Адмирал Империи – 31 - Дмитрий Николаевич Коровников

Поначалу, то в одном месте сражения, то в другом, я с нарастающей тревогой видел как мои корабли проседают, несут потери, а их командиры делают ошибки. Ничего смертельного или критичного пока, но сам факт того, что враг пришел в себя и понемногу выправляет ситуацию, не мог не настораживать. Первый час, когда на нашей стороне играл фактор внезапности, стремительно подошел к концу. Теперь предстояло сражаться на равных, полагаясь лишь на свое умение, отвагу и превосходство в мощи полей.

Как я уж говорил, американских кораблей в секторе оказалось слишком много. Чертовски много, если уж начистоту. Одних линкоров у Уоррен было почти десять, а ведь еще имелись крейсеры, фрегаты и прочая мелочь. Настоящая армада, способная стереть в космическую пыль не то что дивизию, а целый космофлот Российской Империи! И сейчас эта армада, сбившись в мощные ударные кулаки, начала планомерно и методично рвать мой жалкий отряд на куски.

Как ни старались мои отважные капитаны, полностью разбить построение врага и рассеять его по пространству одним навалом нам не удалось. Потери у противника были существенные, но все-таки не критические. Корабли «янки» отчаянно цеплялись друг за друга, снова и снова смыкая ряды. На место каждого уничтоженного вымпела тут же вставали два новых, свежих, с полными сил и решимости экипажами.

К тому же «конус», в который я, чтобы уберечь свои корабли, снова перестроил дивизию, пусть и был лучше защищен, однако имел ограниченный сектор действия. Все-таки девять кораблей — это девять, а не сорок или пятьдесят. Даже при всем нашем техническом превосходстве, мы физически не могли контролировать все пространство вокруг себя на 360 градусов. Приходилось вертеться волчком, чтобы успеть отразить атаки со всех возможных направлений. А это, сами понимаете, здорово выматывало и нервировало.

Тяжело маневрируя, но все-таки разбивая очередное скопление кораблей противника, «клин» физически не мог сосредоточить огонь на других направлениях, давая возможность легким крейсерам и фрегатам Элизабет Уоррен снова собираться и пытаться нас контратаковать с «тыла» и «флангов». Создавалось впечатление, что мы бездарно растрачиваем свои силы, ввязываясь в бесконечную погоню за юркими вымпелами врага…

— Вот бы мне сейчас ту бригаду, которую выслал нам на подмогу Василий Иванович Козицын, и которая наверное сейчас где-то на полпути к месту сражения, — с тоской и грустью подумал я, видя, как все сложней и сложней приходится моему маленькому отряду в противостоянии с пятью десятками вражеских вымпелов. — Эх, десяток-другой тяжелых крейсеров точно бы не помешал. Да что там — пяток лишних кораблей позволил бы переломить ход этой затянувшейся схватки в нашу пользу! Но, увы, остается лишь уповать на удачу и собственные силы. Подкрепления не будет…

Тем не менее, бой продолжался. И, несмотря на появившиеся в моей дивизии потери, еще было далеко неясно кто победит. Пока что преимущество было на стороне русских, однако чаша весов постепенно начинала склоняться в пользу «янки». Слишком уж много их было, слишком отважно они сражались. Чувствовалось, что эта схватка еще далека от завершения.

Единственным нашим козырем оставались три тяжелых дредноута — мой «Одинокий», «Черная пантера» Наэмы и линкор Якима Наливайко «Императрица Мария». Оказавшись в первых рядах, мы сеяли вокруг себя настоящее разрушение и хаос, беспощадно уничтожая несчастные крейсеры противника, которые по определению не могли ничего сделать с нашими исполинами. Изрыгая потоки убийственной плазмы, наши дредноуты прокладывали себе дорогу сквозь ряды врага, оставляя за собой лишь мертвые, дрейфующие обломки.

Видя, как героически сражаются их командиры, остальные экипажи следовали нашему примеру. Держа строй и не разрушая «конус», люди продолжали отчаянно биться, не щадя ни себя, ни своих кораблей. Это придавало некоторую надежду. Видя самоотверженность и боевой дух своих подчиненных, я тоже какое-то время продолжал верить в победу.

Однако весь мой оптимизм и боевой задор мигом улетучились, когда я осознал одну простую, но от этого не менее жуткую вещь. Силовые поля наших кораблей начали истончаться. Причем очень быстро и неотвратимо. Мощности в них к исходу второго часа боя осталось не более четверти от первоначальных значений. Защитные экраны едва мерцали, с трудом сдерживая чудовищный огненный шквал, который обрушивали на нас орудия противника.

Я в какой-то момент с ужасом осознал, что как только поля обнулятся, нас буквально за считанные минуты расщепит на атомы та громадная энергия плазменных зарядов, сотнями и тысячами летевших в нашем направлении со всех углов. Сорок пять дредноутов Уоррен палили по нам непрерывно, процент за процентом истончая защитные экраны моих кораблей. Мощности щитов таяли буквально на глазах, подобно льду, попавшему под палящее солнце чужих звезд.

Увы, этого следовало ожидать. Наши новейшие генераторы потрясали воображение, способные снабжать непробиваемой защитой даже крохотные эсминцы. Но и у них имелся предел прочности. Невозможно бесконечно поглощать энергию плазмы. Рано или поздно наступает критический момент, когда система перегревается и попросту выходит из строя от перенапряжения. Или же банально заканчивается энергоресурс, не в силах восполнять чудовищные затраты на отражение вражеского огня.

И этот предел, судя по всему, был уже близок. Слишком уж интенсивным и плотным было огневое воздействие противника. Американцы, осознав бесперспективность дуэлей с нашими кораблями один на один, обрушили на 27-ую всю свою суммарную мощь. Сотни стволов без устали извергали потоки раскаленной плазмы, нацеленные в одну точку. Цель была проста — прожечь, пробить наши защитные поля, и добраться, наконец, до уязвимых обшивок и внутренностей русских кораблей.

К несчастью, у «янки» это начало получаться. Два неосторожно выдвинувшихся вперед эсминца 27-ой внезапно вспыхнули ослепительно яркими вспышками и мгновенно превратились в облака плазменного огня пополам с обломками брони. Еще один — трофейный миноносец «Аббат», ранее принадлежавшие американцам, но недавно захваченный нами в качестве приза, — был буквально разорван в клочья несколькими одновременными попаданиями главного калибра дредноутов противника. Не имея столь совершенной защиты, как русские корабли «Аббат» за секунды исчез с лица космоса под градом плазменных зарядов врага.

В общем, чтобы не остаться здесь навсегда в качестве космического мусора и не ожидая пока наши защитные энергополя обнулятся окончательно, я вынужден был принять тяжелое, но необходимое решение. Решение, которое далось мне с огромным трудом и болью в сердце. Но выбора, увы, не оставалось. Либо гибель всей дивизии в неравной схватке, либо организованный отход и попытка оторваться от преследования.

Я отдал команду разбить «конус» на