Ангел во плоти - Виктор Кувшинов

— Да уж… зато теперь будет говорить, что от меня благодать снисходит! Ты бы хоть обо мне подумал — теперь же проходу от таких несчастных не будет.

— Но я же хотел, как лучше… — до меня стало доходить, что я опять сделал что-то не так.

— Да и не во мне дело, — вздохнул батюшка. — Это немного халявой отдает. Ведь каждый должен работать над собой, а не получать готовое на блюдечке.

— Да, я никак не могу приспособиться к вашим суровым условиям, — мне пришлось уныло признать свой необдуманный поступок.

— Ну ладно, кто я такой, чтобы ангелу нотации читать? — усмехнулся отец Николай. — Вообще я уже сомневаюсь в своей нормальности, но готов признать, что ты ангел. Так с каким делом ты ко мне пришел? Не просто так же ты тут все эти чудеса творишь?

— Чудо я совершил для того, чтобы Вы мне поверили. И Вы правы, ведь не так просто, погулять на Землю пришел! — я бессовестно врал, но во благо, по крайней мере, мне так казалось. Ведь пришел-то я именно просто так. Ну да что поделаешь: ангелу соврать, что воздух испортить, как говаривал Женька.

Отец Николай совсем озабоченно спросил:

— Так ты что, посланец небес?

— Ну не совсем посланец… — я был захвачен врасплох и стал выкручиваться, как мог, но при этом не врать понапрасну. — Я вроде как сам по себе. Просто в верхах никак не ожидали, что я смогу оказаться во взрослом теле в реале, ну, то есть на Земле. А насчет послания, я это обговорил еще вчера: там не против, но сказали, что сейчас это малоэффективно.

— Так в чем же заключается послание, которое надо передать людям, но которое бесполезно им говорить? — обескуражено поднял брови батюшка.

— Я надеюсь, что небесполезно, — поправил я собеседника и, закатив глаза и «расправив крылья», начал излагать свои мысли. — Миллионы лет мы шли к сегодняшнему времени… сейчас люди стоят перед самым значительным превращением в своей духовной эволюции, и мне хочется помочь им сделать этот шаг. Ведь они могут его и не совершить.

— И что же за шаг они должны совершить? — насторожился батюшка.

— Как бы Вам помягче объяснить, — я задумался, не зная, как священнику растолковать, что его ремесло, вместо спасения превращается в оковы. — Тысячелетиями религии спасали и развивали души на Земле, и вытаскивали их на небеса. Иисус пришел, чтобы сделать первый шаг в борьбе с духовным рабством. Христианство прививает любовь к ближнему и непротивление злу. Оно освободило людей от языческих суеверий и заигрываний с низкими духами…

— И в чем же «но»? — отец Николай внимательно смотрел прямо мне в глаза. — Я же понимаю, что это только прелюдия к тому, чтобы сказать большое «НО». Чем же христианство теперь не угодно небесам?

— Вы не правильно поставили вопрос. И христианство, и буддизм и все основные религии делают свое благое дело. Но Вы же должны чувствовать, что все большее количество людей самостоятельно ищет свой духовный путь, и им тесно в рамках какой-либо одной религии или парадигмы. Им все труднее верить, им надо знать!

— Может быть и так, но ведь и раньше еретиков хватало! — возразил Николай, как бы обозначая свою позицию по этому вопросу.

— Хорошо, давайте зайдем с другой стороны, — я не терял надежды приобщить священника к своим идеям. — Вы служите Господу. А задумывались ли вы, зачем люди и их души нужны ему? Я надеюсь, Вы не скажете мне: «чтобы славить имя Господне!»

— А что в этом плохого? — удивленно возразил батюшка.

— Ну представьте себя на месте господа, — с обреченным вздохом «просвятотатствовал» я. — Он что, деспот в последней стадии мании величия, создавший себе подобных рабов только для того, чтобы они славили его имя? Да и вообще, Вы думаете, ему это интересно?

— А что ему интересно, и зачем он создал людей? Раз ты ангел, ты и объясни… — предложил священник.

— Честно сказать, то до конца Его намерений никто не знает, но то, что души, используя свой реальный опыт, преобразуют небеса в соответствии со своими фантазиями и желаниями — это мне известно. Человеческая душа — это помощник и друг Создателя и сама является творцом. А все религии пытаются изобразить человека рабом божиим и потом пасут этих рабов, как баранов в своих приходах. Беда в том, что религии, вытаскивая душу из плена животных грехов, ввергают ее в новое рабство, более утонченное и возвышенное, но все же рабство. Ведь для вас, пастырей, идеал верующего прихожанина заключается в слепой вере, соблюдении всех правил и тупом восхвалении бога. То есть вам нужна душа, абсолютно ленивая, не требующая поиска, душа, переложившая все духовные проблемы на своего пастуха — иначе сказать, душа раба, пусть даже и божьего.

— Честно скажу, — хмурясь, возразил Николай. — Не нравится мне такое изложение дел. Ведь мы столько душ спасаем от вертепа дикости и ереси, указываем путь к совершенству и помогаем, как можем, на этом пути. А что другое или кто другой может направить душу на путь истинный?

— В том-то и дело, что на этой ступени развития никто не должен ее направлять. Можно предлагать пути, но не принуждать. Вы даете один из таких путей, которым душа может пройти на небеса. Но таких путей немало и развитая душа должна сама искать свое место и способ обретения согласия с собой. Любая религиозная концепция не есть истина в последней инстанции, а навязывание людям своей, пусть и благой воли в виде истины есть не что иное, как порабощение душ. Главная мысль, которую я хотел бы донести до людей сейчас: «Люди, освободитесь от слепой веры! Ищите смысл своей жизни в любви и сострадании к ближним — это наивернейший путь на небеса. Но не пытайтесь себе купить таким образом помилования за грехи. Вы сами себе и суд, и прощение, и тюрьма, и рай. И когда придет ваш час, только внутреннее состояние души укажет вам путь…

— И что же ты хочешь от меня? — прервал мой разглагольствования отец Николай.

Я удивленно на него воззрился и, подумав, спросил:

— А Вы можете призвать людей расти выше рамок религии? Исследовать мир и пытаться постичь себя и свое место в нем? Попросить их пытаться любить бога в себе и в людях, а не в абстрактной силе, обитающей в еще более абстрактных небесах?

— Хм. В некоторой степени мы и проповедуем любовь к ближнему… Но я не буду отвечать, ни да, ни нет. Лучше пойдем — мне уже надо принять участие в обедне, а ты сам увидишь, есть ли смысл проповедовать твои высказывания с алтаря, — грустно произнес батюшка, и я начал осознавать, что не достигаю нужного мне успеха.

Немного подождав, как мне посоветовал батюшка, я тихонько «просочился» из каморки в толпу волнующихся прихожан, заполнивших церковь. Сначала я не понял, что их тревожит. Но постепенно мне стало все ясно. Отец Николай уже вовсю вел службу, перехватив инициативу у своего «сослуживца». Но люди, особенно некоторые женщины преклонного возраста, вместо того чтобы тихо-мирно внимать молитвам и креститься, исступленно били поклоны, причем некоторые делали это стоя на коленях. Над толпой стоял тихий гомон, перешептывающихся верующих. Вслушавшись в отрывочные фразы, я понял, что у всех на устах были недавние «чудесные» события:

«Я сама видела. Что тут творилось! Сразу пятеро излечились. Сначала все бились, бедненькие, а потом ясными голосами поговорили и уснули, успокоившись…»

«А отец Николай, святой наш, не останавливается, все молитвы-то читает… а их-то бесы крутят, не хотят выходить! Но он их все равно выгнал!..»

«Родные-то теперь на батюшку нашего и не намолятся!»

«Святое место! Теперь больных сюда толпой поведут…»

Я слушал этот женский перезвон и все больше понимал, какую свинью я подложил отцу Николаю. Наверно, он и сам не мог предположить, какие последствия могут быть у нашего маленького эксперимента. Хотя, скорее всего, просто не верил мне. Молящиеся тем временем все больше входили в какой-то нездоровый экстаз — бегали по церкви от иконы к иконе, неистово кланяясь и крестясь. Я заметил несколько новых «пациентов», видимо приведенных в надежде на исцеление.

Отец Николай, все же контролировал беспокойное поведение паствы и, отчитав положенные тексты, обратился с речью к притихшей толпе:

— Дорогие мои, вчера с утра мне было видение во сне. Ко мне явился ангел и сказал, что если я приведу вечером в церковь болезных душою, то некоторые из них могут излечиться, если я буду усерден в своих молитвах. Чудо это произойдет только раз, чтобы показать, что бог видит ваши страдания и воздаст вам за них на небесах, — священник со всем изяществом свел к минимуму искажение фактов и сумел избежать лишних расспросов, продолжив. — Сон был настолько ясен, что я не посмел пренебречь им и попросил собрать таких больных, сколько успеем. И действительно, двое из четырех приведенных исцелились. Это настоящее чудо, так как я не умею изгонять бесов и не смогу повторить это действо. Прошу тех, кто привел таких больных сегодня, меня простить. Моего участия здесь было очень мало. Я только вел службу и читал должные тексты… Да восславится имя Господне ныне и присно и во веки веков! Аминь!