Простая смертная #2 (СИ) - Оленева Екатерина Александровна

Я заметила, что он стоит и, с улыбкой глядя на меня, ждёт.

Подавив вздох, я кивнула:

– Хорошо. Идём.

Атайрон протянул мне руку, помогая спускаться вниз по камням. Остров походил на возвышающуюся пирамиду, у подножья которой беспокойно волновались солёные морские волны. Туча, разрастающаяся от линии горизонта, ползла в нашу сторону. Из-под низкой пелены рваных клочьев тумана возникали ряды серых морских валов. Неторопливо взмахивая седой гривой, волны, как тараном, били у подножья каменистого острова, наполняя всё вокруг далёким, как гром, рокотом.

Я опасливо спускалась вниз, опираясь на руку Атайрона. Осыпаясь из-под наших ног, шуршали мелкие камешки. Порывы ветра, рассеивая в воздухе тончайшую пыль солёных брызг, бросали их нам в лицо и вскоре выбившиеся из-под капюшона пряди волос сделались влажными.

– Это прибой? – спросила я, на мгновение замерев, чтобы пристально посмотреть на крупные волны, венчаемые шапкой пены.

Волна с силой налетела, ахнулась об утёс, с глухим угрожающим ворчанием откатилась назад, волоча за собой назад, в море, гравий и мелкие камешки. Следующий кипящие вал подхватил их и бросил назад, на землю, словно выплюнул.

Атайрон не ответил на мой вопрос. Взяв меня за руку, он подтянул к себе ближе, под густую тень от скалистого холма. Я отчего-то дрожала, вдыхая запах соли, слушая беспрестанный рокот волн. Со всех сторон от нас словно зияли обрывы и пропасти, чёрные и безликие. Пейзаж был соткан из чёрных и серых красок разных оттенков: море, камень, небо. Ничто не оживляло и не разбавляло их: ни зелень деревьев, ни жёлтая полоска песка.

– Зачем мы здесь? Хочешь, чтобы я перед дальнейшим полётом как следует успела насладиться этим унылым пейзажем.

– Не совсем, – ответил Атайрон. – Это место… не думаю, что здесь был хоть кто-то другой, кроме меня, Эвила и теперь ещё – тебя. Никто из людей не способен добраться сюда. Корабли разобьются о рифы, а прилететь сюда можно лишь на драконе.

Мне стало холодно. Возможно потому, что холодно было на самом деле. Драконы способны согревать не хуже жаровни, но они остались на вершине. А здесь царил северный ветер да промозглая сырость, которая бывает лишь в самых глубоких подземельях. По коже моей побежали мурашки.

– Конечная наша цель вон там, – Атайрон кивком указал мне на край скалы, где цепочка неровных выемок на камне образовывала опору для ног, кажущуюся зыбкой и ненадёжной, словно висящей на высоте, паря прямо в воздухе.

– Но зачем нам туда идти? – заупрямилась я, склонная возражать.

– Там находится вход.

– Вход – куда?

– В мою личную сокровищницу. Ты всё увидишь. Идём.

В расщелинах между валунами далеко внизу бурлила вода и было жутко бросать вниз даже случайный взгляд. Вскоре скалы почти сомкнулись над нашими головами, и мы оказались будто в туннеле со скользкими стенами. Они мерцали, словно мокрый гудрон. Ветер, как ни странно, здесь не гулял и воздух был тих, но словно бы стало на несколько градусов холоднее.

Дрожь, что охватила меня, была иная, чем от холода – я чувствовала магию, чувствовала её кожей.

Атайрон приблизился к стене и погладил её кончиками пальцев.

– Подойди, – позвал он меня.

Я поняла, то, ради чего мы сюда пришли, не имеет под собой романтической подоплеки, как я опасалась (или втайне – надеялась) поначалу. Вместе с тем ко мне вернулось привычное мироощущение. Я успокоилась. Как ни странно, но опасность пугала меня меньше поцелуев.

– Протяни руку, Анжелика.

Стоило мне это сделать, как он легко коснулся тонкой кожи на моей ладони ещё более тонким и острым лезвием, делая небольшой надрез. Боль была острой, но быстрой. В чаше ладони быстро собралась алая лужица моей крови.

Не удержавшись, я поморщилась, когда он прижал саднящую руку к шероховатой, холодной поверхности стены, шепча какие-то слова на непонятном мне языке. В следующий момент поверхность стены покрылась трещиной, из которой хлынул предельно-яркий белый свет, так больно ударивший по глазам, что я невольно прикрылась от него второй рукой.

Когда я открыла глаза, перед нами зиял проход, ведущий в непроглядную тьму.

– Только не говори, что мы туда пойдём, – предостерегающим шёпотом взмолилась я.

– Не бойся. Это мой мир и у меня здесь всё под контролем. Тут ни для меня, ни для тебя, ни для Ангэй опасности нет. Это тайник, в который ты, при необходимости, сможешь попасть и без меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– И зачем мне попадать в твой тайник.

– Случай может быть разный. С одной стороны, здесь ты сможешь укрыться, если мир на какой-то момент станет слишком опасным. При желании ты даже Молнию сможешь сюда привести, ведь она не так велика, как моё Тёмное Пламя.

– Ты полагаешь, что мне вскоре может потребоваться укрытие? – взволновалась я.

– Надеюсь, что нет. Это простая предосторожность – не более. Основная функция у этого тайника иная.

Атайрон вытянул руку и прямо из воздуха материализовался факел, пылающий то синим, то жёлтым, то алым – переменчивым пламенем.

Мой проводник первым вступил в проход, мне не оставалось ничего иного, как следовать за ним. Озаряемые слабым светом, разгоняющим бархатистый мрак, мы спускались по крутому уклону, пока не очутились в галерее внутри скалы.

Я едва сдержалась, чтобы не завизжать, когда из темноты послышалось многоголосое шипение, схватив за руку Атайрона. Чьи-то горящие злобой и кровью глаза смотрели из темноты.

– Не бойся, – поспешил успокоить меня Атайрон. – Это мелкая шушера тебе не опасно, но разорвёт вклочья всякого, в ком нет нашей крови.

– Вообще-то, – изо всех сил стараясь не стучать зубами от ужаса, проговорила я, – во мне вашей крови нет.

– Ты мать одного из нас. Значит, в тебе есть наша кровь. И наша сила. Перестань вести себя словно маленькая напуганная девчонка, Анжелика! Ты меня разочаровываешь.

Фраза, сказанная резким тоном, привела меня в себя, напомнив, что передо мной Атайрон, а вовсе не рыцарственный Эвил. И он желает видеть во мне достойную себя ученицу, которая оказалась способна укротить сначала дракона, потом его брата, потом собственную печаль. Воистину, мне следует быть сдержанней.

Вот только очень страшно. И Молнии, на которую я привыкла в последнее время полагаться, рядом нет. А на мою силу надежды мало – последняя меня плохо слушалась.

Стая непонятных теней с красными глазами что-то жадно шипела во тьме. Со всех сторон несло тленом и землёй. Мой сын остался один наверху, под наблюдением драконов.

Я глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки, сохранить спокойствие. Я – королева, а не перепуганная насмерть учительница истории. Я не должна показывать свой страх.

Тем временем, пока я боролась сама с собой, мы подошли к гранитной двери. Атайрон придавил ногой камень и стал ждать. Ждать пришлось недолго. Гранитная громада поднялась со своего ложа, высеченного в скале, пропуская нас дальше, к очередной двери.

Дверей было три. Каждая толще и крепче предыдущей. Последний проход провёл нас в огромную комнату, выложенную белым мрамором.

Я не видела такого никогда! Комната была заставлена золотыми сундуками, и в каждом были драгоценные камни, переливающиеся холодными огнями! Некоторые камни были в первозданном состоянии, лишенные огранки. Были сундуки, в которых хранились кулоны, диадемы, перстни, подвески. Некоторые сундуки были наполнены не камнями, а золотыми монетами, иные – золотыми слитками.

Никогда прежде я не видела столько драгоценностей, собранных вместе. Подозреваю, что никогда больше и не увижу.

Что сказать? Впечатление было странным. В первый момент – восторг. Следующее – какой-то иррациональный страх. Во мне всегда жила вера, что богатства должны быть заслуженными, иначе принесут своему владельцу беду.

– Что это, Атайрон?

– Можно сказать, что королевская казна.

– Хочешь сказать, что это принадлежит народу Тёмной Цитадели?