Контрабанда без правил - Ричард Цвирлей

отдавал их в комиссионный магазин, принадлежавший его знакомой. Товар расходился буквально за несколько дней. Прибыль они делили пополам. Благодаря этому Клеменс за одну поездку зарабатывал больше, чем за месяц работы на железной дороге.

Однажды Клеменс, у которого было немного свободного времени в Берлине, ходил по перрону, ожидая отправления поезда. Он остановился возле автомата и стал разглядывать цветные пачки сигарет. Он подумал, что с удовольствием закурил бы «Кэмел» или «Мальборо», но у него не было немецкой валюты. Одна пачка стоила целых четыре марки. Вдруг к автомату подошел немец, бросил в отверстие монету номиналом пять марок, взял из лотка выдачи пачку сигарет, а автомат выдал ему одну марку. Клеменс машинально сунул руку в карман и вынул из него монету. Он посмотрел на блестевшие в руке 10 злотых с изображением Пруса. Не задумываясь, он бросил монету в отверстие и потянул на себя лоток выдачи с сигаретами «Кэмел». Каково же было его удивление, когда лоток открылся, и он увидел внутри пачку. И что самое интересное – автомат выдал ему одну марку сдачи.

Это было эпохальное открытие. В «Певексе» пачка сигарет «Кэмел» стоила 40 центов, то есть почти одну марку. За одну марку в Польше платили 350 злотых, то есть 35 монет номиналом 10 злотых. На эти деньги можно было получить 35 пачек сигарет и 35 марок чистой прибыли, которые автомат выдавал как сдачу. Достаточно было продать эти сигареты в Польше и получить баснословную прибыль.

Вернувшись в Познань, Клеменс поделился своими наблюдениями с Раймондом, и в следующий раз в Берлин проводник ехал с карманами, набитыми польскими монетами. С тех пор в страну вместе с видеомагнитофонами стали поступать немецкие сигареты, которые продавали в познанских ресторанах знакомые гардеробщики Раймонда. Бизнес процветал. Пока не появились первые, еще не очень серьезные проблемы.

Проблемы были с бритой круглой головой на короткой шее, одетые в турецкую джинсовую куртку с белой подкладкой, джинсы и белые кроссовки. Одним словом, типичный валютчик. Раймонд, говоривший о себе, что у него есть деловой нюх, на этот раз безошибочно определил, что с таким типом лучше не иметь ничего общего. Когда модно одетый квадратный мужчина подсел к нему в пивной, Раймонд вежливо выслушал предложение, а потом сказал проваливать. Предложение было таким наглым, что Дутка чуть не подавился заказанным пивом. Мужчина предложил увеличить объем поставок из Германии с использованием каналов Раймонда. Он, по-видимому, не понимал, что этот бизнес был выгодным только, когда товара было не слишком много. Увеличение поставок втрое или даже вдвое было связано с дополнительным риском, а никто из участников этого бизнеса не хотел попасться.

Мужчина не испугался и вместо того, чтобы пойти, как ему посоветовали, куда подальше, нагло заявил, что его зовут Корболь и все в городе его знают. Если Раймонду не будет хватать рабочих рук, он может к нему обратиться. Тогда Ливер очень разозлился, но Корболь, увидев, что тот поднимается со стула, предпочел не накалять обстановку и спешно удалился.

Раймонд быстро поднялся на второй этаж и постучал в дверь с правой стороны. Через минуту в квартире послышалось движение, потом дверь приоткрылась. За ней показалась голова Станиславы Броковской.

– Здравствуйте, пани Броковская, я к Клеменсу по делу.

– Здравствуйте, заходите, – сказала она и открыла дверь шире. Небольшая прихожая была отделана сосной. Напротив входа на стене висело большое зеркало, в которое вошедший посмотрел по привычке и машинально поправил растрепавшиеся волосы. За рамку зеркала были воткнуты поздравительные открытки, образки, а в правом верхнем углу – фотография улыбающегося папы римского. Из кухни доносился аппетитный запах приготовленного мяса. Тушеная говядина, подумал Раймонд и вспомнил, что он сегодня еще не обедал.

– Но его нет, – сказала хозяйка.

– А когда вернется? Он пошел в город?

– Нет, пан Раймонд, он еще не вернулся с трассы, а говорил, что будет утром. Я уже приготовила картошку, поставила мясо на плиту, потому что думала, что это он возвращается, когда услышала, что кто-то идет по лестнице, а это вы.

– Он еще не вернулся из Берлина? – удивился Ливер.

– Так бывает с длинными маршрутами, – объяснила женщина, знакомая с профессией железнодорожника. – Если что-то сломается, он на целый день может опоздать. Я к этому уже привыкла. Он ведь столько лет работает на железной дороге.

Он даже не успел войти в комнату, когда на лестнице послышались шаги, а затем громкий стук в дверь. Раймонд посмотрел на женщину и отошел немного, чтобы открыть, но когда он потянул на себя дверь, то изменился в лице.

За дверью стоял с такой же кислой миной мужчина в форме, но это не была железнодорожная форма. Его звали Котецкий, и он был милиционером, участковым района Вильда.

– Пани Броковская, нужно поговорить, – сказал участковый и вошел в квартиру, не обращая внимания на Раймонда.

17:15

Старший сержант Криспин Обрембский, участковый района Лазарь, стоял у киоска «Рух» на Лазаревском рынке и курил «Популярные». Он получил информацию из воеводского комиссариата, что к нему скоро подъедет служебная машина с офицером по важному делу. Старый милиционер хорошо знал, какие важные дела могут привести сюда сотрудника воеводского комиссариата. Он много лет был здесь участковым и многое в жизни повидал. Лазарь был районом, пользовавшимся в городе дурной славой, поэтому нетрудно было догадаться, что если в выходную субботу после обеда здесь появится кто-то из воеводского, ему надо будет помочь найти парочку подозреваемых. Старший сержант Обрембский курил сигарету и думал, какого рода дело вынудило кого-то из воеводского ехать сюда. Если речь шла об общественном порядке, то с этим не было никаких проблем. Только возле рынка действовали два подпольных публичных дома, где всегда можно было найти кого-нибудь с подозрительной репутацией. Это были отвратительные заведения с низкими эстетическими стандартами. Работавшие там девочки вышли из трудоспособного возраста еще во времена, когда у власти находился Гомулка, а собиравшееся там общество не принадлежало к элите Познани. Достаточно было нагрянуть в притон, чтобы задержать несколько подозрительных личностей из числа клиентов и работниц. Такие заведения занимались не только продажей сомнительных прелестей пожилых девочек, но и нелегальной торговлей алкоголем, впрочем, оба рода деятельности были тесно взаимосвязаны. Давно известно, что выпившему человеку не мешает не слишком привлекательная внешность потенциальной партнерши. Поэтому в каждом притоне можно было пить, сколько влезет, а потом уединиться в комнате со своей избранницей.

Участковый хорошо знал всех работавших там женщин и их постоянных клиентов. Но часто там бывали алкоголики, приезжавшие в Познань погостить. Этих он любил