Осень (СИ) - Дормиенс Сергей Анатольевич

— Лагерь на месте? — невпопад спросила Рей.

— А, да. Только хотел заговорить о лагере, — хмыкнул Аоба. — Наверное, это судьба. Ты веришь в судьбу или в вероятность, детка Рей?

Йокай невыразительно пожала плечами и опустила на лицо очки:

— Нам пора.

— Ночью? — изумленно спросил Аоба. — А если Часовщик?

Аска понаблюдала, как Рей встает, забрасывает свою винтовку за спину, как поднимаются повстанцы, что-то доказывая, а в ее теле вдруг проснулась ледяная усталость. Хотелось просто лечь и околеть. И пусть пытают, лишь бы никуда не идти.

«Часовщик, опять же».

— Вставай, — послышался тихий голос.

И Аска встала.

* * *

Выжатый лимон.

Синдзи давно уже привык к этому состоянию, возникающему после штатной рассинхронизации. Но даже спустя сотни вылетов оно его тяготило, и снова хотелось исчезнуть. Майор Мисато постоянно рекомендовала напиться и забыться, Акаги Рицко предлагала покурить и расслабиться. А Аска пинками и подзатыльниками разгоняла всю эту меланхолию и апатию к чертям собачьим.

«Плохо-то как».

— Не раскисай, Синдзи, — Акаги подошла к пилоту, который сидел возле своей Евы, и протянула пачку сигарет. — Вот, расслабься.

Сфокусировав взгляд на пачке, Икари мотнул головой, после чего повесил голову и стал тереть глаза, в который все слегка плыло.

— Ну, как хочешь, — пожала плечами женщина. — Как Ева?

«Ни черта не меняется».

— Как обычно. Все в порядке.

— Прекрасно. Жалко, что ты ее в ангар не поставил, но да ладно. Отдыхай.

Посмотрев вслед уходящему главному инженеру, Синдзи впервые ощутил желание всадить ей пулю в спину. Не насмерть, конечно, — так, чтобы пару неделек в госпитале повалялась. Акаги бы отдохнула от работы, а он от этих бессмысленных «как Ева?».

Рицко ушла, а холод остался. И серая слякоть под ногами, и редкие снежинки, что так приятно остужали лицо. И сидеть бы так и сидеть, пока апатия сама не уйдет, но звук двигателей колонны БМП заставил парня встать и медленно пойти в сторону столовой.

«Посижу там пока».

* * *

В такие моменты жизнь казалась раем. Тепло и уют окружали пилота со всех сторон, и он был готов прямо сейчас пойти и написать рапорт о переводе в хозяйственную часть. Даже вонь огромных чанов и котлов его не пугала.

«Всегда думал, что на кухне мне самое место», — думал парень, задумчиво глядя на чашку чая, заботливо поданную Хикари.

— Вы в порядке? — заглянув в глаза, спросила девушка.

— Да… Просто устал.

— Ну, это не мудрено, — хихикнула она, — эти частицы, они всех угнетают.

«Ох, если б в этом было дело».

— Да уж. Вы как переносите их? — поинтересовался парень.

— Ну, я сегодня еле проснулась. Да и в сон клонит весь день.

Словно в подтверждении слов, Хикари сладко зевнула и протерла заспанные глаза.

«Как мило».

— Спасибо вам, капитан, — сказала девушка и поклонилась.

— Эм… — Икари недоуменно моргнул и почесал голову. — За что?

— За Содзухару.

— Ааа… — понял наконец парень, и тут ему вспомнилось лицо Тодзи, когда тот увидел Синдзи в офицерской форме. Стало так смешно, что Икари громко расхохотался. Отсмеявшись, он посмотрел на недоуменное лицо Хикари и пальцем поманил к себе. Через полминуты они оба покатывались со смеху в подсобке.

Непринужденная почти домашняя атмосфера настолько нравилась Синдзи, что он хотел остаться здесь навечно, но из вечного на этой базе было только одно — серость. Время шло к обеду, поэтому Хикари пришлось уйти: повару предстояло накормить ватагу голодных солдат.

«Не хочу уходить, — подумал Синдзи, но все же встал из-за стола и пошел к выходу. — Без нее тут как-то не так».

* * *

Открыв двери кабинета Мисато Кацураги, Синдзи был готов практически ко всему, начиная от поцелуев за прекрасно проведенную операцию, и заканчивая жестким мозговым изнасилованием за то, что шлялся не пойми где. Но увидеть на месте майора того небритого субъекта, что вынес мозги сдавшемуся в плен отщепенцу — такого и в страшном сне не снилось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Эм….

— Садитесь, — сказал мужчина, указав на стул, сиротливо оставленный посреди комнаты. Обычно этот стул стоял вплотную к месту хозяйки, и, размахивая руками, майор вечно задевала плечо посетителя. Некого посетителя в скромной солдатской форме это всегда очень смущало.

Кивнув, Синдзи прошел на указанное место. Чем ближе он подходил к стулу, тем тяжелее давались шаги: ноги словно свинцом налило, и навыдумывать себе разные частицы в качестве причины не получалось. Наконец он сел и, глубоко вздохнув, постарался сфокусировать взгляд на незнакомце. Тот был одет в давешний плащ, но теперь под расстегнутой верхней одеждой обнаружилась элегантная форма столичного особиста — без карманов, без лацканов, без знаков различия. Но в такие френчи одевались только в одном управлении, и изображать этих ребят вряд ли кто-то бы рискнул.

При ближайшем рассмотрении особист оказался небрит, а его прищур вызывал странные ассоциации с неприятной ухмылкой.

— Я главный инспектор Редзи Кадзи, — представился субъект. — Вы знаете, почему я здесь?

— Нет, — ответил Икари, но тут же поправился: — То есть, да… Не совсем, если честно.

— Предположим.

Редзи взял в руки толстую папку с личным делом и открыл ее.

— Капитан Икари Синдзи, — буквально по слогам проговорил слова Кадзи. — Когда вы родились?

— Не помню. Я не праздную свои дни рождения.

— В таком случае напомню: ваш день рождения завтра. И еще кое-что, — сказал инспектор, не отрываясь от страниц дела. — Вы вполне можете отметить его в карцере, если я посчитаю это нужным.

Синдзи только пожал плечами, показав, что ему абсолютно все равно, где и как проводить завтрашний день.

— Где вы родились?

— Не знаю.

— «Не помню. Не знаю», — ровно, но в то же время с явной издевкой произнес Кадзи. — Напомню — вы родились в префектуре Нагано, где впервые на территории Японии появился Ангел. Что произошло четыре года спустя. Тогда же пропала ваша мать, Икари Юй. Вы помните свою мать?

— Я даже лица ее никогда не видел.

— Даже на фотографии? — удивился инспектор, и удивился достаточно натурально.

— Отец уничтожил все фотографии.

— Ваш отец, кстати. Это он сделал вас пилотом Евы?

— Он отправил меня в военную академию в пятнадцать лет, чтобы я не мешал ему делать карьеру.

— Почему вы вдруг стали ему мешать?

Синдзи уже тихо ненавидел и этот разговор, и этого мерзкого особиста.

— Тогда от нападения Ангела погиб его брат, у которого я жил.

— Вы утверждаете, что ваш отец не причастен к вашей карьере?

— Карьере? — искренне удивился Синдзи.

— Я видел много людей, но я никогда не видел такую тряпку как вы, — без намека на юмор произнес Кадзи, — во всех случаях дедовщины или инцидентах среди курсантов вы фигурировали в качестве жертвы. Удобно, не правда ли?

Взгляд инспектора был понимающим и брезгливым.

— Не вижу ничего удобного в том, чтобы быть побитым своими или драить туалеты по приказу старшего офицера, — склонив голову, пробормотал Икари.

— Думаете, я поверю в это?

Пилот ничего не ответил. Пояснять что-либо или доказывать, что его на самом деле били — Синдзи не хотел этого. Он просто не хотел вспоминать это еще раз.

— Продолжим, — так и не дождавшись ответа, произнес Кадзи. — Сразу после академии вы попадаете в регулярные части, которые в тот же день бросают против повстанцев. И там очень эффектно и внезапно появляется Ангел.

Синдзи вздрогнул, и это не укрылось от взгляда инспектора.

— О, ясно. И снова сюрприз: вы единственный, кто выжил после этого. И не просто выжил, а вернулся своим ходом на целехонькой машине. Как это произошло?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Разве это не отображено в моем деле? — огрызнулся парень.

— Отвечайте на вопрос, капитан. И в деталях.

Синдзи невольно вжал голову в плечи: инспектор не повысил голоса, но капитану показалось, что лучше бы на него наорали.