Дни и ночи - Константин Симонов

- А я вам не помешаю?

По тому, как это было сказано, Сабуров почувствовал, что она безумно устала и что койка, на которую она могла лечь и укрыться, представлялась ей почти чудом.

- Нет, что вы,- успокоил он.

- Тогда хорошо, я отдохну,- просто сказала девушка.

- Только вы сначала покушайте.

- Хорошо, спасибо.

- Петя,- крикнул Сабуров,- принеси что-нибудь покушать!..

- Так вот же,- показал, появляясь, Петя,- стоит у вас, товарищ капитан, сковородка.

- Ах, верно...- Сабуров пододвинул сковородку девушке.

- А вы?

- Мы тоже.

Сабуров отвинтил пробку лежавшей на столе немецкой фляги и налил себе и Масленникову в снарядные головки или, как их называли между собой, "фугасники". Они последнее время все чаще заменяли стопки и стаканы.

- Вы пьете? - спросил он.

- Когда устану, пью,- сказала она,- только половину... Он налил ей, и она выпила вместе с ними, спокойно, не морщась, как послушный ребенок пьет лекарство.

- А вы песни не поете? - ни с того ни с сего спросил Масленников.

- Пела когда-то под гитару.

- А гитара, наверное, дома у кровати висит, с бантом? - не унимался Масленников.

- С бантом,- подтвердила девушка.- Только теперь ее нет... Я ведь здешняя,- добавила она.

Это слово "здешняя" было понятно всем троим в одном, определенном смысле: раз здешняя, значит, все сгорело и ничего больше нет...

- Ну, не перестали еще бояться? Помните наш разговор?

- А я никогда не перестану,- сказала она.- Я ведь вам сказала, почему я боюсь, так отчего же я могу перестать? Я не перестану... Я думала, что уже вас не встречу,- помолчав, добавила она.

- А я, наоборот,- сказал Сабуров,- был уверен, что вас встречу когда-нибудь.

- Почему?

- Я замечал, как-то так выходит, что на войне редко встречаешься с людьми по одному разу. Вы где жили, далеко отсюда?

- Нет, недалеко. Если по этой улице идти направо, то третий квартал...

- Значит, теперь уже у немцев?

- Да.

- Аня, Аня...- вдруг припоминая, произнес Сабуров.- А вы знаете, Аня, я вас сейчас, может быть, совсем удивлю. А впрочем, не знаю, может быть, и нет.

Он еще не был уверен, удивит ли ее в самом деле, но ему почему-то показалось, что если случилось одно совпадение и именно эта девушка, которую он вытащил из воды, вывозит теперь от него раненых, то почему бы не случиться и другому совпадению.

- Чем удивите?

- Ваша фамилия Клименко? - спросил Сабуров.

- Да.

- Наверное, удивлю и даже обрадую. Я видел вашу мать.

- Маму? Где?

- На том берегу, в Эльтоне,- сказал Сабуров.- И отец ваш где-то здесь в городе, да?

- Да,- ответила Аня.

- Я видел вашу мать в Эльтоне девять дней назад, как раз в то утро, когда мы вместе с вами Волгу переплывали. Только тогда я не знал вашего имени и потому не сказал.

- Что она, что с ней? - торопливо спросила Аня.

- Ничего, она пришла пешком в Эльтон, и я с ней разговаривал. Она сказала, что ее разлучила с вами бомбежка.

- Да, она была дома, а я нет. Как она?

- Хорошо,- солгал Сабуров.- Дошла до Эльтона.

- Где вы ее видели? Как узнать, где она?

- Не знаю. Я ее видел в Эльтоне, просто на улице. По-моему, она в тот день только что пришла туда.

- Ну какая она, какая? - расспрашивала Аня.- Очень замученная?

- Немножко...

- Главное, что живая.

- Вот и она мне о вас что-то вроде этого сказала: "Главное, чтобы живая",- улыбнулся Сабуров.

- Это в самом деле сейчас главное.

Девушка положила руки на стол и опустила на них голову. Ей хотелось еще и еще расспрашивать Сабурова о матери, но что еще мог добавить он, видевший мать каких-нибудь две минуты.

- Вы ложитесь,- предложил Сабуров.- Ложитесь на мой диван. Я сейчас ухожу и до вечера не буду. Я вас разбужу, когда вам надо будет идти.

- Я сама проснусь,- уверенно сказала она, потом, подойдя к дивану, села на него и, по-детски раскачавшись на пружинах, с удивлением заметила: - Ой, мягко, я давно на таком не спала.

- У нас тут еще не то будет,- сказал Масленников.- Я еще два кожаных кресла приглядел среди развалин, немножко починить, и будет, как в салон-вагоне.

- А гитары среди ваших развалин нет?

- Нет.

- Жаль. Я бы вам сыграла.

- Ничего, вы же к нам не последний раз...

- Наверное, не последний...

- Так я еще найду гитару. Разрешите идти в первую роту? - сказал Масленников, старательно, более, чем обычно, вытягиваясь перед Сабуровым.

- Идите,- сказал Сабуров.- Я тоже скоро к вам приду.

Масленников вышел.

- Он кто у вас? - спросила девушка.

- Начальник штаба.

- Он у вас тоже хороший.

- Почему тоже?

- Тоже, как вы,- сказала она.- То есть не совсем, как вы, он, как я... то есть я не то - не хороший, как я... а я...- Она запуталась, смутилась, потом улыбнулась: - Я хочу сказать, что он, как я, тоже еще молодой совсем, а вы уже взрослый,- вот что я хотела сказать.

- Вы уже меня вовсе в старики записали,- покачал головой Сабуров.

- Нет, почему в старики? - серьезно сказала она.- Я просто вижу, что вы взрослый, а мы еще нет. Вы уже, наверное, много пережили в жизни, ведь верно?

- Не знаю, может быть... Пожалуй, да...- нерешительно согласился Сабуров.

- А я - нет. Мне даже и вспоминать почти нечего. Только иногда Сталинград вспоминаю, какой он был. Вы никогда раньше не бывали в нем?

- Нет.

- Он был очень красивый. Я знаю - наверное, Москва красивее, но мне почему-то всегда казалось, что он самый красивый. Может, оттого, что я тут родилась. Очень жалко,- вдруг с силой сказала она,- очень жалко... Так жалко, вы представить себе не можете. Мама не плакала, когда с вами говорила?

- Нет.

- Она знаете какая... Она, если что-нибудь, пустяк какой-нибудьтарелку разобьет,- заплачет, а когда что-нибудь в самом деле страшное, она не плачет, молчит, даже ничего не говорит.

- А как ваш отец?

- Не знаю. Он на ту сторону не ушел. Он мне сказал: "Я не уйду из Сталинграда". Он и не ушел, я знаю. Они у меня оба хорошие. Когда я домой пришла и сказала, что ухожу в армию, а у нас только три дня как Миша старший брат - погиб, я думала, что они спорить будут... А они ничего, сказали: "Иди". И все... Хорошо, все понимают,- добавила она с детской непосредственностью представления о родителях, как о людях, обычно не понимающих самых простых вещей.- Хорошо, что я вас увидела сегодня, а то я ваших раненых вывозила, они в разговоре все говорят: "Сабуров, Сабуров", а я не знала, что Сабуров - это вы, а мне вас хотелось увидеть, поблагодарить. Мы тогда с вами ехали на пароходе, я вам разные вещи говорила, у меня тогда такое настроение было все рассказать, и мне потом казалось, что, если я вас вдруг еще увижу, мне опять захочется вам рассказать.

- Что?

- Не знаю что... все вообще... Вот не попали бы вы сюда к нам, в Сталинград, мы бы с вами никогда не увиделись.