Ангел во плоти - Виктор Кувшинов

— И что же за возможности у нас будут там? — брат продолжал как-то странно натянуто улыбаться.

— Любые! Запомните: там возможно все! Единственное ограничение — это соблюдение равновесия свободы выбора всех сущностей. Вы можете посещать и сами создавать в одиночку или совместно самые разнообразные миры иллюзий — ведь там нет ограничений реала. Но это станет возможным только для людей с развитым чувством внутренней свободы, а таких не так уж и много в этой стране. Сейчас она стоит на пороге самой великой эволюции, но пока не знает об этом сама…

— Да-да, истинную свободу можно обрести только в Христе! — воскликнул брат.

— Да как вы не понимаете, что это не свобода! Почему, вы думаете, он не пришел к вам снова? Потому, что он сделал свое дело. Он освободил полудикие народы от плена жестоких обрядов и мистификаций, смирил вас с насилием, указав путь любви и прощения. Но сделать человека свободным тогда ему было не под силу. Да это и сейчас не под силу никому, потому что свободным человек должен стать сам! Вам нужно самим идти вперед в своем развитии, а не тащиться вслед за поводырем!

Кажется, я перестарался. Очнувшись, я заметил, что на меня, мягко говоря, смотрят с укором. Правда не все, некоторые явно заинтересовались… Хуже всего, что я, влезши со своим уставом в чужой монастырь, элементарно не смог просчитать реакции старшего брата. Как бы ни был продвинут его дух по пути совершенства, но, ни принять новые реалии, ни терять свою, прикормленную паству он явно не собирался.

Нет, они не услышали. Кому помешала слепая вера, кому авторитет старшего брата. Ну а самому брату помешала его, пусть и маленькая, но власть над этими людьми. Так вот и получилось, что даже эти, казалось бы, обращенные к небесам люди, были настолько скованы своими устоями и предрассудками, что им не удалось понять, что я предлагал им не менять взгляды, а только расширить их горизонты и внести туда каплю логики. Я так и покинул собрание насупившихся братьев по вере. Хорошо, что меня при этом не побили — ведь божественный кайф я им обломал сильно, и судя по взглядам некоторых из них, весьма надолго.

Я брел домой и пребывал в расстроенных чувствах. Ну что я за ангел такой недоделанный, если не смог этим людям объяснить, что они стоят на пороге самых важных перемен? Тысячи лет они совершенствовали общество и, наконец, подошли к порогу, когда им нужно менять себя, а это гораздо труднее. Тем более что есть силы, заинтересованные, чтобы этого никогда не произошло… Это невидимое сражение за себя в каждой душе сейчас идет по всему миру и, как это уже не раз бывало в истории, в этой стране происходит кульминационный бой — бой за внутреннюю свободу.

Ночью я встретился с Федей в астрале, и мы договорились, что он поможет мне организовать прием у себя двух наших очаровательных подружек. Выслушав мои жалобы насчет непонимания со стороны представителей секты любителей Христа, он только усмехнулся:

— Сейчас Буль, не время для мессий. Разве ты не видишь, сколько таких блаженных пытается наставлять ближних на путь истинный? Чтобы тебя услышали, нужно совершить что-нибудь грандиозное.

— Хорошо, но как же пробиться к их ушам и сердцам? Может, мне совершить какое-нибудь чудо?

— Только не это! По крайней мере, не в Женькином теле — оно же не выдержит! И что тебе приспичило? Наслаждался бы жизнью и выгуливал его организм, а не геройствовал по всяким сектам.

— Но как ты не понимаешь, я ведь ангел и просто не могу не попытаться сделать что-нибудь хорошее для всех людей.

— Начни с малого — сделай хорошее Люсе. Ты ей, несмотря на свои финты, кажется, понравился.

— Федь, но ты же понимаешь, что она серьезная девушка, а на серьезные взаимоотношения у меня попросту нет времени. Я не хочу никому разбивать сердца.

— Да-да, ты прав, лучше дарить любовь понемногу, но многим… — Федька запнулся, наткнувшись на мой страдальческий вид, и предложил. — Ты знаешь, у меня есть один знакомый служитель церкви — весьма молодой и продвинутый батюшка. Давай я тебя с ним сведу, и вы пообщаетесь. Может, ты ему какое-нибудь чудо и покажешь, только действуй с изнанки, а не прямо из тела.

— Хм, чтобы ему такого показать? — я уже загорелся идеей. — Может выгнать пару нечистых духов из одержимых?

— Вот, отличная идея! Ты ж из меня такого выдавил как пасту из тюбика! — обрадовался Федька.

— Только не знаю, как мне таких клиентов отловить, их с изнанки-то не видно, — задумался я уже над техническими деталями.

— А это сам отец Николай сообразит. Я думаю, найти пациентов не составит ему труда. Таких убогих у церкви пруд пруди. А дальше попробуй наставить батюшку на путь истинный… — Федька кисло усмехнулся. — Только не думаю, что это до добра доведет, по крайней мере, его.

— Почему это?

— Сейчас в святые, скорее за бюрократические заслуги попадешь, чем за реальный душевный подвиг. Он-то может тебе и поверит, а вот его начальство — сомневаюсь.

— Так я и не собираюсь в святые! — с пафосом ответил я.

— Так я и не о тебе! Нашелся, святой алкоголик! — заржал Федька.

Я на него обиделся. Может, конечно, я и злоупотреблял, но ведь это было в астрале. Я там толком и не знал, с какой дозы как себя вести, только следовал законам того же Отраженного реала. Вот теперь знаю… зато алкоголиком прослыл.

Видя мой понурый вид, Федька решил реабилитироваться:

— Но алкоголизм святости не помеха. У греков даже боги по этому профилю существовали.

— Да и сейчас существуют! — поддакнул я. — Только в святые я не собираюсь.

Мы договорились, что Федя завтра с утра позвонит этому отцу Николаю и попросит у него для меня аудиенции. А уж потом мы договоримся, когда дам приглашать.

На следующий день Федька в обед подкинул меня до небольшого храма, где в это время вел службу довольно молодой и симпатичный служитель. Федька широко, демонстративно перекрестившись, кивнул батюшке и указал на меня пальцем. Тот, не прекращая действа, кивнул в ответ. Федька шепнул мне на ухо:

— Ну, с богом! — и хихикнув, с самой серьезной рожей отдал чуть не земной поклон, исчезнув из церкви на свою работу.

Я остался послушно наблюдать за службой, неуклюже пытаясь креститься вслед за несколькими пожилыми женщинами: «Ох и задачка: научить ангела креститься!» Батюшка благообразно читал молитвы, сопровождаемый хором из четырех человек. Потом зачитал что-то из святого писания и, произнеся поминальные молитвы, закончил службу, скрывшись за иконостасом. Бабушки при этом засуетились, кто, ставя свечи, а кто и на выход из храма.

Я же послушно остался ждать отца Николая и, спустя некоторое время, он появился снова, подойдя без задержки ко мне.

— Здравствуйте, Вы будете Евгений, о котором спрашивал Федор?

— Да, отец Николай, я тот самый человек. Мне хотелось бы поговорить с Вами о важных вещах… — я немного замешкался, шаркая ножкой и думая, как бы не произвести впечатление полоумного, что мне с неизменной легкостью удавалось в последнее время.

— Да, пройдемте в боковую келью, там как раз удобное место для таких бесед, — дружелюбно ответил батюшка и сделал приглашающий жест куда-то вправо от алтаря.

Там оказалась маленькая уютная комнатка. Отец Николай взял стоящие у стены стулья и, садясь на один, указал мне на другой.

— Так о чем же Вы хотели со мной поговорить, Евгений?

Меня приятно поразило, что его вопрос прозвучал естественно и заинтересованно, без тех многозначительных мхатовских пауз, что любят использовать служители церкви. Поэтому я решился на свое предложение без длинных обходных речей:

— Отец Николай. Мне трудно объяснить Вам, кто я такой, и не заслужить в Ваших глазах репутацию помешанного.

— Ну то, что Вы не помешанный, я понял, когда Вас Федор представил, — просто улыбнулся батюшка. — Он, я думаю, мне сумасшедших без предупреждения присылать не будет.

— Да, Вы правы, он весьма здравомыслящий человек! — обрадовано подхватил я. — А вот я, в отличие от него, не совсем.

— Не совсем здравомыслящий? — продолжил шутку отец Николай.

— Не совсем человек, — вздохнул я, скроив серьезную мину, чтобы мой собеседник не воспринял мои слова за шутку. — Мне очень трудно что-либо добавить о себе без того, чтобы Вы усомнились в моем здравомыслии. Лучше давайте, сделаем так. Сначала ответьте, как Вы относитесь к чудесам?

— Ну в православии это богоугодное дело. Во многих церквях, например иконы мироточат, мощи многих святых нетленны лежат столетия… да мало ли еще таких фактов, хотя бы возгорание святого огня на пасху в храме господнем в Иерусалиме. Лишь бы это не было соблазном лукавого.

— А как отличить, что от лукавого, а что нет? — озадачился я.

— Очень просто, — невозмутимо ответил батюшка. — Если дело благое и во славу божию, то уж тут нечистый явно ни при чем. Или, к примеру, если чудо в храме господнем случается…