Король и спящий убийца - Владимир Гриньков

Буряков заметно приосанился.

– Да я его привезу в Вашингтон, он тебе сам обо всем и расскажет.

Президент прикрыл трубку рукой, спросил у Ивана Ивановича:

– Ты по-английски говоришь?

Тот отрицательно качнул головой.

– Ладно, возьмем еще одного переводчика.

И опять в трубку:

– Да, а так все нормально. Как твоя жена? Ну и славно. Привет ей от меня передавай. Кстати, а что это твой самолет недавно у нас в районе Мурманска летал? Как это не летал? У меня сведения точные. – Он посмотрел на начальника охраны. Тот стоял навытяжку. – В общем, еще одна такая история, и я десять твоих дипломатов вышлю. И ты моих в ответ? – Он засмеялся. – А у меня дипломатов нет, одни шпионы в посольстве остались. Ладно, позже, при встрече, обсудим. А пока до свидания, передавай от меня привет великому американскому народу!

Президент вернул трубку начальнику охраны, обвел присутствующих веселым взглядом.

– Ну, как я его? Не летал, говорит! Знаю, что не летал, а припугнуть для порядка никогда не мешает.

Буряков смотрел на президента с восторгом и обожанием. Жизнь, о которой он ничего не знал, о которой лишь догадывался, да и то смутно, теперь была рядом, он находился в самой ее гуще, и взлет наверх был столь стремителен, что невозможно было до конца осознать произошедшие вмиг перемены.

Начальник охраны в очередной раз был удален из кабинета. Моложавый налил водки. Выпили.

– У тебя была когда-нибудь мечта? – спросил вдруг президент, с прищуром глядя на Бурякова. – Ну, такая вот, знаешь… Настоящая!

Иван Иванович неопределенно пожал плечами. На самом деле мечта у него была, и мы о ней знали – от его сестры. Он давно, едва ли не со школьной скамьи, хотел работать в пункте приема стеклотары. Он считал это место баснословно денежным и даже дважды пытался осуществить свою мечту, но оба раза неудачно. Там надо было дать взятку, да еще знать кому, а у Бурякова не было ни денег, ни связей. Он затих и более не повторял попыток, но мечта так и осталась жить в нем, превратившись в неосуществимую, но щемяще желанную. Уже и времена изменились, и те, кто зарабатывал деньги на завышении процента боя стекла и отправке неучтенной стеклотары на местный пивзавод, давно уже сменили род деятельности и заработали гораздо больше, чем им удавалось прежде, а для Ивана Ивановича все оставалось как и много лет назад: он по-прежнему считал приемщиков посуды членами могущественной мафии, куда доступ простым смертным закрыт.

Президент склонился к Бурякову:

– Хочешь, скажу, какая мечта у тебя?

Тот неуверенно кивнул.

– Ты хотел приемщиком бутылок работать. А? Угадал?

И президент счастливо засмеялся. Буряков обомлел.

– Ты думал, я не знаю? – веселился президент. – А как бы тебя допустили ко мне, не проверив? Это ж нельзя! Не положено! Может, ты террорист какой. Вот тебя взяли и проверили.

Он вдруг оборвал смех и стал серьезным.

– Это я тебе затем сказал, чтоб ты знал: мне врать не моги! Я всех насквозь вижу! Ты понял?

Иван Иванович кивнул и приподнялся на стуле.

– Да сиди ты! Ну чего дергаешься?

Президент похлопал своего собеседника по плечу.

– Хороший ты мужик! Ну что бы мне такое для тебя сделать? Хочешь, начальником охраны поставлю?

– А…

Буряков, потерявший дар речи, показал рукой на дверь: мол, а как же с тем быть?

– Выгоню я его, – задумчиво сказал президент. – Надоел. Не в свои дела все время лезет. И премьер мне на него вот жаловался недавно. Ну сколько можно?

– Попробуй его снять! – печально подал голос до сих пор молчавший хранитель заветного чемоданчика. – У него вся охрана в руках. Даст команду – и поминай как звали.

– Да я его! – вскинулся президент и пьяно стукнул кулаком по столу. Затем обернулся к Бурякову: – Ты в армии служил?

– Так точно! – вскинулся тот.

– Да сиди ты! Я же говорил тебе. А кто ты по званию?

– Гвардии младший сержант!

– Маловато, – покачал головой президент. – Должность-то генеральская. Ну хоть бы ты офицером был.

– Так можно присвоить, – подсказал моложавый. – Внеочередное.

– А и правда! Дадим звание и поставим вместо этого. – Президент кивнул на дверь. – Ну какое звание-то дать? Капитан?

– Мало капитана, – сказал моложавый.

– Ты думаешь? – задумчиво прищурился президент.

– Ну конечно!

– Может, тогда майора?

Буряков сидел ни жив ни мертв. Он присутствовал при решении собственной судьбы, и мне казалось, что и я чувствую холодок, стремительно наполняющий сейчас душу Ивана Ивановича.

– Полковник! – подсказал моложавый.

– Да ты что? – пробурчал осуждающе президент. – Где ж это видано, чтоб из младших сержантов да сразу в полковники?

– А что? Он будет стараться. Ведь будешь? – спросил у Бурякова моложавый.

Тот кивнул, уже едва не теряя рассудок от стремительно происходящих событий.

– Хорошо, – сдался президент. – Пусть будет полковник.

Лицо Бурякова попело пятнами.

– Давай присягу! – распорядился президент. – Слова знаешь?

– Н-н-не по-помню…

– Ладно, просто встань и скажи: «Клянусь служить президенту до последней капли крови!»

Иван Иванович вскочил и повторил эту абракадабру со всем воодушевлением, на какое был способен в данную минуту. Стоявший рядом со мной видеооператор заскулил, пытаясь сдержать смех. Я погрозил ему кулаком, делая зверское лицо, и он затих, только плечи ходили ходуном.

– Ну все, – сказал президент. – Теперь зовите того, – кивнул на дверь. – План такой: разоружаем его и объявляем об отставке.

– Так ведь начнет стрелять! – сказал моложавый.

А Буряков опять стремительно бледнел. Неожиданно для него события повернулись так, что ему теперь предстояло принять участие чуть ли не в государственном перевороте. Он едва успел осознать этот факт, как президент сказал ему:

– Разоружать ты будешь!

А вызванный моложавым прежний начальник охраны уже входил в кабинет, еще не догадываясь об уготованной ему участи, и поздно было что-либо менять. Бурякова, наверное, совсем оставили силы, потому что он сидел на стуле как приклеенный.

– Ну что же ты! – зашипел на него президент. – Давай! Пусть сдаст оружие!

– Сдайте оружие! – обмирая, хриплым голосом пробормотал Буряков, не имея сил встать со стула.

Моложавый тем временем зашел начальнику охраны в тыл, и это придало Ивану Ивановичу немного смелости.

– Оружие! – выкрикнул он. – Сдать!

– Как же так? – обиженно сказал начальник охраны, обращаясь к президенту.

– А так! – ответил тот желчно. – Ты уже не начальник охраны! Подчиняйся! Сдай пистолет полковнику Бурякову!

– Ха! – воскликнул низложенный начальник охраны. – Как же! Он всего лишь полковник, а я кто! Как я могу сдать пистолет младшему по званию?

– Да, – подтвердил моложавый. – Неувязочка.

– Что же делать? – растерялся президент.

– Можно, например, полковнику Бурякову присвоить звание генерала армии, – подсказал моложавый.

Президент вскинулся и протестующе замахал руками.

– Временно, – поспешно пояснил моложавый. – А сразу после того, как он заберет оружие, тут же вернуть ему звание полковника.

– Вот это хорошо, – одобрил президент. – Ты – генерал армии, – это уже Бурякову. – Выполняй приказ!

– Сдайте оружие! – окрепшим голосом приказал генерал армии Буряков.

Бывший начальник охраны беспрекословно подчинился.

– А теперь – вон! – распорядился президент.

Когда сникший неудачник скрылся за дверью, президент сказал, обращаясь к Ивану Ивановичу:

– Ты подготовь потом приказ на него – чтоб ему определили какое-нибудь место. Чтоб и должность небольшая, и в то же время чтоб дети его не голодали. Все-таки служил человек, старался. Достоин.

– Может, в учреждение его какое? – подсказал моложавый. – В министерство.

– Я же сказал – чтоб дети не голодали! – нахмурился президент.

– Тогда в гаишники! – подал голос Буряков.

– В гаишники? – задумался президент. – А что? Хорошая идея. Только ведь он генерал! – спохватился он. – Представляете картину? Стоит на дороге генерал и машет жезлом.

– Можно разжаловать.

– Жалко! – не согласился президент. – Не по-людски это.

– Ну и пусть генерал! – сказал Буряков. – Можно в хорошем каком-нибудь месте поставить. У Кремля, например. На Красной площади.

– Ну ты загнул! – развеселился президент. – У Кремля! Да что ж он там заработает? Ты думай, что говоришь!

– А на Тверской? – высказал предположение Буряков. – Хорошее место.

– Хорошее, – согласился президент. – Вот только где его поставить? Может, у «Макдональдса»?

– Можно ему отдать всю Тверскую, – задумчиво сказал моложавый. – Все-таки вы правильно заметили: человек старался, заслужил.

– И везде знаки повесить! – вскинулся Буряков.

– Какие знаки?

– Запрещающие! «Остановка запрещена»! По всей Тверской! По обеим сторонам!