Заброшенный сад Персефоны (СИ) - Нимченко Анатолий Олегович

За очередным изгибом стены показался Приют. Акони с трудом различал контуры сооружения, больше ориентировался по приметам. Приют издревле служил своего рода пограничным знаком. Прозрачные стены маленькой хижины уже почти скрылись под мхами, колеса вовсе исчезли под зелеными фестонами. Теперь казалось, что Приют выстроен на высокой замшелой подставке. Впрочем, это не играло никакой роли. Главное, что сама хижина все еще цела и готова принять под свой кров охотников.

Приют — единственное место на самой тропе, где можно с комфортом перекусить и отдохнуть. Конечно, если выбирать защищенные убежища, то всегда есть лифтовые холлы, но там холодный металлический пол, на котором не очень-то удобно отдыхать.

Акони открыл дверь хижины, и на потолке тут же вспыхнул крохотный люм, показавшийся после темноты ослепительным. Охотник прищурился, ловко забрался внутрь и захлопнул дверь. Замок щелкнул, надежно отсекая человека от любых опасностей. Акони поудобней устроился в широком кресле и с облегчением откинулся на мягкую высокую спинку. Теперь можно было и расслабиться.

Напряжение уходило постепенно, душу потихоньку заполнял покой, а тело наслаждалось теплом и сухостью. В Приюте всегда было тепло, теплее, чем снаружи и даже чем в Доме. Акони погладил мягкие выпуклости на подлокотниках кресла. В ответ тут же засветился столик, расположенный под самым окном. Он всегда начинал светиться умиротворяющим зеленым, стоило коснуться выпуклостей. Правда, не очень долго, но всегда можно было повторить касания. Ничего особенного вроде, а красиво.

На гладкой поверхности столика лежали свертки из листьев — здесь охотники оставляли избыток припасов для тех, кто промахнулся и только ранил зверя или кому и вовсе не повезло на охоте. При неудаче все приходилось начинать сызнова. К этому моменту собственные запасы обычно бывали почти съедены, но перед выходом на охоту всегда требовалось отдохнуть и перекусить, иначе сил не хватит. На тот же крайний случай в маленькой коробочке всегда хранился десяток шариков для самострела — целое состояние, по меркам жителей Верхних витков. Акони чисто рефлекторно приоткрыл крышку и сосчитал заряды. Все десять на месте. Вот если бы их оказалось меньше, он обязательно доложил бы один. И каждый следующий охотник, остановившийся в Приюте, клал бы шарик, пока в коробочке не оказалось снова десять.

Судя по сверткам, удача не оставляла охотников уже довольно давно. И радоваться бы такому делу, но… Акони еще помнил те времена, когда свертков было куда больше, хотя охотники редко отправляли наверх больше одного кота. Это означало, что слишком мало осталось тех, кто способен был идти Осевой тропой. Теперь никто не отдает своих детей в ученики, а жрецы все настойчивей убеждают людей плести одежду из растений, растить больше хлеба, а на мясо разводить крыс. Советы страшные. Ведь служители прекрасно знают, что большой урожай на полях или хороший приплод на фермах неизбежно повлекут за собой непогоду и мор скота. А без постоянной охоты кошки сильно расплодятся, они сожрут всех диких крыс и начнут разорять крысиные фермы. Без диких крыс расплодятся насекомые. Они соберутся в рои и пожрут растения на полях. Нечем будет кормить скот, нечего будет жать. Люди и так редко едят досыта, а уж тогда мяса и хлеба вовсе перестанет хватать на всех. К тому же одежда из травы не согреет, как пошитая из шкур, да и защитить от когтей не сможет. Опасные для Равновесия времена грядут, если жрецы не одумаются. Храмовые откровения и видения лживы и выгодны только тем, кто их и придумывает. Людям придется туго, если нынешнее поколение хранителей окажется последним. Неужели жрецы не понимают столь очевидной вещи? Или как раз очень хорошо понимают? Равновесие может обойтись без охотников, как гласит тайное знание хранителей. Едва уйдет за Дверь последний охотник — Творец изменит соотношения, не нарушая баланса. Вот только без хранителей людям никогда не достичь Коррекции, которая приведет их на Землю.

Отодвинув в сторону свертки, Акони достал из сумки вяленое мясо, хлеб и флягу с водой и принялся за еду. На самом деле есть вовсе не хотелось, но подкрепить силы перед охотой и дальней дорогой необходимо. От этого ли, а может, и от невеселых мыслей о происходящих переменах еда казалась безвкусной, а тепло и покой Приюта не грели душу. Не стоило сейчас забивать голову, однако вопросы надо будет поднять во время общего собрания хранителей и жрецов, если таковая состоится. Сейчас есть дела поважней. Да и с возвращением… Вообще, эта экспедиция изначально и не планировалась как охотничья. Акони шел вниз вовсе не за добычей, хотя и планировал отправить наверх пару туш. Он спускался, чтобы отыскать, ни много ни мало — Дверь! Ту самую, единственную и страшную, за которую пропускали только души умерших. Он давно хотел найти ее. С той поры, как впервые увидел дух Лары, хотел. Может быть, она пыталась попрощаться или рассказать о чем-то. Акони был на охоте, когда девушку настигла смерть, ее тело нашли фермеры. Когда он вернулся, Жрецы сказали, что она упала и ударилась головой, однако друг Акони Феникс шепнул, что ей проломили голову. Сам охотник уже не смог увидеть свою Лару даже мертвой. После проводов души тело съели во славу Творца, а Акони же получил только прядь волос любимой. Каждый раз, когда охотник глядел на все, что осталось от Лары, сердце его ныло. В своих беспокойных снах он снова и снова гулял с женой-подругой по тенистому парку первого витка. А едва наступил короткий сезон — стал появляться ее призрак. Постоит, поглядит вроде бы с укоризной, словно ждет чего-то. Наверное, Феникс правду сказал: вовсе не случай убил Лару, и теперь ее дух требует отмщения.

Найти объяснение частым визитам духа не мог никто. Различные толкования знахарей и ведьм наводили на мысль о шарлатанстве. Успокоить дух Лары было нечем. Жрецы сторонились Акони, впрочем, как и других хранителей, и не стремились чем-то помочь. Да и молитвы тут не годились, скорее всего.

Тяжелая тоска день ото дня сжимала сердце все сильнее. И когда стало совсем невмоготу, Акони решил, что сам сходит к Двери, если таковая вообще найдется на темных витках, и попытается все выяснить. Коль скоро получится встретиться, то пусть Лара расскажет, как он может помочь ей, укажет на убийцу. Неотмщенная душа часто не может найти успокоение. Ну а если Творец решит иначе и призовет самого охотника… То и хорошо. Тогда-то душа Акони обязательно пройдет через Дверь и найдет Лару, даже если сперва попадет на Дно. И это даже к лучшему: охотник всю жизнь идет по Дну, а привычный маршрут — самый легкий.

Акони, действуя больше по привычке, чем осознанно, положил сверток с остатками еды на стол. Однако спустя мгновение одумался, бережно все собрал и уложил в мешок, присовокупив к своим запасам часть оставленных свертков. Так надо. Путь предстоял неблизкий. Возможно, что у пути и вовсе не окажется конца, а без пищи в неведомое идти неправильно — это нарушение Равновесия. Творцу точно не понравится.

Как бы то ни было, но трапеза и отдых прибавили сил, даже настроение стало получше. Акони распахнул дверь. На крыше Приюта тут же ярко вспыхнули люмы, загоняя Тьму обратно в лес. Когда дверь за охотником закрылась, ослепительный свет стал плавно гаснуть. Это давало время глазам привыкнуть к темноте. Акони проверил и подтянул сыромятные ремешки на одежде. Затем сделал несколько резких взмахов руками — убедился, что ничто не стесняет движений.

Когда свет окончательно угас, Акони был полностью готов к походу. Но он не сразу двинулся в путь, а на всякий случай постоял еще немного, прислушиваясь к голосам джунглей. Лес затих, затаился, даже привычный шум капель стал глуше — вечный дождик сделал перерыв. Затем на фоне желтоватого марева заколыхался какой-то призрак. Не слишком активный, чтобы расти, но достаточно большой, чтобы быть заметным. Этот не в счет. Подобных ему здесь полно встречается, и они почти безобидны — не трясет особо после них. Скоро он исчезнет, не оставив и следа, и вот тогда наверняка появятся звери! Они-то куда более опасные существа, нежели Стабилизация.