Поздний гость. Стихотворения и поэмы - Владимир Корвин-Пиотровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ПАРИЖ 1939–1960
* * *
Не надо вечности. ТомитсяБессмертием душа моя,Она не хочет и боитсяПовторной муки бытия.
Как будто знает знаньем смутным,Что ничего страшнее нет,Чем этот в нашем сне минутномПочти неразличимый свет.
Из поколений в поколеньяОна измену и любовь,Их ложь и блеск, прощает вновьЗа право самоистребленья.
1939
* * *
Влюбленных парочек шагиМотив столетний выбивают,Правдоподобные врагиДруг друга шпагой убивают.
Кругом поэты собралисьВ дрянных плащах, в дырявых шляпах, —Рифмуют брань, рифмуют запах, —Они совсем перепились —
И, розой скомканной играя,Красотка из монастыряЗовет на помощь, умираяВ лучах кривого фонаря.
И медленно из-за угла,От полусгнившего фонтана,Тень жулика иль д’АртаньянаЗаносчиво к ним подошла.
Тень черная на фоне рыжемС боков отчетливо видна, —Над романтическим ПарижемСредневековая луна.
Мой друг, скорее на коней!Лишь звон и гром вдоль улиц сонных,Во весь опор в страну влюбленных, —Гони сильней, гони сильней!
* * *
Дырявый зонт перекосился ниже,Плащ отсырел, намокли башмаки.Бурлит фонтан. Весенний дождь в Париже, —И девушке не избежать рукиЕще чужой, еще немного страшной, —Она грустит и отступает прочь, —И с лесенкой фонарщик бесшабашныйИх обогнал, и наступила ночь.Сгущая мрак над улочкой старинной,Бесцветные, как рыбьи пузыри,Висят цепочкой тонкой и недлиннойНенужные влюбленным фонари.Всю ночь шумят деревья в Тюльери,Всю ночь вздыхают где-то на Неглинной.
* * *
Всю ночь парижская веснаИсходит сыростью и мглою,Внизу неслышная волнаКак бы подернута золою.
Легко качаются дома,Река туманом затянулась, —Ты наклонилась и самаМоей руки почти коснулась.
Что скажешь, мой неверный друг?Ночная мгла к устам прильнула,Ночная тьма порочный кругДо безнадежности сомкнула.
И что отвечу? На мостуМеж двух разлук, меж двух прощаний?Погасит ветер на летуСлова напрасных обещаний —
Еще творим судьбу одну,Одним дыханьем жадно дышим,Но розно видим, розно слышимВ тумане вставшую волну.
1939
* * *
Ты будешь помнить ветер встречный,Парижских улиц фонари,Любовь, что длилась до зари,Прошла с зарей и стала вечной.
Самой себе наперекор(Быть может, только в грезе сонной)Услышишь ты свой плач влюбленный,Увидишь пристальный мой взор.
О, не напрасно на прощаньеТы ожила иль умерла, —Я взял лишь имени звучанье,Взамен оставил два крыла.
Лети! Пускай другим навстречу,Лети, — пускай к чужой судьбе, —На всех дорогах я отвечуЗнакомым голосом тебе.
И будут сны мои твоими —В моей стране забвенья нет, —Лишь ослепительное имя,Лишь оглушительный рассвет.
1939
* * *
Твоя ленивая враждаПочти похожа на участье,Но тайно мыслишь иногда, —Моя беда, мое несчастье.
И долго смотришь на меняС нетерпеливым раздраженьем,И мстишь открытым униженьемЗа блеск утраченного дня.
Всё бывшее небывшим стало,Болотным паром изошло, —Ничто души не потрясло,Привычных чувств не надорвало.
Ни перемен, ни новизны,Весь мир как бы подернут скукой, —Мы равнодушно, без вины,Прощаемся перед разлукой.
Нет, не любовь, — мечта о ней,Томительная неудача,Но сердце тем щемит больней,Чем меньше жалобы и плача.
Увы, меж площадных зевакМы жить хотим не очень сложно,И любим мы — неосторожно,И ненавидим — кое-как.
1939
* * *
Бродяга праздный на мостуОкурка жаркого не бросит,Не брызнет искра в темноту,Прохожий имени не спросит.
Обозначений и приметНе жду и не хочу, пожалуй. —Простой вопрос, простой ответ,Нечастый дождь и ветер вялый —
Но, Боже мой, как всё не то,Как всё навек непоправимо!Твое лицо, твое пальто,Твои ладони — мимо, мимо —
1939
* * *
Бредет прохожий спотыкаясь,Хохочет женщина спьяна, —В широкой луже, растекаясь,Ночь мутная отражена —
Но так сверкает нестерпимоМне видимая высота, —Что я склоняюсь (мимо, мимо) —Над черным выступом моста —
И медленно, без напряженья,Заламываю руки я,Как бы для взлета иль круженьяНад этим дымом бытия.
И прочь летят, как ветер встречный,Как вышина и глубина, —И женский крик, и мрак заречный,И все земные имена. —
Мне всё равно, что завтра будетПри лгущем освещеньи дня,И кто полюбит (иль забудет)Мое паденье и меня.
1940
* * *
Прощальной нежностью не скороСогрею слабую ладонь, —Цветы жестокие раздораГубами легкими не тронь.
Они не сыростью веселой,Не ранней свежестью полны, —В стекле туманном стебель голыйБез запаха и без весны.
К утру они дышать устанут,Свернутся в безобразный жгут,И потускнеют и увянут,И белым снегом опадут.
Случайный ветер их развеет,И даже мертвая рукаНе оживит и не согреетДуши заклятого цветка.
* * *
Крикливых дачниц голосаВ сосновой чаще отшумели,Лежу и слушаю. ОсаКружится надо мной без цели.
В лицо струится синева,Весенний дым в ресницах тает,Сквозь тело легкое траваПочти неслышно прорастает.
Все трепеты и все влеченьяУже проходят сквозь меня,И жар небесного огня,И лед подземного теченья.
Деревья густо оплелиМеня пушистыми корнями, —Так длится день, и дни за днями,Так длится музыка земли.
И в мире этом, в этом сне,И непробудном и глубоком,Где стала мысль зеленым соком,Живая вечность снится мне.
1939
* * *
Моих разомкнутых ресницДалекий полдень не тревожит,И разбудить меня не можетГортанный говор горных птиц.
Меж пальцев скупо прорастаетПучками жесткими трава,Лавина снежная едваМеня касается и тает.
Ни образов, ни сновиденийМоей пустыне не дано,Всё чуждо мне, и всё равноНе возбуждает сожалений.
Когда ко мне слетаешь тыС раскаяньем и со слезами,Гляжу незрячими глазамиЯ на забытые черты.
Моей Тамары легкокрылой,Моей княжны, не узнаю, —Лишь смутно слышу голос милыйИ клятву робкую твою.
Я скован каменной громадой,Я сплю, — и горные ручьиЗабвеньем дышат и прохладойВ уста безмолвные мои.
1940
