Мыс альбатросов (СИ) - "-Edelweiss-"

Гермиона перелопачивала книги в поисках спасения. Миссис Тонкс связалась с целительницей из Мунго, которая хорошо знала её мужа, но и та оказалась бессильна. Близнецы наводили справки о Николасе Фламеле. Ходили слухи, что у знаменитого отшельника имелся рецепт чудодейственной панацеи и остатки волшебного напитка из Философского камня. Кингсли, ушедший в подполье после заварушки в Хогсмиде, привлёк к делу маггла — профессионала из Центра кардиологии в Веллингтоне. Тот лишь развёл руками.

Гарри казалось, что все вокруг него что-то делают, что-то предпринимают. Все, кроме него. Хорош Избранный! Ни талантов, ни знаний, ни полезных знакомств. Ничего. Большой жирный ноль. Зато с предназначением.

Гарри потёр лицо: перед глазами прояснилось, но усталость никуда не делась, она накрыла его, словно одеяло.

На небе за окном не было ни единого облачка. Скудный свет полумесяца серебрил подоконник. Однажды, корпя над натальной картой для увлёкшейся хересом Трелони и вычисляя положение узлов в квадратуре Луна-Венера, Гарри вполголоса поделился с Роном, что человек ещё тридцать лет назад прогулялся по поверхности спутника Земли. Маленький шаг для человека, но огромный скачок… и бла-бла-бла…

Уизли нисколечко ему не поверил. Гарри прочитал целую лекцию о Ниле Армстронге, лунном модуле и космической гонке, фонтанируя знаниями, полученными в маггловской школе, и всё без толку. Рон утверждал, что это смешно. Во время спора прямо на занятии к ним подключился Дин. Он подтвердил всё сказанное Гарри, а потом поведал Рону об огромном слизнеподобном гангстере-пришельце, живущем в одной далёкой-далёкой галактике, и планете плюшевых мишек-переростков. Существование коррумпированной жабы (1) или кровожадного «червя-анемона»(2) в инопланетной пустыне Уизли почему-то сомнению не подвергал. Впрочем, Томас говорил об этом с таким увлечением, будто лично летал на звездолёте.

Маггловский мир и волшебный окончательно переплетались после отбоя, когда спальня мальчиков превращалась в место, где её обитатели делились секретами, не предназначенными для чужих ушей. Невилл учил товарищей по несчастью правильно сводить юношеские прыщи, пока Симус не прознал, что чудо-средство, которым они месяц мазали физиономии, на самом деле предназначалось мандрагорам. Рон прослыл гуру мужских премудростей — именно он показал остальным, как приручить чарбритву, чтобы та избавляла от волос, а не от кожи. Рон на личном примере доказал, что потерянный носок можно приманить и совсем необязательно копировать имеющийся. Это Рон отвёл друзей к витрине магазина и наглядно, терпеливо растолковал, как различать абсолютно идентичные на вид магический пластырь и волшебный скотч.

Это Рона Гарри не мог спасти — человека, на которого полжизни бессознательно полагался.

Он жалел, что избавился от медальона, что проткнул его клыком василиска после разговора с Гермионой по душам, что уничтожил диадему, едва Нотт передал её ему в руки. Возможно, Риддл дал бы ему подсказку, шанс на спасение…

Скрипнули половицы, и раздался стук.

— Сейчас! — крикнул Гарри и, отпихнув одеяло, наспех влез в джинсы.

За дверью, привалившись плечом к косяку и держа руки в карманах, стоял Рон.

Слепая радость, охватившая Поттера в первые секунды при виде друга, тотчас схлынула.

— Ты что тут делаешь? Тебе нельзя вставать!

— Брось, — отмахнулся Рон. — Я отлежал себе всё, что можно и что нельзя.

Гарри подскочил к нему, поддерживая и помогая сесть на кровать.

— Тьфу ты, — прошипел Рон, тщетно пытаясь устроиться поудобнее. — Как ты на этом спишь, когда в зад впиваются пружины? И комната больше похожа на чулан.

— Не-а, — со слабой усмешкой заметил Гарри. — Тут гораздо просторнее, поверь моему богатому опыту. Это ли место не рай земной?

— Охотно верю, — подхватил Рон, хмыкнув. — Когда всё закончится, тётя Мюриэль издаст мемуары о том, как помогала лидеру сопротивления.

— Наконец кто-то заткнёт за пояс Риту Скитер!

— Ага, — сказал Рон, мельком оглядывая окружающее пространство, и зашёлся в страшном кашле.

— Слушай, тебе не стои…

— Давай начистоту, Гарри, — сказал Рон, справившись с рваным дыханием. — Дальше ты как-нибудь без меня. Пора признать, что грим скоро явится по мои косточки.

— Не мели чепуху, — укоризненно произнёс Гарри. — Я даже не знаю, за что теперь браться. Мне понадобится совет, твоя помощь, Рон. Если хочешь, твой стратегический ум.

— Сам-то понял, что сказал?

— Ты провёл лучшую шахматную партию в истории школы! Забыл?

На это Рону было нечего возразить, он вздохнул, поёрзал на покрывале и застенчиво улыбнулся.

— Так что у нас с диадемой?

Смена темы немного воодушевляла. Главное — увести Рона от траурных мыслей.

— Отправилась вслед за медальоном. Нотт не подвёл нас.

— Хорошо, будет кому присмотреть за Гермионой.

Вот опять! Гарри открыл было рот, чтобы возразить, но Рон покачал головой.

— А ведь мы с ней почти поцеловались.

Гарри, наверное, выглядел здорово ошарашенным, потому что Уизли добавил:

— На Рождество. Я ей признался, ну… знаешь, в чувствах. А она убежала. Я мастер выбирать подходящий момент.

— Наверное, — участливо сказал Гарри, — она застеснялась.

— Думаешь? — усомнился Рон, разминая затёкшую шею. — Хотя всё может быть. Всё-таки у меня был кое-какой опыт отношений с Лавандой, а у неё только один поцелуй с Крамом, и тот, как она потом призналась, под омелой.

«Кое-какой» — конечно, преуменьшение, сильное преуменьшение. Бон-Бон и Лав-Лав нанесли Гарри не одну душевную травму своими обжиманиями в гостиной, в коридорах, в классах, в раздевалке…

— Да, я помню, — сдержанно отозвался он.

— Теперь, думаю, это к лучшему.

Оба умолкли.

Гарри уставился на луну — щербатый месяц в окружении нескольких звёздочек. Он висел так низко, что, казалось, вот-вот зацепит верхушку тополя в саду Мюриэль.

— Я что-нибудь придумаю, — пообещал Поттер скорее себе, чем Рону. — Обязательно!

*

Он только-только смежил веки. Неужели уже утро? Гарри нащупал очки, съехавшие на кончик носа. Когда-нибудь он научится снимать их перед сном, но для этого сон должен перейти в разряд запланированных действий.

Они проболтали с Роном всю ночь, пока небо не начало робко светлеть на востоке.

— Маму удар хватит, если она не найдёт меня в комнате, — сказал Рон, кряхтя, как столетний дед. — Пошаркаю к себе.

Тут-то Гарри и позволил себе расслабиться. Всего минутку, превратившуюся в час.

Он сел на кровати и протёр глаза, потом очки, потому что не был уверен в том, что проснулся. В центре его комнатушки расхаживала лань — серебристо-белая красавица, будто спустившаяся по лунной дорожке с небес.

Она подошла к Гарри, высоко держа голову и бесшумно перебирая копытцами. Холодная, нежная, ослепительная.

Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга, а потом она повернулась и двинулась к окну.

— Ты хочешь мне что-то сообщить? — весь дрожа, спросил Гарри.

Патронус покачал головой.

— Тогда… что-то показать? Я должен идти за тобой?

Лань величаво кивнула. Лучи зимнего солнца, едва показавшегося над горизонтом, пронизывали её насквозь, как стеклянную статуэтку.

— Хорошо! Я иду, — уверенно произнёс Гарри, натягивая куртку. Сомнений не оставалось. Не жди чуда, если сидишь сложа руки.

Он забрался на подоконник и посмотрел вниз — там рос куст тутовника, но если оттолкнуться посильнее и поднапрячься, то можно допрыгнуть до…

Ему показалось, что лань осуждающе вздохнула, хотя патронусы не умеют дышать. Она грациозно соскочила с подоконника обратно на пол и ткнулась мордой в висящую на спинке стула мантию-невидимку.

Когда-нибудь он научится надевать её без напоминаний. Гарри озорно улыбнулся. Он вытащил из-под кровати рюкзак, взял мантию папы и осмотрелся в поисках клочка пергамента. Гермиона убьёт его, если он уйдёт, никого не предупредив.

Лань нетерпеливо забила копытцем. Она действовала бесшумно, но Гарри не хотел испытывать её терпение.