Княжья русь - Александр Мазин

Лунд нахмурился, но Славка нашел чем его утешить.

— Не держи обиды, — быстро сказал он. — Вот тебе дар от меня, — и протянул Лунду кинжал, которым порезал Скегги.

Лунд мгновенно помягчел, принял оружие, оглядел инок, попробовал остроту, спросил:

— Тот самый? А если помрет Скегги? — Лунд испытующе поглядел на Славку.

— Тогда уж сам и решай[12]— усмехнулся Славка. Знал, что наместник шутит.

— А стоит небось не менее марки серебром. Подороже, однако, чем работа лекаря.

— Да это же дар, — пожал плечами Славка. — Дар и должен быть щедрым, иначе это не дар, а подачка.

Главадесятая

БЫК И ЛЕБЕДЬ

К волоку подошли вечером. Деревенька, чьи жители кормились от волока (их оброк и заработок — предоставлять тягловых быков и держать волок в исправности), была невелика: десяток изб. Две, почище, освободили. Одну — для Рогнеды с челядью, другую — для Славки. Хривла предпочел ночевать со своими на кнорре.

В сумерках Рогнеда и Славка вышли прогуляться по бережку. Пешком. Лошадок, в том числе и Славкиного Ворона, пришлось оставить в Полоцке. В лодье с ними было бы тесновато. Лунд обещал отправить коней в Киев с первым же большим обозом.

За Славкой и Рогнедой, чуть поодаль, следовали верный Антиф на пару с княгининой челядинкой Мывкой, которая несла в платке маленького Изяслава. Антифу Славка открылся еще в Полоцке. Друг не выдаст. Мывка же доводилась княгине молочной сестрой и готова, была для хозяйки на всё. Это она легла под Владимира той страшной ночью.

Дожди прекратились. Погода стояла сухая и сравнительно теплая. К радости Славки и княгини. Потому что влюбленные могли побыть наедине только во время таких вот коротких прогулок.

Путешествие их протекало мирно, но — тесно.

На лодье уединиться было можно (Рогнеде поставили на корме отдельный шатер), но делать это часто и у всех на глазах — опрометчиво. Донесут Владимиру — мало не будет. Зато беседовать можно было и у всех на виду. Вот и беседовали. Княгиня — на подушках, повыше. Славка — на скамье, пониже. Как и подобает верному княжьему сотнику. Всё благочинно. Рогнеда спрашивала — Славка отвечал.

Княгиня хотела побольше узнать о Киеве: о народе, о лучших людях, о врагах-друзьях.

Славка о родном городе знал всё. О его окрестностях — тоже. Каждый овраг, каждый дуб — на двадцать поприщ от любых ворот. Да и дальше. Рассказывал о пограничных городках вдоль Дикого Поля. О днепровских порогах. О далеком острове Березань и более близком острове Хорса, где степняки погубили великого князя Святослава и лишь чудо спасло от смерти Славкиного отца. Рассказывал о диких печенегах, о хитрых и богатых ромеях. О Тмуторокани, где бывал сам, о Булгарии и Угрии, где не был, но о коих много слышал от отца и брата. Рассказывал о византийских императорах. О могучем Никифоре, который искал союза с князем Святославом. И об Иоанне Цимисхии, который отнял у русов Булгарию, но не честь. Рассказывал и о другом императоре, Западном, — Оттоне. К Оттону ходил с посольством брат Артём. Еще при Ярополке. Прежний князь киевский весьма почитал Царьград и его силу. И потому искал сильных союзников на стороне. Умен был Ярополк. Но — слаб и доверчив. Владимир лучше. Так говорил Славка и говорил искренне. Что, впрочем, не мешало ему любить жену своего князя. А почему, собственно, нет? Разве Владимир не брал чужих жен? А с кого брать пример гридням, как не со своего князя?

Славка знал многое о мире. Намного больше, чем молодая княгиня, которая никогда не покидала полоцких земель. Рассказывал Славка интересно. Научился у отца, который считался отменным рассказчиком и сыновей тому учил. Слушали его все: челядь, гребцы, даже кормчий Кведульв, ходивший в вики, и на фризов, и на франков, и к туманным берегам Британии.

В общем, беседовали много. А чем еще заниматься в пути? То есть Славка с Рогнедой знали — чем. Но не в лодье.

Лишь по вечерам, когда их люди ставили лагерь, Славка и княгиня уходили подальше от лишних глаз (Антиф и Мывка присматривали, чтоб глаз этих не было) и любились прямо под деревьями, быстро и жадно.

Так же и в этот вечер.

Раскинул Славка шерстяной плащ с шелковой подбивкой у старой березы, побросал поверх зброю и одежду. Аккуратно положил саблю, вынутую из ножен (воин — всегда воин), выпрямился во весь немаленький рост, раскинул руки и принял в объятия голенькую, дрожащую от прохладного воздуха (или от страсти?) Рогнеду. Поцеловал жадно, поднял. Княгиня тут же обвила его руками и ногами — будто лазун на ярмарке — смазанный салом столб.

Крепки ноги Рогнеды, с детства привыкшие сжимать конские бока. Крепки и жарки. Но еще жарче то, что прячется между, что сочится соком, будто надрезанная березовая кора.

Шагнул Славка назад, оперся спиной о шершавый ствол, подхватил ладонями тугие бедра у напрягшихся ягодиц, приподнял, раздвинул слегка, опустил точно и плавно. Будто нож вогнал между ребер в сердце.

Женщина вскрикнула знакомо и хрипло, будто огромная кошка. Вцепилась пальцами — как когтями — в Славкины каменные плечи, запрокинула голову так, что распущенные косы, качнувшись, ударили по спине. Славка еще крепче прижался спиной к древу, чувствуя, как уходит душа ввысь, в сумеречное небо, а сыра земля полнит силой вросшие в нее ступни, будто не человек Славка, а сказочный великан…

Потом они некоторое время (совсем недолго) лежали, обнявшись, завернувшись в теплый плащ, остывая.

— Скажи, а кто сильнее: я или Владимир? — спросил Славка лукаво, заранее угадывая ответ.

Не угадал.

Рогнеда засмеялась хрипловато (горло еще не отошло от крика) и сказала не — «ты», как ожидал Славка, а — «Дурачок!».

Славка обиделся, но женщина куснула его за обиженную губу и сказала серьезно:

— Владимир — бык, а ты — лебедь.

Славка хотел обидеться еще больше, но не сумел. Потому что заинтересовался. Тогда Рогнеда пояснила:

— Владимир — он сам по себе. Ему лишь бы самому усладиться да баб поболе покрыть. А лебедь, тот своей лебедушке навсегда верен и вместе с ней услаждается и радуется. Как мы с тобой.

И спросила робко:

— Да?

— Да, — подтвердил Славка.

Он больше не обижался.

— Антиф и Мывка сидели обнявшись.

Заслышав шаги, Антиф поднялся, поправил боевой пояс, произнес негромко, но веско:

— Не хотел тебя тревожить, брат.

— А что такое? — насторожился Славка.

— По реке звук пришел, — сказал Антиф. — Вроде железом звенели.

— Давно ли?

— Хватило бы кулеш сварить.

Изяслав проснулся и захныкал. Рогнеда тут же дала ему грудь.

Славка сбежал на песок, прислушался…

Ничего. Дымком не тянет, потому что ветер от Славки, а вот то, что голосов не слышно, это настораживает. Как-то не верится, что все уже поснедали и спать улеглись.

Славка взбежал на берег, коротко кивнул Антифу, приобнял княгиню, заглянул блестящие лунным светом глаза:

— Ладо моя, мы с братом сбегаем вперед, а вы с Мывкой ждите нас здесь. Сами никуда не ходите, но ежели до рассвета не вернемся — ступайте вниз по реке. Поприщем ниже городок стоит. Недалеко. С маленьким дойдете. Городок называется Малый Торжок. Славный городок. Там купец живет. Зовут Горазд. Верить ему можно, но все же, ладо мое, открываться ему не надо. Назовись сродницей моей. То есть лучше не моей — отца моего, боярина Серегея. Горазд вас в Киев сопроводит.

Почувствовав, как напряглись плечи женщины, Славка легонько погладил ее по спине, проговорил успокаивающе:

— Ты не бойся, ладо моя! Это я так, осторожничаю. Ничего с нами не случится. Мы с Антифом — воины умелые. Степняков прямо из кибиток вынимали. Да и уверен я: не случилось ничего худого. Там же семь десятков оружных. Целое войско!

Рогнеда спорить не стала.

— Меч мне оставь, — потребовала она. — Мало ли… волки…

Славка знал, что в это время года волки на человека не нападут никогда, однако тоже не стал спорить. Отстегнул от пояса меч-шуйцу и вместе с ножнами передал княгине. С оружием управляться дочь Роговолта умела. Случись что — оборонит от злого человека и себя, и Мывку с ребеночком. Для Рогнеды меч тяжеловат, но если двумя руками взяться — в самый раз получится. Сабля полегче, но если без меча Славка мог обойтись, то без сабли, случись бой, — никак.

Главаодиннадцатая

ЗАСАДА

Когда друзья добрались до стоянки, луна уже зашла. Вытащенные на песок корабли темнели на фоне чуть более светлого неба. На песке тлели угли двух кострищ. Над углями висели котлы с негромко побулькивающим ужином. За ними никто не присматривал. Соблазнительно пахло разваренной крупой и копченым мясом. Славка сглотнул слюну. Антиф тронул его за плечо, показал знаком: что делаем?

Славка, тоже знаками, велел: прикрывай, я разведаю.

Антиф кивнул, вынул три стрелы, аккуратно воткнул в землю оперением вверх. Тетиву на рога он набросил загодя.

Славка проверился: не звякнет ли бронь, вынул из чехлов и сунул под пояс пару метательных ножей.