Что такое ППС? (Хроника смутного времени) - Василий Добрынин

— Может быть. Да, водителям, кажется — им это наоборот. Нашим водителям — это уж точно!

—  Так, — согласился Потемкин: Как он понимал это, — знать невозможно, как невозможно увидеть обратную сторону луны. Лок вздохнул и вернулся к теме:

— Таможенный и пограничный контроль… Мы же «невыездные». Выход один: курьеры. Водители… Ты, вообще, понимаешь, что они значат для нас?

—  «Торговать без извозчиков, сударь, никак невозможно!» — писал Гиляровский, — Я представляю, Лок.

— Они, понимаешь, ближе для нас, чем другие. Ведь мы здесь не граждане — гости. Мы слепы, беспомощны здесь. Поводырь, переводчик, и личный друг — вот кто, для нас извозчик. Доверие к ним безмерно. Все через них. Как еще, Георгий?

—  Понятно.

—  Группами мы собирали деньги. Записка партнеру в Москву. И — конверты с курьерами, — в тех же автобусах, тем же маршрутом, на нашу оптовку. Один рейс — тридцать-семьдесят тысяч, в валюте.

—  А где ваш экземпляр протокола изъятия?

—  Я не знаю.

—  Как? — Потемкин кивнул на ксерокс в комнате Лока.

—  А зачем? Что он давал нам? Я собрал пострадавших и показал им протокол. Все поняли. Это несчастье, и все. Что поделаешь, просто несчастье!

— Но ты ж кандидат наук, ты читал его сам?

—  Да. Там указано было семь тысяч. И мне, и водителям пришлось объяснять несчастным, что так написать было в наших же интересах. Что именно это позволило избежать последствий. Сумма в семь тысяч, «тянула» на административное нарушение, а вот, например десять — на уголовное. Кроме того, и водители сядут, и транспорт изымут. И — те же деньги! Мы все потеряем. Кому это нужно? Смирились… Жизнь убедила, Георгий, зачем с ней спорить?

— Потеряли всего лишь деньги…

— Ну, так, выходит…

— А штраф?

—  Это наша проблема, наша была контрабанда. Штраф заплатили мы. Люди попали ведь из-за нас. Потеряли бы их… А если бы их привлекли, и вина перешла бы на нас? Они бы сказали: «Не наше! Спрятали наши заказчики, — мы же не знали!». Так? И доказывать даже не надо: деньги в конвертах, с письмами и адресами на нашем, вьетнамском… Деньги мы потеряли, как только их обнаружили. Все! Вопрос оставался в том, что теряем еще. Уголовное дело для нас — групповая смерть. Понимаешь? А что написали там: семь, или сорок — какая же нам, по большому счету, разница?

—  Такие же случаи были с другими?

—  Случалось. На то и таможня… И нам пришлось думать. Попытались открыть два маршрута здесь: Черновцы и Одесса. Одесса осталась, как видишь. На этом маршруте ограбили нас. А Черновцы отошли. Но Москва, все же — самое лучшее.

—  Та-ак…

— А сейчас, понимаешь, после той мартовской, тяжкой потери, хотели поправить, хотя бы отчасти, дела. Отсюда — и эта поездка. Надежда, ты знаешь, — она умирает последней.

— А напоследок, как видим — и почудить соблазняет…

— Почудили, ты прав. Но ведь тысячу раз все взвесили. Водители нам обещали, что можно рискнуть. Они там, с тех пор, говорят, подыскали концы, надежные. Вот и рискнули…

— Вы, получается, снова подставили их. Крайними были бы снова они.

—  Они, — согласился Лок, — И автобус бы потеряли…

— И деньги... — добавил Потемкин.

—  И деньги!

Лок, помолчав, оправдался:

— Они, можно сказать, убедили нас сами. Но ведь не зря, ты же видишь, не зря обещали. Пусть их не пустили туда, но деньги они сохранили! Сами — пока мы туда добрались.

—  В протоколе семь тысяч?

—  Да вот он, смотри!

—  Верно, — сказал, посмотрев, Потемкин.

—  А остальное спасли ребята своими силами. Ухитрились… Да ведь они — герои!

И тонкость восточной этики скрыть не могла: разочаровывается Лока в Потемкине.

—  А знаешь? — спросил, хмуря лоб, Потемкин, — Чему меня научили, когда я начинал?

—  Нет. Откуда...

—  Представь. Квартира, в которой ты не был, и люди, которых не знаешь. Кража! С чего ты начнешь? Меня так и спросил начальник. Я готов был ответить: осмотр, опрос, свидетели… В общем, что-то одно здесь важнее другого — я чувствовал. Да уж вопрос подозрительно просто выглядел. Я и задумался…

— Так что же ответил?

— Установить: а была ли кража?!

Стрессов в русской истории много…

Готовый подать, на прощание руку, Лок снова присел. Он понял, в последний момент, отчего же злится. Не на Потемкина. Злился он на себя: обманывал. Ну, не обманывал, может — скрывал. Не все говорил Потемкину. Но скрытое Локом, Потемкин отыскивал сам.

Вот почему он не спал этой ночью: боялся — отыщет Потемкин и то, чего Лок никому, никогда не сказал бы. Такое ведь есть. Нет таких в мире, кому бы скрывать было нечего! А впереди была ночь, Потемкин нашел уже очень много. Найдет остальное… Как из подвала холодом, повеяло ощущение собственной беззащитности.

—  Ты сказал, что я сделал все правильно, и не жалей! — неуверенно, то ли спросил, то ли напомнил, прощаясь, Лок.

—  Да, — чуть помедлив, Потемкин, вернулся к столу, — По русской традиции, мы не обозначили «посошок». Неправильно!

«Зеу тхуок» с руки Лока, исправил оплошность.

—  Ты теперь знаешь все! Можешь сделать со мной все, что хочешь. Контрабанда, валюта — все есть. И все это — площадкой поставил ладони Лок, — вот оно. Перед тобой! Бери, я в твоих руках! Да волнуюсь я не за себя. За других. А их судьбы из этих, — сказал он, кивнув на ладони, — теперь перешил в твои руки! Я за это боялся… Да, все равно: кто сказал слишком много, тот дорого платит… Платить буду я! Но я же… — Лок устало вздохнул и упрятал лицо в ладони, — Как ты говоришь, я кандидат наук… Я же все понимаю… Теперь… Что теперь? Да теперь все в твоих, для меня неизвестных, для нас-то чужих, по большому счету, руках… Ты прославиться можешь, так? Сделай громкое дело по контрабанде — на нас! Замысел, может быть, как там по-вашему?... Умысел, факты и механизм всей карусели, ты понял. И все это, так же и мы — все теперь у тебя! Скажи, что ты сделаешь с этим, а?

—  Лок, успокойся. Ты лишнего не говорил!

—  Говорил, говорил… Понять бы, — зачем? Наш муравейник — тебе повезло, — ты уже раскопал досконально! А главный вопрос… А бандиты, — дым! — показал он взглядом на сигарету в руке у Потемкина и посмотрел потом, прямо в глаза, — Понимаешь, дым… Я не об этом просил, ты не помнишь? Не раскопать муравейник наш —  а бандитов найти, которые нас ограбили. Вот что просил я!

—  Каждый, — не спрятал глаза Потемкин, — видит луну по-своему. А нам нужен истинный свет луны. Я это помню, а ты — забыл.

—  А он будет, Георгий?

—  Будет — потому, что он есть!

—  А-а!... — согласился Лок. Не мог он не согласиться, потому что истина есть, во всем мире едина: что на Западе, что на Востоке, хоть где…

— Ну, Лок, спасибо! Жет кам- он, Лок. Той жет канн гап Ань!

—  Хонг, хонг. хонг! Постой!... — протянул руку Лок.

Видно было, что не по-восточному, он захмелел. Потемкин отметил, что это забавно…

— Георгий, ты знаешь… Ты знаешь, а я захотел по-русски… Народ ваш великий, и ваша культура…

— М-мм, — терпеливый Потемкин не стал его перебивать, и присел, возвращаясь к столу.

—  Я, Георгий, по-русски хочу… Напиться, там, выпить… До дна, и щедро… И — знать ничего не знать! А как ты считаешь — не зря? А, Георгий, не зря, ваш народ так, — как выпить — весь мир свалит с ног!.. Что-то есть там, Георгий?.. Великий народ!

— Стрессов в русской истории много, не каждый поймет это, Лок.

—  А-аа, понимаю! Георгий, я все понимаю. Теперь понимаю! Но ты мне скажи, — тяжелой во хмеле рукой, Лок останавливал гостя, — зачем ты раскапывал наш муравейник? Без этого было нельзя? Бандитов найти я просил, а не это! Ну, а что же теперь? Спать не буду! Я не смогу это делать, ты понимаешь?

Потемкин кивнул:

— Понимаю.

— Ну, Георгий, скажи мне — то есть?... По этому факту — по ограблению, где нас ограбили. Нас. По факту! Что ты раскопал про них? А про нас — весь наш муравейник разрыл, все знаешь… Я — не фул!...

—  Допускаю, — не спорил Потемкин, — что ты не «фул». Только, правда, не знаю, что это такое?

—  Ох, боже! Меня извини. «Фул» — это инглиш — «дурак»…

Улыбнулся Потемкин:

— Выпьем!

С пол минуты смотрели они, исподволь, друг на друга, поставив пустые рюмки. «Может быть, — думал Потемкин, — поймет человек, отчего пития у нас много…».

—  Факт, — Потемкин хотел, чтобы Лок его понял, — любой факт, толкований имеет столько же, сколько на небе звезд!

— Та-ак…

— А луна, Лок, — одна!

— А-а, я тебя понял, Георгий. Истина — это в луне! Или не понял?... Уже закружился.

— Ты правильно понял! — одобрил Потемкин.

«Умом не понять!...» — вспомнил Лок. Улыбнулся и сделал вывод:

— Верю!

Верить — а что же еще? Что оставалось Локу?

«Поезд — представил он. Поезд летит под откос…».

Вагоны в щепу, или… Или, — Лок натянулся, — да, все равно, — в щепу!...