Сфера 17 - Ольга Онойко

Вызвать Эрвина в Управление по делу? На то потребен повод, а его ещё нужно подготовить! К тому же повод должен быть известного рода. Для чего задействуют элитные спецподразделения? Разгром каких-нибудь вооружённых формирований, штурмы, зачистки… такое невозможно разыграть, тем более — разыграть для начупра внутренней безопасности.

И что тогда?

Николас залпом проглотил полчашки кофе и откинулся на спинку кресла.

Что тогда?!

Нужно что-то придумать, торопил он себя, пораскинуть умом… какой у меня может быть повод для внеочередной встречи с Эрвином? Для того чтобы остаться с ним наедине? Если мы подозреваем друг друга в разных недоказанных злодеяниях?

А вот, собственно, подозрения-то и могут стать поводом… и неожиданно для самого себя Николас широко улыбнулся. Он вздохнул с облегчением: наконец-то он нашёл безупречное решение, хотя бы и для второстепенного по важности вопроса.

В Управление соцобеспечения постоянно поступали жалобы граждан, в том числе — на уличную преступность. Ничего не было проще, чем составить анонимную (от страха, разумеется, анонимную) жалобу на бойцов Отдельного батальона, которые в увольнении отличились каким-нибудь дебошем, да хоть чью-нибудь жену напугали… Кстати, жалоба непременно должна оказаться клеветнической. Мы ценим и уважаем наших солдат, весело подумал Николас, мы им верим.

Но пяток таких жалоб — отличный повод для того, чтобы устроить внеплановую инспекцию в расположение части.

…и сурово отчитать командира.

Николас беззвучно засмеялся. Он допил кофе и позвонил товарищу Киа, потребовав немедленно зайти. На план «Анонимка» требовалось не больше суток. Стоило, кстати, проверить, не было ли таких жалоб в действительности, а если не было, то смонтировать парочку прошлогодних… Дел часа на четыре работы хорошего специалиста. Сутки нужны были на люфт-паузу между вызовом к одному начупру и визитом другого: слишком спешить не стоило.

Раз нельзя вызвать Эрвина ко мне, подумал Николас с улыбкой, значит, я поеду к нему.

Было очень душно, моросило. Северный гранит-обманка, которым были облицованы здания казарм, от влажности менял цвет, сейчас стены сделались тёмно-алыми в черноту. Серебристые низкие облака казались отягощёнными светом, словно дождём. Казармы обступали высокие, ухоженные земные деревья, но рядом с контрольно-пропускным пунктом шуршали красной листвой местные кустарники. Цветы на клумбах тоже были местные, в сущности, просто причудливые разноцветные травы с островов: таких сложных приспособлений, как цветы, природа Циалеша не изобрела…

Выйдя из машины, Николас некоторое время стоял неподвижно, позволяя дождю падать на голову и плечи. В окно КПП на него с тревогой смотрел дежурный. Николас напустил на себя суровый вид и взглянул на солдата впрямую; лицо в окне вмиг исчезло, и революционный начупр тихо засмеялся.

Потом Реннард перевёл взгляд на здание штаба.

Казармы Отдельного батальона занимали огромную территорию, штаб отделяла от пропускного пункта площадь размером в пол-стадиона, а жилые помещения располагались ещё дальше. Николас думал, что в иное время всё это пустое пространство, сейчас пронизанное косым дождём, заполняется людьми. Ровные шеренги отборных бойцов в чёрной форме, умеющих видеть затылком, чуять как псы и исчезать с глаз, просто сменив тип дыхания… Как в кино, только настоящие. Если бы Доктор просчитался и пять лет назад на Циа пришли миротворцы, партизанская война дорого бы им обошлась. Поэтому они не пришли.

Впрочем, у миротворцев всегда остаётся вариант астероидной бомбардировки, как бишь она правильно называется на дипломатическом языке… гуманитарный метеоритный дождь? И умение исчезать с глаз никому не поможет. Что сказал Легерт, когда Морелли заметил, что юморок у начупра внешней безопасности покойницкий? Джанкин, сказал он, в моём распоряжении одна станция связи, три ракетных крейсера и шестьдесят истребителей класса «Фактор», и всё это добро списано в утиль ещё при императоре. Если б у меня не было чувства юмора, я бы, наверное, застрелился.

Так и живём, заключил Николас, то ли миротворцы на голову свалятся, то ли Манта сожрёт изнутри. Лучше об этом не думать, а если нельзя не думать, то смейся…

Вдали показалась стройная тёмная фигура. Николас поднял подбородок, вглядываясь в дождевую дымку.

Через площадь быстрым летящим шагом шёл командир части.

Ему, несомненно, доложили с КПП. О своём прибытии Николас заранее не известил — как-никак, по легенде это была внеплановая проверка. Что-то Эрвин подумает на его счёт… Мы договаривались действовать сообща, напомнил себе Николас. Я здесь по делу.

Он выпрямился и положил руку на дверь машины, чувствуя, как улыбка притрагивается к уголкам губ. Ожившая лучевая винтовка? Я сравнивал его с винтовкой, подумал Николас, но тогда он стоял неподвижно… Чёрный волк… или чёрный пёс, грозный страж… какой красивый человек, рождаются же красивые люди…

Он шагнул навстречу, и Фрайманн перешёл на бег.

Николас смутился.

Лицо Эрвина сияло. Он откровенно рад был видеть товарища Реннарда. Забавное и неуместное выходило начало для внеплановой проверки, которая должна была окончиться выговором… оставалось надеяться, что бойцы Отдельного батальона не болтливы.

Комбат приблизился неторопливой волчьей рысцой. Он остановился, улыбаясь, сумрачно-чёрные глаза его потеплели; Николас крепко пожал протянутую руку.

Дождь падал и падал на них из серебряных облаков.

— Я вас не ждал, — сказал Фрайманн.

Они шли к штабу. Дождь усилился, Николасу постоянно приходилось смахивать капли с ресниц.

— Я по делу, — ответил он. — Мы обсуждали операцию «Стерлядь», Эрвин.

— Именно поэтому, — сказал тот. — Я ломал голову. Не знал, как безопасно с вами связаться. Я не мог подумать, что вы приедете сами, открыто.

Николас улыбнулся.

— У меня есть легенда.

Фрайманн посмотрел на него с уважением.

Николас заметил, что Эрвин мгновенно подстроился под ритм его шага и идёт теперь мягко и небыстро. Он чуть заметно подавался вбок, к Николасу, во всех движениях его сквозила скрытая заботливость. Он на своей территории, подумал Николас, он принимает ответственность за меня… Мысль эта развеселила его, а то, что Эрвин обрадовался его приезду, грело душу. Николас рассеянно подумал, что приехал по делу, но так быстро приехал вовсе не из-за срочной необходимости. Шукалевич сказал, что Фрайманн живёт в расположении части. Николасу любопытно было посмотреть на логово Чёрного Кулака. И увидеться с ним тоже хотелось, поговорить — не только о Стерляди, просто так…

Нам так мало достаётся положительных эмоций, подумал Николас, нужно ценить и ловить их крупицы, иначе воля станет слабеть. Я хотел сблизиться с Эрвином, чтобы поберечь ценного для нас человека, узнать его лучше и прикрыть в случае необходимости. Теперь я хочу этого ещё и потому, что он мне симпатичен. Это нормально.

— Она вам не понравится, — продолжил Николас со вздохом. — Но лучшей я не придумал.

Фрайманн озадаченно наклонил голову к плечу.

Николас помолчал, шутливо приподняв бровь.

— Кто из ваших бойцов был в увольнении неделю назад? — спросил он с напускной строгостью. — На них поступили жалобы.

— Строгофф, Коул, Перес, — ответил Фрайманн после паузы. — Не сомневаюсь. Эти могли. Что они натворили?

Вид у него был вместе суровый и послушный: он старательно подыгрывал Николасу, хотя это не слишком хорошо ему удавалось. Николас едва сдерживал смех. Ах, железяка…

— Разгромленное кафе, две разбитых машины, травмы лёгкой и средней тяжести у районного юношества, — скорбно сказал он. — Однако… жалоба не подписана, никаких имён в ней нет, адреса не указаны, свидетельских показаний снять не с кого. Таким образом, нельзя точно установить, был ли это именно Строгофф с компанией или кто-то ещё. В сущности, дело дутое. Но я, как человек вам не доверяющий и не симпатизирующий, намерен отнестись к нему со всей серьёзностью. И обругать вас на чём свет стоит.

Эрвин по-строевому вскинул голову и расправил плечи.

— Я готов.

Николас рассмеялся. Несколько секунд Фрайманн ещё строил подобающую мрачную мину, а потом присоединился к нему.

Купа зелёных земных деревьев осталась позади, открылся вид на стрельбища и плац. Стрельбища пустовали. По плацу под ритмичную непристойную речёвку бегали трусцой полуголые бойцы. Капли дождя стекали по мускулистым спинам. Без смены направления, орал сержант, без смены темпа спиной вперёд марш! Команду выполнили непринуждённо и будто лениво, без рвения, но сержант явно остался доволен и что-то одобрительно пробурчал. Николас смутно удивился: разве в армии не добиваются чёткости, слаженности? Бравого вида?..