Сигнал сбора - Уильям Форстен

По обе стороны от входа виднелись еще две фигуры, подобные тем, что были изображены на стенах церкви.

«Кто же они все-таки такие?» — еще раз подумал Винсент, которого уже охватывала дрожь при одном взгляде на них.

Этим вечером боевой конь бесшумно нес Музту, кар-карта тугар. Музта очень любил это время, когда заканчивается дневной переход и на мир опускается темнота. Из семидесяти тысяч юрт доносились голоса его народа, смех детей, перекличка воинов, унылые напевы шаманов и песни сказителей, которые рассказывали истории о подвигах тугар. И в то же время он чувствовал запах страха, исходящий от орды.

Вокруг горели огни, их было так много, что они освещали всю степь от горизонта до горизонта. Поднявшись на невысокий холм, Музта остановил коня и подбодрил его дружескими словами. В ответ раздалось тихое ржание. Бура, его любимый конь, был подарен ему в тот день, когда его провозгласили кар-картом, Царем Царей, правителем всех кланов тугарского царства.

— Как давно это было, старина? — ласково шепнул он.

По меньшей мере около круга назад. Задумавшись, он погрузился в воспоминания. Его отец погиб под Констаном, там был хороший скот. А с тех пор они успели снова побывать в Констане, четыре года назад.

Жаркое было дело при Констане. Скот у них богатый, плавают на белых кораблях по внутреннему морю. Именно там он сражался в последний раз, разгромив орду мерков и очистив от них великие северные степи.

Да, это была битва так битва. Трое суток объединенные северные кланы, двести тысяч воинов, сражались с южными кланами, выдвинувшими полмиллиона воинов. Двадцать объединенных кровью кланов против пятидесяти, и он, Музта, повел их в победную атаку, после чего сам великий Кубата воздал ему почести.

Как они убивали! Убивали, пока волны внутреннего моря не стали красными от крови! Как он был счастлив в этот лучший миг своей жизни! Его отец умер так, как и подобает умирать вождю тугар, — в великом бою.

А что потом? Он был Кар-картом уже целый круг, целый оборот мира, и все было спокойно. Они объехали вокруг всего мира великими северными степями, и никто не осмелился встать у них на пути.

— Тихий вечер, не правда ли, мой Кар-карт?

Музта обернулся и дружески рассмеялся.

— Кубата, дружище, только не говори, что уже пора.

Кубата, главный полководец орды, подъехал вплотную к коню Музты и поклонился в седле, Музта до сих пор испытывал смущение, когда он это делал.

Он прекрасно помнил, как ребенком сидел на коленях Кубаты и тот пел ему песнь Хугалы, повествующую о легендарном воине, который первым обскакал вокруг мира и доказал, что великие северные степи сливаются в одно целое.

Уже тогда Кубата был главным полководцем клана. Но теперь Музта стал Кар-картом, и требовалось соблюдать ритуал. Иначе нарушителя ждала смерть, ибо таков был закон тугар.

Кубата хранил молчание, созерцая сверкающее великолепие Великого Колеса.

— Куралтай ждет, мой господин, — наконец напомнил он.

— Так пусть подождет, — равнодушно отозвался Музта.

— Это неправильно, мой господин, — возразил Кубата. — Тула опять говорит, и некоторые к нему прислушиваются.

— Я запомню имена этих некоторых, — недобро усмехнулся Музта. — Ведь я пока еще карт.

— А клан Тулы самый могущественный в нашем союзе, мой господин.

— Я знаю, будь он проклят, я знаю.

Он вдруг поймал себя на мысли, что почти хочет, чтобы вернулись мерки. По крайней мере, это отвлекло бы их от других проблем, и люди смогли бы побороть свой страх, сражаясь с обычным врагом. Это был понятный враг, даже в чем-то родной. Меч против меча. Забивать скот не доставляет никакого удовольствия, еда она и есть еда. А враг, который им теперь противостоял, был непонятен, и потому внушал страх.

Музта не мог больше оставаться здесь, потому что в душе понимал, что тянет время. Выругавшись, он пришпорил Буру и галопом поскакал в центр лагеря.

Когда он проезжал расположение своих отборных всадников, те приветствовали его шумными криками. Музта поднялся на небольшой холм и подъехал к огромной юрте. Она была несколько сотен шагов в диаметре, а высота центрального столба составляла десять шагов; наверху развевался лошадиный хвост. Музта спешился и, пройдя сквозь ритуальные очищающие костры, вошел внутрь юрты, где его ждали старейшины кланов.

— Итак, Тула, — холодно произнес он, — я удаляюсь, чтобы обдумать вести, а ты опять принимаешься за старое.

Старейшины смолкли. Музта обвел взглядом юрту, по очереди вглядываясь в лицо каждого вождя. Никто не проронил ни слова.

— Клановые вожди имеют право говорить то, что думают, мой карт. Хотя ты стоишь выше нас, народ тугар не будет молчать, — вскочил на ноги Тула, выпрямляясь во весь свой десятифутовый рост. Потирая заросшие густым волосом руки, он вышел в центр юрты и встал лицом к лицу с Музтой.

Воцарилось молчание. Только член Золотого клана мог быть кар-картом, и поэтому никто из них не претендовал на место Музты. Но клановый вождь имел право увести своих людей из орды, если он того желал. Такой поступок означал только одно — жестокую междоусобную войну за контроль над северной степью.

— И что же ты хочешь сказать? — ледяным тоном спросил Музта.

— Зимние снега сошли, и мы на грани голода. Ты повелел, чтобы мы питались как в старину — брали только отребье, а отборный сорт не трогали, кроме как на Праздниках Луны. Из-за этого мы теперь голодаем.

— Ты думаешь только о том, как бы набить брюхо сегодня, — оборвал его Музта. — Если мы будем брать все, здесь ничего не останется, когда мы совершим еще один оборот вокруг мира, потому что скот закончится. Нам нужно оставить их на размножение, чтобы поголовье восстановилось.

— Но если все тугары умрут от голода, — возразил Тула, — то кто будет их есть? Я говорю, надо забрать весь скот, а беспокоиться о будущем будем тогда, когда это будущее наступит.

Музта раздраженно отвернулся от Тулы.

— Он прав, мой карт, — присоединился Суба, вождь клана Меркат.

Музта бросил на него взгляд через плечо. «Значит и ты тоже», — подумал он про себя.

— Раньше мы всегда следовали заветам наших отцов, которые разводили скот по всему пути вокруг мира, — твердо произнес Суба, вставая рядом с Тулой. — Мы забирали рабов и не трогали высокорожденных. Когда мы совершали оборот и возвращались, нарождалось новое поколение еды. Но это было до того, как скот поразил сыпной тиф. Насколько нам известно, тиф может уничтожить их всех. Это страшное поветрие. С тех пор как мы впервые увидели его в Констане, оно разрослось, как пожар, убивая скот десятками тысяч. А если они умирают, мой господин, мы голодаем.

— Так что, убить их сейчас и голодать потом? — огрызнулся Музта.

— По крайней мере, тогда у нас будет шанс. Мы сможем поискать здесь новые стада скота, когда вернемся сюда через оборот, или устроим набег на земли мерков и возьмем их скот.

— А если я скажу «нет»? — холодно осведомился Музта.

Никто не ответил. Если какой-нибудь клан хочет отколоться, это произойдет прямо сейчас. У него уже был план, он придумал его несколько дней назад, но ему надо было знать, как поведут себя Тула и его сторонники.

— Вы хотите войны? — спросил Музта, обводя взглядом всех присутствующих.

Равновесие было очень хрупким, и, взглянув на Кубату, он увидел в его глазах опасение за исход дела.

— Если наш союз распадется, — тихо вступил в беседу Кубата, — это известие мигом долетит до орды мерков. Помните, чему учил нас Емугта, отец Музты. Если мы будем сами по себе, одинокие стебли камыша на ветру, мы сломаемся, но вместе мы сила.

С этими словами он указал на скрепленную самим Емугтой священную связку камыша, притороченную к центральному столбу.

— Камышом сыт не будешь, — буркнул Тула.

— Прежде чем голосовать, сперва послушайте, что хочет сказать мой господин, — возвысил голос Кубата. И, подойдя к дальней стене юрты, он развернул священный свиток, большую карту, нарисованную самим Хугалой. — Наше стойбище здесь, к востоку от Мемпуса, — продолжил он. — Обычно мы останавливаемся на зимовку около Нинвы. Музта предлагает, чтобы в этом году мы поступили иначе. Лучше двигаться быстрее, не жалеть лошадей и к концу года добраться до земель майя. Из западного царства майя мы следующей зимой направимся в их восточное царство Тультак, и тогда следующую зиму мы проведем здесь — он указал пальцем место на карте.

— Царство Русь.

— Значит, за два года мы сделаем поход, который обычно занимает четыре, — воскликнул Тула.

— Именно так, — подтвердил Кубата.

— Ни наши старики, ни наша молодежь не осилят такой поход, — возразил Суба.

— Им придется осилить. Может быть, в таком темпе мы опередим сыпной тиф и будем есть досыта, когда он останется позади.