Основы пневматологии - Владимир Алексеевич Шмаков

в относительном единичном волений и раскрывающем его действовании является необходимым условием его отчетливого выделения и актуальной конкретизации. В гармоническом развитии низшая воля не застывает в такой односторонней относительности, но, переходя к другим единичным аспектам воления, начинает прагматически организовывать их в общее синтетическое целое. Поэтому низшая воля не только служит кинетическим орудием, сущности и становления высшей, но и в своей собственной феноменологии эволютивно стремится выявить динамический символ последней. С одной стороны — внося множественность в волевой центр актуального Я, низшая воля не останавливается здесь на дифференциации генетического единства и его хаотическом распаде, но своим общим устремлением и прагматическим тяготением своих процессов все время поддерживает сознание общего единства, утверждая только многогранность его содержания и многообразность осуществляемых им творческих процессов. С другой же стороны — организуя прагматически дифференциальные воления и волевые элементы в относительные иерархии и частные суммарные аспекты, построенные по периферическому закону, низшая воля тем же своим общим устремлением не позволяет им кристаллизоваться до окостенения в своей замкнутости и обособленности, но параллельно с их собственным образованием продолжает дальнейшую деятельность прагматической организации, имеющей своей конечной целью объединение всего содержания сознания и всех частных иерархий в одну общую синтетическую. Таким образом, проходя в своем гармоническом развитии на пороге бездн хаотического распада и окостенения в замкнутой уединенности, низшая воля под творческими веяниями высшего волевого начала делается победно восходящим путем к утверждению в себе самобытного и свободного центра волений, органически соучаствующего в стихии творчества Всеобщего. Экстаз дерзновенного своеволия просветляется в экстаз становления монады — органического звена духовного мира, а процесс волевого действования претворяется в «Великое Делание», в таинство культа, в теургическое самосоздание индивидуального существа.

Совсем иная низшая воля в себе замкнувшаяся: здесь есть только стремление к свершению периферических процессов, реализующих активность относительного центра волений. Всецело замыкаясь в своей обособленности, человек сознает и действует только в узких гранях утверждаемого им относительного мира и разрывает все связи со Всеобщим. Но противопоставляя Всеобщему свою относительную личность и стремясь утвердить ее как самодовлеющее начало, он приходит в действительности к обратному результату. Разрыв с Горним неминуемо приводит к подчинению жизни и деятельности законам и условиям феноменального окружающего, а потому личность утрачивает управляющее жизненными процессами положение и получает обоснование лишь рефлективно от периферических взаимоотношений. Чем дольше продолжается такое односторонее центрирование на низшей воле, тем ближе и неуклоннее целокупное эмпирическое сознание приближается к гибели частью в рассеянии на хаос дифференциальных элементов, а частью через окостенение в негармоничных более или менее сложных аспектах, неспособных к дальнейшей эволюции, а потому и к жизни. Эгоизм, будучи карикатурой самостоятельности в развитии актуального сознания, может приносить иллюзорную феноменальную пользу лишь при благоприятном для человека стечении обстоятельств и только на весьма короткое время. Онтологически он неумолимо влечет к столкновению с двумя видами мировой трагедии2, которые ни разрешить, ни преодолеть о» принципиально не может. Если некоторое короткое время он еще может продолжать безуспешную и безнадежную борьбу, то конечный ее результат неумолимо предрешен и ведет человека к гибели. Внутренний эгоизм превращает основной вид мировой трагедии — антиномичность законов ноуменального и феноменального, иерархии монад и иерархии множеств — в контрадикторное противоречие между этими полюсами бытия, где низшее и слабейшее безнадежно осуждено на гибель. Здесь эмпирическая личность и ее целостное сознание погибают от собственной внутренней дисгармонии — от распада и окостенения. Равным образом, периферический эгоизм приводит к дисгармоническому раскрытию второго вида космической трагедии, к столкновению с собственными противоречиями феноменальной среды, в свою очередь превращающимися в контрадикторные. В данном случае эмпирическая личность и ее сознание утрачивают свободу независимого развития и волевых проявлений, принуждаемые следовать влечениям и процессам не только чуждым, но и гибельным. Оба вида мировой трагедии могут эволютивно преодолеваться только через иерархическое развитие посредством восприятия и использования горних откровений. Замыкаясь же в феноменальной субъективной односторонности, эмпирическая личность утрачивает не только силу их активного преодоления, но и способность пассивно им противостоять, а потому бесповоротно осуждена на гибель.

Высшая воля исполняет все существо человека возвышенным и могучим радованием. Пробуждая его сознание от тягостного сна феноменальной жизни, высшая воля творчески раскрывает в нем первородное достоинство духа, его мощь и свободу. В глубинных недрах ощущения бытия в человеке возгорается неугасимый светоч державной независимости и упоения полнотою творческой жизни. Благодатно возносясь над суетой и мимолетностью обыденного, человек исполняется гармоничным покоем и безусловною мощью светозарного царства животворящей силы, ощущает себя самобытным звеном Безграничного и радостно делает свое существо проводником горних предначертаний. Жизнь есть творчество, и только в его продлении индивидуальное бытие утверждает свою принадлежность к небесному отечеству, исполняется великим дерзновением к жизни и приуготовляет свой конечный триумф свершения актуального самосознания. Здесь эмпирическая личность расторгает узы феноменального внешнего, вырывается из подчиненности его периферическим иерархиям и начинает непосредственно жить по горнему закону, дерзает принять иго его свободы. Не затерявшаяся в мире скорби и стенаний одинокая личность, не бедный изгнанник, тоскующий о родимом крае Света, но добровольно принявший подвиг нисхождения в эту страдную юдоль для внесения в нее высшей силы, посланник и певец ее мощи и свободы — таков облик человека, в котором пробудилась державная воля духа. Всякий; кому ниспосланы благодатные дары надмирной Власти, кто озарен откровением Ее волений, не только сам просветляется всем существом своим, но и неустанно стремится приобщить к своим воспарениям и излучаемому ими трепетному счастью всех других людей. Стихия творчества есть истинный неугасимый светоч, и ее всеозаряющие лучи заставляют трепетать сознание, вдыхают жажду подвига, зовут к жертве и делают все принятые страдания там более сладостными, чем сильнее вызываемая ими боль. Так возник подвиг бескорыстного служения Горнему Завету, добровольного принятия на себя креста изживания и преодоления мировой трагедии и безысходности судьбы ближних. В полном самоотречении и забвении личных непосредственных интересов человек бросил вызов дерзновенному невежеству и смело шел под удары судьбы, видя в самих претерпеваемых страданиях ниспосылаемое Небом благо и великую творческую силу. У одних пламенное стремление духа разделить подвиг Открывшего Волю Отца побуждало их идти на верную смерть при благовествовании высшего закона и крестного пути восхождения; другие удостаивались раскрытия в себе самих глубочайших бездн трагедии мира и страшными стенаниями своего духа выковывали и путь подъема, и орудие преодоления препятствий; третьи, приняв обет бедности, уходили в глушь для упорного и тяжкого труда духовного перерождения стремлений и сил; четвертые сгорали в экстазе дерзновенного, но еще преждевременного взлета к безграничной мощи Безусловного.

Низшая воля всегда исполнена бесконечной тоски. Человек стремится замкнуться