Шотландская сказка - Энн Вулф

— Грэйн! — Осгард остановился первым и огляделся вокруг. — Я не был здесь два года, но мне казалось, что я знаю этот лес… Видимо, я ошибался. Тебе знакомо это место?

— Нет. — Грэйн посмотрела на Осгарда, и он увидел тревогу в ее глазах. — Нет… Я тоже думала, что знаю лес, но эти сосны… Я никогда раньше сюда не заходила. Что это, Осгард?

— Кабы я знал… — Он прислушался к зловещей тишине, окутавшей их со всех сторон, но призыв, на который они так спешили, больше не повторялся.

По телу Грэйн забегали противные холодные мурашки. Что это за лес? Что это за место, куда завел их странный крик? Как могли они из светлого, пропитанного солнцем леса попасть в темную сосновую глушь? Грэйн поглядела вверх: остроглавые верхушки сосен почти переплелись друг с другом так, что неба не было видно. Лишь кое-где, в прорезях между мохнатыми лапами, виднелись клочки, обрывки света. Грэйн давно не испытывала того тягучего, омерзительного чувства ужаса. Ей начало казаться, что они заперты в этой сосновой ловушке и уже никогда не выберутся из нее.

— Он… или оно… больше не кричит, — выдавил из себя Осгард. Он был напуган не меньше Грэйн, но пытался скрыть свой страх, чтобы не испугать девушку еще сильнее. — Пойдем, Грэйни, попробуем выбраться отсюда.

Однако Мэлфи, до сих пор испуганно таращившийся на долговязые сосны, думал совсем по-другому и был не очень-то согласен с предложением Осгарда. Собака принюхивалась к воздуху, как будто пыталась учуять след кого-то невидимого. Потом она как-то странно посмотрела на своих спутников и, залаяв, рванулась вперед.

— Мэлфи! — всплеснула руками Грэйн. — Мэлфи, черт бы тебя побрал!

Но Мэлфи, обернувшись и еще раз гавкнув, понесся вперед, не обращая внимания на зов и ругань хозяйки.

— Черт! — выругался Осгард. — На твоем месте я бы на месяц лишил его вкусных косточек…

— Что на него нашло? — удивилась Грэйн. — Теперь придется бежать за ним.

— Ладно. — Осгард поправил ремешок ружья, словно для того, чтобы придать себе уверенности, и кивнул Грэйн. — Вперед! Мэлфи, черт бы тебя побрал! — крикнул он собачьему заду, исчезающему за стволами сосен. — Не видать тебе костей, как ушей своих!

— Боже мой! Да как же вас угораздило?!

Осгард, время от времени оттирая пот со лба, пытался разогнуть зубастую пасть капкана, в которой застряла нога маленького, странного на вид старичка. Именно его душераздирающие крики услышали Грэйни и Осгард, и именно на его запах рванул Мэлфи, которого никогда не подводило отличное чутье.

— Одни чудеса, — бормотал сквозь зубы Осгард. — Вначале эти сосны, неизвестно откуда взявшиеся в лесу… Потом это озеро, которого я в глаза не видел, хотя считал, что знаю лес как свои пять пальцев, а теперь вы в капкане… Не понимаю, кому понадобилось ставить капкан в таком глухом месте…

— Кому-то понадобилось, — кряхтел старичок, сморщив и без того морщинистое лицо, скукожившееся от боли, как печеное яблоко. — Кому-то понадобилось, ляд его побери… Окажись он в аду, в самом жарком котле, с самыми злыми чертями… Ох-охонюшки… Чтоб ему еда поперек глотки стала… Чтобы он… Ох… Чтобы ему… Ох-ох-ох… Чтоб его на куски разорвало, чтоб его жена змеей обернулась, чтоб ему репьями ходить… Ох…

— Ну вот и все… Слава тебе, Господи! — Осгард отбросил в сторону большой железный капкан — причину сетований несчастного старика. Вздох облегчения вырвался у всех троих: у Осгарда, которому выпала нелегкая задача вытаскивать ногу старика из железной пасти капкана, у самого старичка, сморщившегося от немыслимой боли, и, наконец, у Грэйн, которая наблюдала эту душераздирающую картину и переживала за всех сразу.

— Ну спасибо вам, мои юные друзья, — почти прошептал старик, пытаясь справиться с очередным приступом боли, накатившей на него темной волной. — Выручили старика из беды. А я уж думал, никто не услышит… Такая-то глушь…

— Как же вы здесь оказались, дедушка? — спросила Грэйн.

Вопрос был вполне уместным: это место, словно заколдованное, ни она, ни Осгард никогда не встречали, несмотря на то, что с детства бродили по тропам этого леса. Вырвавшись из соснового плена, благодаря собаке, учуявшей старика, Грэйн и Осгард оказались у озера, расположенного между большими валунами, словно скрывающими озеро от любопытных глаз. За озером сосновый лес продолжался — именно там троица и обнаружила старичка, попавшего в капкан.

— Забрел, дочка… Шел к вересковой пустоши, той, что за лесом, и заплутал, — начал объяснять старик. — Глаза-то плохие, нюх уже не тот, вот я и потерял-то тропу… Ну ничего, впредь будет мне наука… Я ему, черту старому, еще устрою веселую жизнь…

— Это вы о ком? — в один голос спросили Грэйн и Осгард.

— Да так, ни о ком, — пробормотал старик, явно раздосадованный тем, что сболтнул лишнее. — Ни о ком… Не слушайте меня, старого дурака. Уж больно я разволновался… Ум за разум заходит…

Грэйн пожала плечами, хотя странные речи о «старом дураке» ее порядком смутили. Правда, удивляться чему-то уже было сложно: все было странным, из ряда вон выходящим, — это место, происшествие со стариком, да и сам «заплутавший» старичок. На первый взгляд он выглядел вполне обычно: седые волосы, белыми лохмотьями падающие на плечи, маленькие шустрые глазки, зыркающие по сторонам, большой нос, напоминающий съежившуюся полусгнившую грушу, высокий, испещренный морщинами лоб и все прочие детали, которые полагается иметь старичку лет восьмидесяти с хвостиком. Однако второй, более проницательный взгляд, да и слух открывали в нем кое-какие настораживающие черты. Во-первых, говорок у старичка отличался от того гэльского, на котором привыкли разговаривать Грэйн и Осгард. Крючковатая, грубоватая речь старичка словно уводила слушателей в прошлое, в какие-то стародавние времена, когда не было еще ни Грэйн, ни Осгарда, ни даже их родителей… Да и, пожалуй, родителей их родителей тоже не было… Во-вторых, одежда на старичке тоже была какой-то… не современной. Если бы на старике был килт и тэмешенте, Грэйн не очень-то удивилась бы — многие жители Хайлэнда до сих пор носили килт и длинные чулки как повседневную одежду. Однако на нем был странного кроя пиджак с блестящими пуговицами, какая-то нелепая блуза с рюшем, торчащим из-под лацканов и из-под манжет пиджака, коротенькие черные брючки, под которыми красовались замызганные полосатые гетры, и нелепейшего вида башмаки, напоминающие скорее корабли, чем обычную обувь крофтеров. Грэйн и Осгард удивлялись — про себя, разумеется, — и гадали, где же старик откопал такой чудной наряд.

Мэлфи тоже отнесся к старику с подозрением: он то и дело обнюхивал деда, удивленно поднимал уши и бегал кругами, подходя к старику то с одного, то с другого бока.