Король и спящий убийца - Владимир Гриньков

– И везде знаки повесить! – вскинулся Буряков.

– Какие знаки?

– Запрещающие! «Остановка запрещена»! По всей Тверской! По обеим сторонам!

– Это идея, – согласился президент. – Так он, конечно, заработает. Ты подготовь-ка указ. И чтоб завтра по всей Тверской уже знаки висели.

Иван Иванович с готовностью кивнул. Кажется, он совершенно потерял чувство реальности. Не так ли теряют разум люди, прорвавшиеся к власти? Еще вчера здравомыслящие и рассудительные, они вдруг меняются. Вот как сейчас Буряков.

Оператор обернулся ко мне и покачал головой. Я ободряюще кивнул ему в ответ. Материал мы отсняли преотличнейший. Если Алекперов не испугается и пустит это в эфир, наш рейтинг попросту зашкалит. Это сюжет, о котором будут говорить все.

Я развернулся, чтобы пройти в директорский кабинет. Оператор умоляюще посмотрел на меня – хотел, чтобы эта комедия продолжалась как можно дольше, но я думал иначе. Пора было вести историю к финалу, пока Буряков не уверовал окончательно в правдоподобность обрушившегося на него счастья. Если он привыкнет к этой мысли, то возвращение к действительности будет для него слишком уж тяжелым.

Я вошел в кабинет. Буряков резко обернулся. Что-то проступило в его лице, но это еще не было узнаванием.

– Здравствуйте! – сказал я. – У меня для вас сюрприз, Иван Иванович.

– Черт побери! – пробормотал он.

Кажется, признал. Я объявил ему о том, что мы, съемочная группа программы «Вот так история!», договорились с нужными людьми о его, Бурякова, работе в приемном пункте стеклотары. Приступать к работе можно хоть с завтрашнего дня. Он не знал, огорчаться ему или радоваться. Как легко и стремительно взлетают некоторые люди. И как больно им потом падать.

13

Естественно, у нас возникли сложности. В первые дни, пока мы монтировали отснятое, все было тихо, но когда кассету передали на просмотр Алекперову, разразилась буря. Он позвонил мне сам и предложил зайти. Говорил он ровным, негромким голосом, но я понял, что это пока цветочки. И я не ошибся.

Алекперов был в кабинете один. Когда я вошел и поздоровался, он лишь кивнул в ответ и сразу же включил видеомагнитофон. На экране телевизора я увидел наш сюжет с президентом.

– Вы действительно считаете, что это может пойти в эфир?

– А что, есть какие-то проблемы? – со всей возможной кротостью осведомился я.

Алекперов посмотрел на меня полным подозрительности взглядом, но не смог, наверное, ничего прочесть на моем лице.

– Качество съемки неважное? – продолжал я. – Или хронометраж не выдержан?

Он понял наконец, что я валяю дурака.

– Я не выпущу это в эфир! – сказал он жестко.

– Без объяснения причин?

– А разве надо объяснять?

– Ну конечно!

– Это безобразие! – сказал с чувством Алекперов.

Он заметно нервничал, чего за ним никогда не замечалось прежде, и это было связано не с нашей программой, а с событиями последнего времени. Когда вас пытаются взорвать, вы ведь будете немножко нервничать, не так ли?

– Это безобразие! – повторил он. – Глумление над президентом!

– Это не глумление над президентом, – запротестовал я. – Это глумление над мифами, которыми пропитана атмосфера вокруг нас.

Во взгляде Алекперова опять полыхнула подозрительность, но сейчас я не шутил.

– Вы оглянитесь вокруг! – сказал я. – Любые события тотчас обрастают шлейфом слухов, и наступает момент, когда людям уже не нужны факты, они считают, что и сами все знают. И становятся заложниками этих мифов.

Я ткнул пальцем в экран, где разворачивалось разыгранное нами действо.

– Что люди знают вот о той жизни, жизни на самом верху? Что президент любит выпить. Что государственные вопросы решаются кое-как, на ходу. Что люди, еще вчера ничего собой не представлявшие, вдруг в одночасье делают головокружительную карьеру.

– Вы будете с этим спорить? – ухмыльнулся Алекперов.

– Вот! – торжествующе сказал я. – И вы туда же! Я же говорю: мифы опутали нас, и нет, наверное, ни одного человека, который не находился бы под их влиянием. Вот он, – я ткнул пальцем в экран, где как раз был Буряков, – на этом и попался! Он давно выстроил в своем мозгу этот мир, мир власти, и когда мы смоделировали для него кусочек той жизни, жизни наверху, он и действовал в соответствии со своими представлениями. Ну с чего это ему взбрело в голову, что он, человек без образования, без какой-либо более-менее складной биографии, вдруг в одночасье может стать начальником президентской охраны? А его подписи под президентскими указами? Он же совершенно потерял чувство реальности! Мифы общества – это болезнь…

– Ну почему же болезнь? – пожал плечами Алекперов.

– Болезнь! Потому что общество коллективно начинает терять чувство реальности. Оно живет не действительностью, а мифами.

– И вот эту мысль вы и хотели донести до зрителя, – понимающе сказал Алекперов.

– Да!

– Чудесно. Но только не надо к этому примешивать президента.

– Уж с этим мы как-нибудь сами разберемся, – дерзко сказал я.

Алекперов на мою дерзость не обратил ни малейшего внимания.

– Я как руководитель канала тоже, как вы понимаете, имею право голоса.

– Я готов выслушать ваше мнение.

– В таком виде программа не выйдет на вверенном мне канале.

– Значит, она выйдет на канале, вверенном другому человеку.

Повисла пауза. Алекперов только сейчас, наверное, вспомнил, что договор между нашей компанией и его телеканалом до сих пор не подписан и мы в общем-то свободные птицы. Но нельзя было сказать, чтобы он так уж сильно испугался.

– Я не уверен, что так будет, – сказал он, глядя на меня глазами умудренного житейским опытом человека.

Хотел сказать, что никто не пожелает сломать себе шею – нас повсюду просто вежливо завернут.

– Ну и что? – пожал я плечами. – Во-первых, это еще надо проверить. А во-вторых, если даже все откажутся, все равно вы будете первым из тех, кто отказался. Сомнительное лидерство.

Алекперов невесело засмеялся.

– Вы многому научились у Самсонова, – признал он.

Для меня это было похвалой.

– Но сути дела это не меняет.

Я в ответ только пожал плечами – воля ваша, но я тоже остаюсь при своем мнении.

– И еще я хотел поговорить с вами о Демине.

Я насторожился.

– Какие функции он выполняет в вашей программе?

– Те же, что и при Самсонове – административные.

– Ну и как? Справляется?

– Вполне.

– Хотите, я дам вам хорошего администратора?

– Это еще зачем? – изумился я.

Алекперов задумчиво посмотрел в окно.

– Я хочу вас от него обезопасить, – медленно произнес он.

– Я вас не понимаю.

Он обернулся и посмотрел мне в глаза.

– Он очень опасен. Его роль в деле Самсонова…

– У него там не было никакой роли! – жестко сказал я.

– Вы уверены?

– Да! Его проверяли и в конце концов отпустили…

– А вы не задумывались, почему его отпустили?

Это был уже явный поклеп.

– Потому что он невиновен! – сердито сказал я.

– Вот как? – вроде бы даже изумился мой собеседник. – А у меня совсем другие сведения.

– Сейчас вы можете говорить все, что вам заблагорассудится!

Подразумевалось, что я не поверю ни единому его слову. И он это понял.

– Хорошо, – согласился Алекперов. – Оставим этот разговор и вернемся к нему позже.

– Мы к нему никогда не вернемся!

– Вернемся, – уверенно сказал Алекперов. – Я к тому времени заполучу кое-какие бумаги. Поверьте, вы получите огромное удовольствие, читая эти документы.

– Какие документы?

– Дело в том, что вы многого не знаете о Демине.

– А вы знаете!

– Знаю, – подтвердил Алекперов. – И буду рад поделиться своими знаниями с вами. А пока…

Он демонстративно взглянул на часы. Я понимающе кивнул и поднялся.

– Да, кстати, – вспомнил Алекперов. – Вот это возьмите. – Он протянул мне почтовый конверт. – Письма на вашу передачу приходят даже на мое имя, – сказал он. – Завидую вашему успеху, если честно.

– Что там? – кивнул я на конверт. – Нас ругают? Или, наоборот, хвалят?

– Ни то, ни другое. Просто родители предлагают разыграть их сына. Я думаю, это можно расценивать как одобрение вашей работы.

И я понял, что он попытается удержать нас на своем канале до последнего. Может быть, сюжет с президентом и пройдет по другому каналу, но все новые выпуски Алекперов хотел бы оставлять за собой.

– Мы с вами еще встретимся, – пообещал он. – Надо оформить договор. Я вам позвоню.

14

Он действительно позвонил. Это произошло через два дня после того разговора. Мы вчетвером – я, Светлана, Демин и Дима – сидели в кабинете, служившем нам штаб-квартирой, и обсуждали план ближайшей съемки. Из-за неожиданно возникших сложностей с сюжетом о президенте мы попали в цейтнот – мы только начинали, и у нас ничего не было в запасе. Теперь предстояло быстро отснять что-то, что могло бы заменить отвергнутый Алекперовым сюжет.