Адмирал Империи – 31 - Дмитрий Николаевич Коровников

Да, определенно здесь имелся шанс ввести противника в заблуждение. Пусть и не стопроцентный, но достаточно высокий для осуществления рискованного трюка. Главное, что изначально, еще до начала этой безумной карусели, приборы наведения и системы слежения американцев зафиксировали в моем соединении определенное количество вымпелов. В горячке боя, в круговерти хаотичных маневров и перестроений «янки» могшли банально упустить из виду факт пополнения рядов противника за счет собственных кораблей.

Следовательно, сейчас, по прошествии нескольких часов и немыслимого количества пространственных зигзагов, они продолжали видеть на своих экранах те же девять целей. Не больше, но и не меньше. И если в ходе очередного маневра я ухитрюсь увести из-под сканеров преследователей пару своих дредноутов, заменив их трофейными фрегатами, американцы могут ничего и не заподозрить! Во всяком случае, не сразу. И уж точно не в пылу погони, когда все их внимание сосредоточено на моем «Одиноком»…

План конечно был рискованным, на тоненького. С кучей «если» и «может быть». Но, черт возьми, а что мне еще оставалось? Сложить лапки и покорно ждать неминуемого конца, обреченно глядя, как смыкается кольцо врагов? Нет уж, увольте! Не на того напали, господа янки. Контр-адмирал Васильков будет сражаться до последнего, из любой, даже самой безнадежной ситуации пытаясь выжать максимум возможного. Победа или смерть — третьего тут не дано.

Приняв окончательное решение, я обратился к Якиму Наливайко с необычным приказом. Голос мой при этом был предельно серьезен и сух, не допускающий ни малейших возражений:

— Яким, слушай меня очень внимательно. Сейчас ты должен будешь выполнить один очень важный маневр. От него, без преувеличения, зависят жизни всего личного состава дивизии. Как только я подам условный сигнал, ты, заглушив двигатели, спрячешься вместе со своим линкором в причальных доках ближайшего промышленного комплекса. Вон того, что почти полностью состоит из плотных металлических конструкций, надежно экранирующих любое излучение. Это позволит на какое-то время укрыть «Императрицу Марию» от посторонних глаз, сделав ее невидимой для вражеских сенсоров и радаров.

Договорив, я замолчал в ожидании реакции своего друга и соратника. Готовясь мысленно к бурным возражениям и горячим спорам. Прекрасно понимал — для такого отчаянного рубаки как Наливайко, приказ спрятаться в разгар боя, оставив товарищей один на один с противником, сродни оскорблению и плевку в лицо.

И действительно — первой реакцией Якима было искреннее недоумение пополам с возмущением:

— Для чего это вообще делать, ведь все равно мы будем «янки» настигнуты и уничтожены, — гневно вопрошал он, буравя меня горящим взглядом. — Я не понимаю твоей задумки, Александр Иванович! И уж точно не собираюсь спасать свою шкуру, отсиживаясь в глубине этой космической базы, пока мои боевые товарищи героически гибнут, окруженные врагом! Нет, даже и не думай! Не проси, не заставляй — я не выполню этого приказа! Лучше смерть в бою, чем такой позор!

Голос Наливайко дрожал от плохо сдерживаемых эмоций. Лицо раскраснелось, на лбу и висках отчетливо проступили вздувшиеся от напряжения жилы. Было видно, что подобная перспектива для него страшнее любых американских плазменных зарядов. Казак буквально кипел негодованием, яростно сверкая глазами по ту сторону экрана личной связи.

Стараясь сохранять предельное спокойствие и невозмутимость, я постарался аккуратно разъяснить другу суть своего замысла:

— Во-первых, кто тебе сказал, что мы собираемся вот так запросто сложить лапки и погибать? — мягко улыбнулся я, с теплотой глядя на разгоряченного спорщика. — Опомнись! Ты ведь знаешь меня очень много лет, большую часть из которых мы сражались плечом к плечу. И когда, скажи на милость, ты видел, чтобы я впадал в уныние или малодушно сдавался на милость победителя?

— Знаю я тебя, знаю, Александр Иванович, — проворчал Наливайко, несколько смягчившись. — Хитер ты, и изворотлив как уж. Небось, опять что-то этакое удумал, да? Ну-ка, колись, что у тебя там на уме? Зуб даю — без очередной выдумки не обошлось! Ишь, глазищами сверкает, лыбится — чисто кот, сметаны обожравшийся.

Тут в наш диалог встряла и Наэма, до этого молча наблюдавшая за перепалкой двух старых приятелей в локальном чате. Моя храбрая и преданная соратница, несмотря на всю серьезность ситуации, не смогла удержаться от улыбки:

— Клянусь бородой дедушки Нура, вы, шеф, опять что-то гениальное придумали! — радостно сверкнула она белоснежными зубами, лукаво подмигнув Якиму. — Чувствую, назревает очередной грандиозный фортель в лучших традициях контр-адмирала Василькова… Давайте, командир, не тяните, рассказывайте. Вы же кое-что придумали…

— Естественно, но если ваш, как ты выразилась, шеф будет тратить драгоценное время на то, чтобы уговорить своих упрямых капитанов выполнить его распоряжение, эта придумка может и не сработать, — слегка раздраженно ответил я Наэме, поглядывая на таймер обратного отсчета. Времени оставалось в обрез, дорога была каждая секунда. Малейшее промедление грозило полным крахом всей операции. — Мы как раз находимся в нужных координатах, так что помолчите оба и слушайте меня внимательно. Возражения и споры потом, сейчас на это нет времени. Действовать надо быстро и слаженно, без лишних разговоров.

Наэма, прекрасно знавшая мой характер и привыкшая к подобному тону в критических ситуациях, мигом прикусила язык. Виновато сверкнув глазами, она быстро пробормотала:

— Извините, шеф, умолкаю. Вы правы, не время сейчас для пустой болтовни. Выкладывайте ваш план, мы все внимание.

Я одобрительно кивнул, удовлетворенный покладистостью своей старшей помощницы. Вот и славно, одной проблемой меньше. Яким, кажется, тоже подрастерял свой боевой запал, готовый внимать дальнейшим указаниям. Можно продолжать.

— Итак, Яким, ты отцепляешь от себя затрофеенные американские корабли, летишь именно сюда и укроешься в этих конструкциях, — продолжал я, указывая координаты одного из промышленных комплексов, проплывающего как раз мимо нас. Рваное петляние эскадры вывело нас к заветной точке идеально вовремя. — Дальше выключаешь все возможные источники излучения, включая электронное оборудование и даже каналы внутренней связи. Абсолютно все, понял? Чтобы у идущих за нами следом вражеских кораблей даже мысли не возникло, что ты остаешься у них за спиной. Изобрази мертвую железяку, кусок космического мусора — и застынь.

До Наливайко наконец-то в полной мере дошел мой замысел. Лицо моего друга озарила понимающая ухмылка, в глазах зажегся лукавый огонек:

— Все, понял тебя, Александр Иванович! — радостно осклабился он. — Затаиться значит надо, слиться с пейзажем. Буду сидеть тихо, как мышь под веником, не беспокойся. Это мы завсегда могем, не впервой.

— Молодец, схватываешь на лету, — похвалил я