Адмирал Империи – 31 - Дмитрий Николаевич Коровников

буквально раскидали по космосу и истребили одну из лучших ее дивизий. А теперь этот форменный кошмар продолжался с новой силой. Тот самый наглец контр-адмирал Васильков с этими же самыми кораблями теперь, похоже, настроился разделаться и с остальным ее космофлотом. На горизонте маячила реальная угроза потерять всю группировку. Нельзя было допустить подобного развития событий. От него зависела не только карьера Элизабет, но, пожалуй, и сама ее жизнь. Беспощадный и суровый Коннор Дэвис в случае поражения не простил бы такого провала. Неотвратимая расплата последовала бы незамедлительно. Скорее всего, в виде трибунала и расстрельной команды.

Элизабет с тоской посмотрела на карте на полтора десятка безжизненных остовов, кружащих позади ее построения в леденящей космической пустоте. Еще несколько часов назад это были ее грозные и великолепные корабли. А теперь — лишь искореженные обломки, застывшие монументы ее позора и бессилия…

— Ну, Васильков, я тебе этого никогда не прощу, — процедила сквозь зубы американка, приказывая своим коммандерам немедленно разбить плотную «фалангу», в которой они шли все это время. Настало время решительных мер. — Цель ускользает от нас. «Раски» пытаются укрыться за всеми этими чертовыми конструкциями. Очевидно, что сохранять наше построение в такой тесноте — полное безумие. Оно слишком громоздко и неповоротливо для маневрирования в этом лабиринте. А посему — немедленно рассредоточиваемся и загоняем корабли русских в ловушку, продолжая погоню рассыпным строем. Выполнять.

Действительно, нависающий над нами гигантский коридор из промышленных орбитальных модулей, в самый центр которого нырнула спасающаяся бегством 27-ая дивизия, совершенно не позволял широкой «фаланге» американских кораблей продолжать преследование в прежнем темпе. Слишком громоздким, медлительным и слабоманевренным оказалось это построение для столь стесненных условий. Космические исполины неизбежно увязли бы в многочисленных ответвлениях, тупиках и закоулках этого технологического лабиринта.

Поэтому, получив приказ своей командующей, американские линкоры, крейсера и фрегаты без лишних промедлений начали слаженно рассыпаться из первоначального монолитного строя. Полыхая двигателями, корабли «янки» рванули вперед плотной стаей, устремляясь в глубину гигантского орбитального комплекса по пятам беглецов. Преследователи не сбавляли темпа погони, по-прежнему неотступно двигаясь за своей жертвой.

Впрочем, ввиду колоссальных размеров входа в коридор из модулей, одновременно в него все-таки не смогли протиснуться абсолютно все корабли. Поэтому погоня разбилась на несколько последовательных волн. Одна за другой большие группы по пять-шесть кораблей американцев, плотно примыкая друг к другу, ныряли внутрь туннеля.

Однако, несмотря на разделение сил, каждая из этих групп по-прежнему четко и слаженно координировала свои маневры с другими, поддерживая постоянный информационный контакт. Мощные сканирующие комплексы непрерывно прощупывали пространство вокруг, выискивая малейшие признаки присутствия вражеских кораблей.

Элизабет Уоррен, не отрываясь, следила за всем происходящим на главном тактическом дисплее. Сейчас ее флагманский корабль находился где-то в середине этого растянувшегося построения, в окружении мощной свиты крейсеров сопровождения. Взгляд Элизабет жадно шарил по изумрудно-зеленой сетке электронного лабиринта, выхватывая из россыпи значков и символов крохотные малахитовые треугольники убегающих кораблей имперской дивизии. Вице-адмирал внутренне ликовала, видя, как ее эскадры размеренно и неумолимо смыкают кольцо вокруг врага.

— Попались, голубчики, — торжествующе прошептала Уоррен, не сводя о взгляда со схемы боя. — Теперь вам точно не вырваться из этой кишки. Сейчас мы загоним вас в самый дальний тупик этих чертовых конструкций и там спокойно перебьем вас всех до единого, как бешеных псов. Так что молись своему Богу, Васильков, если он, конечно, у вас есть. Ибо пощады не будет никому!

Вся в азарте предстоящей схватки, дрожа от нетерпения и желания скорее добраться до поверженного врага, она едва не приплясывала на месте. Никакого сочувствия к загнанным в угол и обреченным на смерть русским у нее не было и в помине. В конце концов, они сами выбрали свою участь, когда посмели перейти ей дорогу. И за эту дерзость им придется дорого заплатить, расплатиться собственной кровью и жизнями…

Часть кораблей американцев вместе с флагманским крейсером Элизабет Уоррен «Бремер-тоном» до сих пор находилась у внешнего периметра этого гигантского лабиринта из орбитальных промышленных модулей, ожидая своей очереди влететь внутрь и продолжить стремительную погоню за обреченной дивизией русских.

Замерев на командирском мостике в напряженной позе, Элизабет нетерпеливо постукивала каблуком по металлическому настилу пола. Пальцы нервно теребили кобуру с пистолетом. Ее раздражало вынужденное ожидание, оно сводило с ума. Уоррен рвалась в бой, она жаждала как можно скорее добраться до ненавистных «раски» и собственноручно перегрызть глотку этому Василькову. Проклятье, почему ее кораблям приходится торчать здесь, пока остальные рвут врага на куски? Это несправедливо!

Застывший в кресле коммандер Ральф Джонсон, заместитель Элизабет и старший помощник на «Бремертоне», с опаской поглядывал на свою разъяренную начальницу. Он прекрасно знал, насколько вспыльчива и своенравна бывает Уоррен, когда пылает жаждой мести. Чуть что не по ней — и разразится буря, сметающая всех и вся. Бедняга Ральф совершенно не хотел стать первой жертвой скверного настроения своего командира. Поэтому благоразумно помалкивал, притворяясь полностью поглощенным изучением показаний приборов. Только бы не привлечь ее внимания…

— Адмирал, мэм, — нарушил напряженную тишину неожиданно повернувшийся к Элизабет один из дежурных операторов. На его лице застыло почтительно-заискивающее выражение. Парень тоже явно трусил, боясь сообщать шефу дурные вести. Но делать было нечего, служба есть служба.

— Наши коммандеры кораблей авангарда докладывают, что противник внезапно погасил скорость, полностью остановился и теперь пытается собраться в оборонительное построение типа «каре». Что прикажете предпринять?

— Хм, видимо этот негодяй(то есть я), в конце концов, все-таки осознал полную безуспешность своих жалких попыток от нас оторваться и сейчас, загнанный в угол, просто пытается подороже продать свою никчемную жизнь, — презрительно усмехнувшись, процедила Элизабет. — Только у него ни черта не получится, это я вам говорю. Мощности хваленных энергополей его вымпелов, по всей видимости, уже практически на нуле. Да и боезапас аккумуляторных обойм, скорее всего, на исходе. Так что, если этот самонадеянный русский индюк рассчитывает в последнем своем бою погубить еще полтора десятка моих кораблей, то он глубоко заблуждается…

Вице-адмирал жестом подозвала к себе Ральфа Джонсона и отдала короткий приказ, больше похожий на приговор:

— Немедленно передайте всем нашим коммандерам авангарда: пусть окружают это чертово русское «каре» со всех возможных углов и секторов обстрела. И пусть атакуют без всякой пощады и промедления. Повторяю: стереть врага в порошок. За работу…

Однако разгоряченные азартом погони и предвкушением скорого торжества над поверженным врагом, коммандеры авангарда 4-го «вспомогательного» американского космического флота, увидев явную слабость русских и полную безысходность их положения, даже не удосужились толком сгруппироваться,