Сквозь наши жизни - Дархан Исатаев

«Здравствуй, дорогая Ассоль. Прости, что не смог сказать этого в глаза, но так будет легче отпустить. Прости, что оставляю тебе вечное напоминание обо мне – это письмо. Если у тебя хватит сил и мужества, сожги его после прочтения. Не повторяй моих ошибок и не живи прошлым. Там нет ничего хорошего, и ты мне это показала. Я ухожу. Ухожу из твоей жизни и больше не появлюсь в ней. Ты должна знать, что я не хотел причинять боли тебе. Но будет несправедливо умолчать о другой важной вещи. Твои слезы хранят меня. Я никогда не хотел, чтобы наступал этот момент. Мою опустошённую душу заполняют плоды твоих эмоций. Эмоций, которых ты не заслужила. Я так желал, чтобы ты бежала от меня, потому что другой жизни мне не подарить. Мне не стать твоим принцем, о котором ты мечтала, проходя мимо многих достойных, не подарив им даже взгляда. Если бы ты ушла раньше, не подарив мне свою любовь, я бы смог обойти жизнь с пустой душой и чистой совестью. Мне больно причинять тебе боль, но эта боль дарит мне жизнь. Когда ты перестанешь плакать и ждать меня, жизнь снова остановится, и я окажусь в безжизненной, холодной пустыне ждать черного палача. Твои слезы хранят меня, твое ожидание согревает меня.

Этой боли я не выдержал сам и потому растворяюсь в этом сером мире. После смерти Алисы, ты заменила мне Солнце. Я не боюсь, что Солнце потухнет, я боюсь, что потухнет жизнь в твоих глазах. Если Солнце погаснет, смерть наступит мгновенно. Это будет логическим завершением и началом нового. Но если погаснет огонь твоих глаз, смерть не наступит мгновенно. Она поселится в душе и навсегда останется там, гнить. Ты горячее Солнца. Ты важнее жизни. Моя душа уже прогнила и как бы ты не старалась, ее уже не восстановить. А потому мне лучше исчезнуть вот так. Думаешь это не мужской поступок? Думаешь, я струсил? Да, ты права. Прости, что не возражаю тебе. В этот раз ты оказалась права на все сто. Нет, не надо плакать. Слезы заставляют твои глаза краснеть. Так ты похожа на голландского подростка, который достал у приятелей марихуаны. Ты улыбаешься? Начала смеяться? Так-то лучше. Моя умница. Как поется в нашей незабываемой песне:

Я пытался поступать правильно,

Я жил одинокой жизнью,

Я спал в своей постели.

Я думал это поможет мне справиться с жизнью, не причинить никому боли и пройти сквозь жизнь незамеченным. Но этот путь привел меня к тебе. Я попал в твой плен и не захотел выбираться из него. А потом песня наша изменилась, наступил следующий куплет.

А любовь, в которой мы нуждались, уже здесь,

Понадеемся, что нам достанется часть её,

Потому что мы истощены до предела.

Я люблю тебя, Ассоль. Всем своим израненным и разбитым сердцем. Ты смогла собрать его по частям и вдохнуть в него жизнь. Нам досталась не часть любви, а целый космос. Гори, гори моя звезда. Освещай эти просторы. Я останусь любить тебя, но попрошу одну просьбу. Я не имею права ничего просить больше, но мне не найти покоя, если ты не пообещаешь мне этого. Прости и пожалей мою душу. Обещай научиться жить без меня.

Наша любовь сильна. Я верю в нее. Ты научишься жить, а я перестану умирать. Вот как оно бывает, расставаться любя. Я искренне верю, что мы спасаем наши души, жертвуя любовью. Пусть боги упиваются ею, пусть вкушают эту жертву. Им никогда не приходилось видеть нечто большее.

Прощай, мой ангел.

В мирах других ты получишь вечность.

Не твой, но, к сожалению, уже не чужой, Neru Kunha».

Я сложил письмо, положил его в конверт и на обратной стороне оставил свои инициалы, которые придумала Ассоль.

Нужно было посидеть перед уходом и попрощаться с домом. Я оставлял столько воспоминаний в этом доме. В моем храме воспоминаний. Мягкий диван немного провалился подо мной от веса, и я сел, как на троне и укрылся пледом. Он был весь пропитан запахом духов Ассоль. Я закрыл глаза, и малышка Ассоль обняла меня. Ее руки скользнули по моим плечам, нежная шея уткнулась мне в нос. Ее запах укрыл меня от мира. Можно ты останешься моим «домиком» в этом мире салок?

Чемодан был собран. Лишь самые необходимые вещи: зубная щетка розовым цветом (все шуточки Ассоль), пара комплектов нижнего белья, черный, тонкий, с красными полосками поперек, под 30 градусов галстук, который мне достался от отца и туалетная вода, которую мне дарили на день рождения один из одноклубников. Я вышел из дома, попрощался с консьержем и в ожидании новой жизни пошагал вперед. Пройдя метров двести, я остановился у первой урны и попрощался с зубной щеткой. Пока она летела в окружение бессмысленных вещей и мусора, я успел попрощаться с самой важной вещью из своего гардероба. Последнее воспоминание о любви моей было утеряно мной намеренно.

Подъехал черный мерседес и водитель вежливо отозвался: «Сэр, ваше такси». За окном пролетали картины города. Все было таким родным, и груз счастливых дней давил в сердце моем. Вспоминая, как мы с Ассоль ехали в такси из участка, как она схватила мою руку и спасла от колес машины, проезжая мимо пустующего стадиона, и вспоминая, как Алиса поддерживала меня и отправляла свои воздушные поцелуи, как у фонтана мы обрели друг друга, я понимал, что оставляю здесь свое сердце и душу. Показался аэропорт. Расплатившись с таксистом и щедро вознаградив его чаевыми (мне захотелось отблагодарить каждую часть моего прошлого за все яркие моменты) я побрел на кассу.

– До Москвы, пожалуйста, – протягивая паспорт, произнес я.

– С вас сто пятьдесят евро, сэр, – проверяя что-то в компьютере, ответила женщина средних лет. Я замер и мыслями улетел куда-то за край. За край воображения. Тараканы пробились сквозь черепную коробку и, оказавшись бабочкам, начали улетать. Все выше, и выше, и выше. В космос. К звездам.

– Молодой человек, вы летите?

Жизнь вернулась

Серое, пасмурное небо разразилось громом, и тот час хлынул дождь. Словно из ведра он поливал на город и орошал землю. В окружении сосен, промокающих от дождя и просвечивающих городскую школу, на деревянной скамейке сидел мужчина лет пятидесяти. Он был