Персидская гробница. Не трогай спящих - Джеймс Мэйо

От сознания, что сделано величайшее открытие всей жизни, Хелпман потерял сон и аппетит. Он был потрясен и напуган до смерти. За святотатство его мог прикончить первый встречный. Даже сумей он вывезти сокровища из страны, что с ними потом делать? Но отступать было поздно. Хелпман содрогался от одной мысли о том, что величайшая находка в его жизни будет валяться в запасниках тегеранского музея.

Он замаскировал вход в гробницу и обосновался в ветхой лачуге смотрителя. В таком уединенном месте можно было спокойно работать, не привлекая внимания, к тому же тяжелых работ не предвиделось. Нужно было только освободить гробницу от обвалившегося грунта. Хелпман собирался все расчистить, сфотографировать, произвести первичную обработку, систематизировать находки и немедленно вывезти все в Тегеран. А дальше дело за Маликом.

Следовало принять хоть какие-то меры предосторожности. Боясь попасться прежде, чем сокровища покинут Иран, Хелпмана не отважился нанять помощника. Книги, фотоаппаратуру и свое скудное оснащение он тщательно прятал, чтобы случайный путник ни о чем не догадался. Немного подготовившись, он договорился с Маликом о переправке большой партии находок. Их постояло постепенно собрать в одном месте.

За последний месяц он уже сделал множество фотографий и вывез в Тегеран два изумительных золотых меча, когда, как снег на голову свалился Бенджон.

Вернувшись в офис в шестом часу вечера, Худ первым делом позвонил в «Командор». Но оказалось, Хелпман уже убыл.

— Черти побери! Не успел найти, как уже потерял! — Худ с досадой бросил трубку.

— Возможно, ему передали вашу историю — и спугнули.

— Надо было сразу приставить к нему «хвост». Надеюсь, за Бенджоном кто-нибудь следит?

— Наш человек — шофер.

Пришел очередной факс от Гильдерштейна. Дебби прочла его вслух. Информация касалась карьеры Хелпмана, в конце была приписка: «За последние два года сведений нет. Возможно, он поставляет антиквариат, но явно не подделки. Держите меня в курсе. Гильдерштейн.»

Девушка задумчиво посмотрела на Худа. Тот протянул:

— Съезжу-ка я в Манджил, где копают какие-то двое. Может, Хелпман один из них?

Дебби кивнула. Им удалось выяснить, что к северу от Тегерана, в долине Сефид Руд, независимо друг от друга ведут раскопки сразу два археолога. Такое случалось нечасто и требовало проверки. Она прикинула время на дорогу в оба конца и разговор с каждым археологом. Получалось, что поездка займет не меньше суток.

— Я велю заправить полный бак, — сказал она и вышла.

Худ позвонил на виллу и попросил Али собрать вещи, рассчитывая заехать примерно через час. Дебби проводила его до лифта. Ее подавленный вид вполне соответствовал настроению Худа, но он пытался шутить.

— Господи, Дебби, твоя юбка почти ничего не прикрывает! Нет, зрелище хоть куда, но как отреагирует полиция?

Она улыбнулась.

— Удачи!

— А ты ныряй поосторожнее!

Она помахала вслед.

До семи Дебби работала, потом поправила макияж и прическу, выключила кондиционер и погасила свет. Швейцар на крыльце пожелал ей доброй ночи, она тепло ему улыбнулась.

Вечер выдался чудный. Машина летела по безупречно прямому шоссе, далеко впереди над неровным контуром гор разгорался закат. Нажимая на газ, Дебби вздохнула. Почему она не поехала вместе с Чарльзом? Жизнь как-то сразу поблекла…

Она вдруг осознала, что встретила его только три дня назад. Не может быть! А ей казалось, что прошли недели… Неожиданная пустота, возникшая с его отъездом, говорила сама за себя. С ним все изменилось. Ах, черт возьми! И Дебби сжала руль, борясь с искушением повернуть к вилле и забраться в бассейн. А толку что? Без Чарльза ничего не будет…

Она включила радио, диктор объявил «Чай для двоих». Звук саксофона походил на сливки в черном кофе — нежный и спокойный он вернул прежнюю безмятежности…но не совсем.

За окном темнел пряный воздух. Хрипловато шептал саксофон. Юбка, почти ничего не прикрывавшая, сдавила бедра. И внутри медленно разлилась сладкая истома.

Дебби поняла, что влюбилась, но не возражала.

Жила она в элегантном доме в Тайрише — небольшом живописном поселке среди холмов к северу от Тегерана. Просторные лоджии выходили на ухоженную лужайку, внизу располагались встроенные гаражи.

Всего квартир было четыре, по одной на каждом этаже. Садик за домом принадлежал жильцу первого этажа. Этим жильцом была Дебби.

Пока она поставила машину и поднялась к себе, уже стемнело. Итальянка Ева, приходившая убирать квартиру, ещё не ушла. Симпатичная невысокая брюнетка сразу поинтересовалась, не встретила ли сеньорина по дороге мужчину, который приходил уже дважды. Такой здоровенный американец с сигарой в зубах.

— Давно он заходил?

— Последний раз минут пятнадцать назад. Ничего передать не просил, но прежде чем уйти, прошел внутрь и все разглядывал.

Дебби постаралась ободряюще улыбнуться.

— Я его знаю. Все в порядке, Ева.

Девушка явно не поверила, но торопливо подхватила плащ, попрощалась и вышла.

Дебби слышала, как часто стучат по лестнице её каблучки. Итак, сержант Бенджон. Хорошо, что он её не застал. Она поспешила задернуть шторы в спальне, сбросила платье и бюстгальтер и пустила в ванну прохладную воду.

Помедлив, она накинула халат и взялась за телефон. Может быть, он ещё не уехал…

После долгой серии гудков ответил Али.

— Али, это мисс Ансель. Мистер Худ ещё дома?

— Нет, мисс, хозяин уехал.

— Ладно, Али, спасибо. Нет-нет, ничего. Доброй ночи!

Она медленно положила трубку. Под окном скрипнул гравий садовой дорожки. Дебби невольно поежилась, надеясь, что Ева не забыла закрыть заднюю дверь, поплотнее запахнулась в халат и прошла в свою комнату.

«Кадиллак» повернул в аллею к вилле. Вся машина была в пыли, капот и стекла покрыты следами от насекомых. В свете фар сад с неестественно зеленой травой и неподвижно застывшими деревьями казался театральной декорацией.

Часы показывали половину одиннадцатого. Боль сдавила виски, пыль, казалась, забилась в каждую пору. Тридцать часов впустую! Оба археолога слышали о Хелпмане, но не знали, что тот в Иране, и не смогли дать никакой полезной информации.

Из столовой на лужайку через распахнутые окна падал свет.

— Чарльз!

Худ обернулся. С крыльца сбежала Дебби.

— А ещё спорят, есть ли телепатия! Давно ты здесь?

— Примерно полчаса.

Она казалась несколько растерянной, не такой хладнокровной, как обычно. Простое платье в полоску было помято, она чуть прихрамывала.

— Дорогая, что случилось?

Она нервно отмахнулась.

— Да ничего особенного.

Худ взял её за плечи, немного отстранил и внимательно оглядел с головы до ног.

— Рассказывай!

— Ко мне ломился Бенджон, и я сбежала сюда в надежде, что ты уже вернулся.

— Бенджон? — Худ ясно видел, что она с трудом приходит в себя. — Он что-то тебе сделал?

— Нет, он меня не видел. Я успела сбежать, но, честно говоря, перепугалась. Вчера, ещё до моего приезда, он дважды заходил. Я звонила, но ты уже уехал. А сегодня заявился снова. Хорошо, что я заметила, как он слоняется вокруг! Но представляешь, он забрался в сад и начал взламывать дверь, прекрасно зная, что я дома.

— Ты вызвала полицию?

— Пыталась, но после наступления темноты они не любят снимать трубку, а ждать было некогда: он мог войти в любую секунду. Да, ну и тип! Просто исчадье ада! Пришлось дождаться, пока он не вломился внутрь, чтобы ускользнуть незаметно. И сразу бросилась сюда.

— А что же делал тот болван, который должен был за ним следить?

— Возможно, потерял его.

— Как ты считаешь, Бенджон сейчас у тебя? Тогда с ним пора разобраться.

— Прошу, не надо, Чарльз!

— Как это — «не надо»? Он сейчас там…

— Наверняка уже ушел!

— С тобой все в порядке, Дебби?

Она кивнула, обняла его и прижалась изо всех сил. Они прошли в дом. Потом Худ наклонился её поцеловать.

— Останешься здесь? Тебе здесь будет лучше.

— Мне уже лучше, когда ты со мной.

— Я пыльный. Нальешь выпить, пока я приму душ?

Она счастливо улыбнулась.

— Налью. А потом пойду немного поплаваю.

— О, Боже!

В баре Худ обнаружил бутылку шампанского и в ведерке со льдом понес её наверх. Дебби стояла у окна в его пижаме, застегнутой на одну пуговицу. Он поставил ведерко возле постели, все ещё дышавшей теплом их любви. Светился только крохотный синий ночник, да багровел закат за окнами.

Он остановился за спиной Дебби, она завела руки назад и притянула его к себе. Худ легонько поцеловал её в шею.

— Я опять заведусь, милая.

— Ничего, я выносливая, — ласково улыбнулась Дебби.