Ненасытные - Кирилл Казанцев

– Ужас… – прошептала девушка.

– Как насчет семей фигурантов? – встрепенулся Никита. – Домашние тоже в курсе? Позвольте усомниться.

– Хороший вопрос, – крякнул Мурзин. – Пойдем по порядку. У полковника Роговца имеется супруга, проживает вместе с ним. У этих людей, кстати, есть еще пятикомнатная квартира в центре Чемдальска. Супруга – замкнутый, некомпанейский человек, ходят слухи, что в начале двухтысячных у нее был нервный срыв и она проходила лечение в психиатрической клинике. На всех официальных мероприятиях Владимир Петрович появляется без жены. Сын живет во Владивостоке, работает менеджером в банке. Председатель городской Думы Марецкая Екатерина Савельевна – холостячка по жизни, хотя женщина в сексуальном плане не самая убитая. Так уж сложилось, работа важнее, чем семейная жизнь. Если кто-то у нее и есть, то это скрывается. Заместитель губернатора Быкасов развелся четыре года назад, в качестве откупных от надоевшей жены значились джип «Тойота Тундра» и новая квартира в Благовещенске. Заново ни с кем не сошелся, но женщины в жизни чиновника мелькают. Судью Архипову Нелли Павловну бросил муж – также четыре года назад. Забрал ребенка – сейчас он где-то на островах и прекрасно себя чувствует. Нелли Павловна в те годы еще не занимала ответственный пост. Ожесточилась – что и послужило толчком к впечатляющему карьерному росту. У депутата Госдумы Квакуна имеется взрослая дочь, проживающая с мужем в Польше. Отношения с отцом не поддерживает – с тех пор как при загадочных обстоятельствах умерла в ванне ее мать – жена Квакуна, с которой у того были серьезные разногласия по ряду вопросов. Похоже, дочь о чем-то догадывается…

– И только правоохранительные органы ни о чем не догадываются, – усмехнулась Ксюша.

– Понятно, – вздохнул Никита. – Ну что ж, пора принимать решение, дорогие мои. Не возражаете, если я приму его за вас? Спасибо. Пороть горячку мы не будем. Нам безумно жаль замученных людей, но попытка освободить их прямо сейчас приведет к их немедленному уничтожению. А заодно и нас с вами. Никакого шума. Есть опасение, что маньяк, узнав о том, что в его доме побывал посторонний, уже очистил свой подвал, а узников увез и умертвил. А возможно, и нет. Он не уверен, что Тимошевич побывал в подвале. К тому же Тимошевич мертв. А у маньяка власть. Нужна веская причина, чтобы он так поступил. Он не уверен, что подобная причина есть. Скоро эти твари догадаются, что в их вотчину на краю мира нагрянули знаменитые мстители. Но откуда этим мстителям известно, что творится в подвале у маньяка?

– Боже, как я ненавижу этот край мира… – тоскливо прошептал Мурзин и отвернулся. – Как мне хочется отсюда уехать… Это не просто край мира – это задница мира…

– Красивая задница мира, – с улыбкой поправила Ксюша.

– Научитесь слушать, – строго сказал Никита. – А потом будем хныкать и острить. Надеюсь, пару дней в подвале наши мученики еще протянут. Шоу, как говорится, должно продолжаться. У нас на очереди господин Филин, и остановить процесс мы не можем. Он важное звено в цепи – пусть и не является обитателем «Долины нищих». Вадим, твоя задача на ближайшие сутки – собрать информацию о жителях Лугового, наметить пути, как туда попасть, подготовить надежных людей. Охрана, маршруты патрулирования, наличие сторожевых собак, подходы… И принеси, в конце концов, пожрать! Хватит нас голодом морить в этой дыре!

Начальник Главного управления внутренних дел по городу Чемдальску Георгий Николаевич Филин чувствовал себя не очень уверенно. Не сказать, что под ним шаталось кресло, что его терзали скверные предчувствия и сгущались тучи над головой, но душевный дискомфорт был налицо. Слава партии, последняя ночь прошла без происшествий. А до этого случилось сразу два инцидента. Шумиха с «медвежатником» Тимошевичем – быстро вспыхнула, быстро погасла. Он догадывался, к кому в дом забрался этот ушлый субъект. Но почему развели такую конспирацию? Странно. Здесь что-то нечисто. Он усмехнулся – то, что нечисто, это понятно, но почему ОН об этом ничего не знает? Ладно, с Тимошевичем проехали. Но вот второе происшествие – с чинушей из мэрии – это просто метеорит среди ясного неба. Какая муха укусила за задницу кретина Калмановича? Облить помоями такое количество уважаемых людей – и не где-нибудь в Интернете, с которым давно все ясно, а в прямом эфире официальной телепередачи. И самое противное, что он не врал, и молва теперь пойдет по всей стране. Отпиарил, блин, по полной программе. Будут неприятности, если срочно не замять. Уму непостижимо! А ему теперь отдуваться перед микрофоном? Ладно, как-нибудь выкрутится, нужно позвонить после обеда заместителю, пусть проконсультируется с толковым психиатром, нарисуют, так сказать, генезис…

Но было что-то еще, не дающее ему покоя. С чего бы Калмановичу на ровном месте сойти с ума? И не просто так сойти, а выдать полный расклад. Его никто не обижал, наездам не подвергался, причин держать зла на коллег не имел абсолютно. Что могло случиться? Подговорили, шантажировали? Это как же надо шантажировать, чтобы в одночасье загубить собственную жизнь? Подвергли сильному гипнотическому воздействию? И кто способен на такое?

Мысли бились во все ворота, но постепенно что-то вырисовывалось и начинало нервировать. Но времени на раздумья не оставалось. Служебная машина уже катила по тенистой аллее вдоль бульвара Беринга, подъезжала к решетчатым воротам особняка. Если время в будни позволяло, Георгий Николаевич всегда обедал дома. Десять минут езды от управления. Предупреждал жену по телефону и на сорок минут позволял себе расслабиться, вкусить домашних разносолов, приготовленных поварихой, и даже покемарить минут пятнадцать.

Служебная «Тойота Камри» проехала решетчатые врата, остановилась рядом с клумбой напротив белокаменного дома.

– Прибыли, товарищ полковник, – проговорил водитель.

– Перекуси где-нибудь, и чтобы через пятьдесят минут был как штык, – проворчал полковник, покидая насиженное место. Он потянулся, размял конечности – стройный, сухопарый, с надменными чертами, одетый в форменный китель, который всячески предпочитал недостойной гражданской одежде. Покосился, как отъезжает машина, глянул на всякий случай по сторонам и зашагал в дом.

Дома было хорошо, отступали дурные мысли. Супруга – добрейшая Ангелина Викторовна – подставила щеку для поцелуя. Натянуто, но в целом не злобно улыбнулась невестка Саша. Внучок Кирюха вертелся под ногами, размахивал иллюминирующим мечом, частил, что он уже убил сегодня парочку гоблинов и надо бы еще кого-нибудь убить, например, гувернантку Дарью, которая ему совсем житья не дает. Гавкал доберман Сильвер, пока еще щенок. В нарядной гостиной был накрыт стол, обедала вся семья, включая Сильвера. К сожалению, сына сегодня не было. Отпрыск у Георгия Николаевича вырос отличным – молодой, а уже командует целым таможенным постом. Весь в отца. Купил отличный проходимый «Мерседес» – не откуда-нибудь, а из самой Германии пригнали, отгрохал дом у Висячей скалы, скоро завершат отделку, и вся семья туда переедет. Супругу Сашу держит в строгости, хотя сам временами не прочь прошвырнуться на сторону, озорник…

Повариха Дуся приготовила борщ и пикантные тефтели. Он позволил себе пару бокалов вина. Обед проходил в чинной домашней обстановке – немного натянутой, но Сильвер временами ее разряжал, кусая за пятки снующую с блюдами повариху. Да баламут Кирюха болтал ногами и пространно рассуждал, кого он еще сегодня убьет. После десерта и последнего бокала вина Георгий Николаевич вдруг почувствовал себя плохо. Сначала возникло досадное неудобство в желудке, а потом прорезались острые колики. Скрутило настолько мощно и жестко, что он чуть не задохнулся. Хлынул пот со лба, участилось сердцебиение, он вцепился в край стола.

– Дорогой, с тобой все в порядке? – забеспокоилась Ангелина Викторовна.

Полковник уже не мог промолвить ни слова, лишь что-то хрипел. Снова почувствовал жгучую резь, словно саблей полоснули. Он сполз со стула и, согнувшись в три погибели, доковылял до кушетки. Рухнул на нее как подкошенный, схватился за живот. Легче не делалось, от напряжения лопались сосуды в глазах, багровело лицо. Над ним столпились домашние, гостиная огласилась криками. Ангелина Викторовна зачем-то пристраивала ему на лоб мокрое полотенце, орала на Дусю, что та приготовила обед из просроченных продуктов, из-за чего уволена. Оскорбленная повариха кричала в ответ, что она готовит только из самых свежих продуктов, ведь все же ели, почему только Георгию Николаевичу плохо?! Гавкал Сильвер, хватая всех за пятки, носился по комнате Кирюха, размахивая светящимся мечом, невестка Саша кричала, что нужно немедленно вызвать «Скорую».

Ангелина Викторовна среагировала первой, стала звонить. Медики приехали очень быстро. Ведь это был не просто вызов, а срочный вызов, к важному лицу. Характерная машина с работающим проблесковым маячком прибыла через пять минут, остановилась за оградой, чтобы не тратить время на парковку. Двое медиков, мужчина и женщина, в простеньких куртках, наброшенных на больничную униформу, торопливо засеменили в дом. Кинулись к больному – тот все еще лежал в свернутом виде на кушетке, издавал мучительные стоны. Острая боль становилась тупой, ее уже можно было терпеть, но легче не становилось, все тело превращалось в зудящую опухоль. Молодая работница станции «Скорой помощи» – в несуразных очках с большими круглыми стеклами – рухнула перед пострадавшим на колени, стала лихорадочно его осматривать, прощупала пульс, прослушала сердцебиение. Георгий Николаевич тяжело дышал и плохо понимал, что творится вокруг.