смерть от «водянки» и «сердечной астмы». Жители к этому привыкли, считали это старческими болезнями с «грубыми возрастными изменениями», а на самом деле это было элементарное отсутствие планового лечения. Поликлиника практически не работала. Существовали участковые врачи, которые выписывали больничные при необходимости, и все. Старше 70 лет официально никого не госпитализировали, кроме начальников и коммунистов. И сегодня такая же система. После 75 лет все больные с прогрессирующей стенокардией едут в дешевую больничку на шахте Северной, в бесплатную больницу для неимущих, а до 75 лет — в новый и комфортабельный кардиоцентр. Успевайте.
Как будто люди жили не в областном центре, а в какой-то дальней таежной деревне.
Как будто это был не 1992 год, а 1952-й или раньше. Жители Южного жили по нескольку лет с одышкой, «хроническими бронхитами», потом с отеками на ногах, потом уже спали сидя. Скорую вызывали уже в такой момент, когда в глазах темнело и пена изо рта появлялась. Ну да, скорая справлялась: кислород, аспирин, морфин, нитраты, транспортировка на стуле до Кировской больницы. Дорога длинная. Почему-то они
