Мезалийцы - Владимир Портнов

— Но босс, погодите вы обвинять жреца. Всё обстоит совсем иначе, — хотел было я успокоить Зевса. Но он не стал меня слушать:

— Замолчи, и отведи хотя бы к этим двум неофитам. Они-то ещё могут знать дорогу. Только вполне возможно, что жрец и их цинично кинул на произвол, воспользовавшись ими как расходным материалом, как жертвами своих зло умыслов — старый интриган… — Данный негативный порыв Зевса вырвался как длинная тирада негодования, и ни он, ни я с этим ничего не могли поделать. Оставалось только дивиться тому, куда улетучилась вся наша хвалёная мезалийская сдержанность. Эта гордость науки, вершина эволюции общества — технократический строй — всё словно подрывалось здесь и сейчас, при испытании в неземных условиях от столкновения с чем-то новым невидимым и казавшимся невозможным. И ещё большим контрастом становилось для меня поведение босса в сравнении с каким-то природным дружелюбием и спокойствием, хранимым хиронцами.

За примером не требовалось далеко ходить, нужно было только видеть, с каким негодованием Зевс на своём дредноуте побежал «семимильными» шагами к юнцу-хиронцу (служителю лунных богинь), как только заприметил его в зарослях. А потом подбежал к нему и начал трясти и кричать.

В нескольких метрах из-за другого дерева выходил Гу. Ни он, ни бедняга допрашиваемый, никогда ещё не видели Зевса таким яростным. Я поторопился к месту «разборки», и попытался внушить Зевсу, что он совершает недопустимое по отношению к подопечным аборигенам, и сказал ему, дескать, от юного неофита вряд ли чего-нибудь допросишься, поскольку он вообще может быть не в курсе, и плохо знает псевдо-древнегреческий .

Благо Зевс внял моему соображению, и перекинул внимание на Гу. Подойдя ближе к хиронцу, босс теперь уже более сдержанно стал говорить с ним. И признаться, меня поразило то, как спокоен был Гу. На этот раз он без колебаний сообщил, что жрец-старейшина оставил нас здесь, так как его наставническая миссия завершилась, и теперь мы должны самостоятельно довести начатое до конца. Для чего нужно следовать за ним.

— Следовать куда? — недоверчиво переспросил Зевс, — Разве мне мало того, что вы уже завели нас вглубь пустыни, и оставили без связи…? — тут Зевс снова опомнился, увидев смущённое лицо Гу, услышавшего про какую-то связь и договорил в рамках божественной идеологии — Завели меня вдаль от Олимпа, откуда я мог черпать божественные силы.

Улыбнувшись, я посмотрел на босса, а он на меня. Видимо одновременно мы подумали о том же, что сейчас уже нет никакой нужды в конспирации.

— И, тем не менее, куда идти?

Гу ответил:

— Духи дали нам знак, что хранилище «Рохор» откроется на юго-востоке отсюда.

— Да что ты говоришь?! Какие духи? Хватит морочить мне голову!

Тогда мне пришлось снова защищать Гу от нападок босса, я вклинился в их разговор с хиронцем, пытаясь разъяснить Зевсу существование духов. И, конечно, в результате мы едва не повздорили. Но здравый смысл перевесил — возможно, Зевс просто понял, что делать нечего и махнул рукой:

— Давайте, показывайте свою дорогу, чего уж, правда, теперь от вас требовать. — И мы последовали за хиронцами, выбираясь из оазиса — обратно в бескрайнюю пустыню, где повсюду свирепствовали спиралехвосты.

XIX

К сожалению, а может быть даже к счастью, но с тех пор как мы отправили Аида в госпиталь, нам никак не удавалось связаться со штабом — на голограммных экранах Зевса высвечивались одни помехи, а ведь он только и делал, что каждую свободную минуту настраивал сообщение с центром. Но спрашивается, а на базе, не уж-то нас не хватились? — Как выяснилось уже после экспедиции: штаб неоднократно высылал поисковые отряды, однако мы словно сквозь землю провалились. И последние наши следы обнаруживались на месте падения Аида, а уже в ближайшем оазисе, мы как будто и не появлялись вовсе. У меня по этому поводу возникло следующее объяснение: что всё это время мы уже пребывали в другом измерении, незаметно для самих себя, погрузившись в параллельный мир.

Давно покинув спасительные пределы оазиса, мы с Зевсом шли под вечерним предзакатным небосводом, начинавшим усеиваться звёздами. Антигравитационные приборы по-прежнему не работали, и мы были вынуждены идти за крылатыми спутниками. К счастью пока из-под земли никто не давал о себе знать. Но чем дальше мы удалялись от оазиса, тем обречённее предвкушали скорую встречу со спиралехвостами.

Зато на этот раз мы удачно выбрали ночное время для передвижения. Так как по обнадёживающим словам хиронцев, нам оставалось совершить последний марш-бросок. Поэтому было решено, не дожидаясь утра, и соответственно палящего солнца, выдвигаться на вечерних сумерках. К тому же начинала сдавать электроника костюмов, и вся настроенная в них система жизнеобеспечения: поддержание нормальной температуры и влажности. А это значило, что при духоте и пекле дня, без исправно функционирующих костюмов, нам как никогда прежде пришлось бы ощутить на собственной шкуре весь ад хиронской Сахары.

А пока всё было относительно спокойно, мы с Зевсом вели непринуждённый разговор, постепенно перераставший в излияние душ, который, однако, босс периодически прерывал, поглядывая на голограммный дисплей, в надежде на возобновление связи с базой, после чего каждый раз выводил приборы в энергосберегающий режим, экономя заряд дредноута.

По разным едва уловимым впечатлениям, отрывкам разговоров, по тенденции всего путешествия, я начинал догадываться о сути происходящего. И видя, как сильно во всём сомневается Зевс, как он ищет несуществующий заговор, видя его удручённое состояние, мне, конечно, хотелось развеять его недопонимание. Поэтому я начал рассказывать гипотезу о том, как посредством молитв хиронцы проникают в параллельный мир, где как раз и расположено хранилище «Рохор». Таким образом, соотносился факт, что орбитальный отряд, вылетев на предполагаемое место хранилища, не обнаружил его там, поскольку сооружение было невидимым для мезалийцев в привычном измерении. Наш же поход должен оказаться удачным, ведь мы, образно выражаясь, одной ногой в ином измерении. И предстояла ещё одна молитва, в которой если примем участие все, то сможем значительно углубиться в пространстве-времени, то есть проникнуть в нужный нам слой.

Однако, несмотря на все мои убеждения, Зевс продолжал настаивать на своей параноидальной теории о неких третьих силах, манипулирующих хиронцами. А уж то, что ритуалы аборигенов паранормальные, в этом, говорил Зевс, изначально никто не сомневался, иначе бы антигравитационные устройства не выходили из строя. Но о природе пространственных завихрений лучше скажут учёные, когда детальнее изучат принесённый нами чёрный конус . Собственно для чего мы и пустились в экспедицию…

— А я вот, не дождавшись ученых, могу уже сейчас объяснить, списав перебои в связи на то, что сигналы не могут проникнуть через барьеры, разделяющие параллельные миры. Антигравитационные устройства выходят из строя, потому что они сами по себе являются приборами искажающими континуум. Не удивительно поэтому, как наложение другого искажения пространства-времени аннигилирует эффект антигравитонов . Вполне возможно, что для параллельных миров требуется перенастройка антигравитонов на какую-нибудь иную частоту…

— Но это всё предположения и гипотезы, пока научно не доказанные. А вот, что касается третьих сил, то я здесь скорее основываюсь на выводах специалистов, которые проанализировав неподатливость хиронцев к восприятию нас в качестве своих богов, пришли к выводу, что такое возможно лишь в том случае, если на хиронцев уже оказывается влияние со стороны других высокоразвитых существ…

На этих словах наш диспут с Зевсом оборвался — из земли выпрыгнул спиралехвост. Я это решил, вне всякого сомнения, потому что за последнее время достаточно от них натерпелся. Однако моё зрение словно говорило иное. Вообще-то была ещё ночь и темнота не позволяла, как следует разглядеть «прыгунов». Во мраке я различил лишь тени, неотчётливые силуэты, хотя мог поклясться, что это они. И в то же время это были не спиралехвосты.

Так из земли выпрыгнула тень, и невероятным образом пролетев сквозь металлический костюм Зевса, упала в землю. Но меня смутило не меньше, когда через секунду другая тень, выпрыгнувшая из земли, прошла меня насквозь. В момент условного касания, она как бы замедлилась, при этом я почувствовал дискомфорт, что-то вроде спазма в брюшной полости. И когда тень вышла из меня, а это произошло за считанные мгновенья, и плюхнулась обратно в землю, то я испытал облегчение, но и с тем некоторое опустошение, словно призрак вытянул часть жизненной силы.

Пять минут спустя снова последовали выстрелы из земли, а потом ещё через час. И тут я сообразил, и сказал Зевсу: