Эмма - Джейн Остин

Эмма не отходила от него, ласково улыбалась и повторяла, что так надо, что Изабелла и миссис Уэстон — совсем другое дело, что их обеих замужество разлучило с Хартфилдом, действительно произведя в нем печальное опустошенье, — меж тем как она из Хартфилда не уедет, а наоборот, останется тут навсегда, а перемены в числе его обитателей и составе их общества — только к лучшему; что для него же самого, когда он вдумается и привыкнет к этой мысли, в сто раз удобнее и приятней будет иметь мистера Найтли все время рядом.Разве не любит он мистера Найтли всем сердцем? Не станет же он это отрицать?К кому, как не к мистеру Найтли, неизменно обращается он за деловым советом?Кто для него самый полезный человек, кто так охотно пишет за него письма, так готов всегда и во всем прийти к нему на выручку?Кто еще так умеет ободрить, кто так внимателен к нему, так предан?Разве не славно было бы всегда иметь его под боком?..

Да

.

That was all very true.

Все это так.

Mr. Knightley could not be there too often; he should be glad to see him every day;—but they did see him every day as it was.—Why could not they go on as they had done?

Мистер Найтли у них желанный гость во всякое время, он рад бы видеться с ним хоть каждый день, но ведь они и так видят его каждый день. Отчего же им нельзя жить, как жили до сих пор?..

Mr.Woodhouse could not be soon reconciled; but the worst was overcome, the idea was given; time and continual repetition must do the rest.—To Emma's entreaties and assurances succeeded Mr. Knightley's, whose fond praise of her gave the subject even a kind of welcome; and he was soon used to be talked to by each, on every fair occasion.—They had all the assistance which Isabella could give, by letters of the strongest approbation; and Mrs. Weston was ready, on the first meeting, to consider the subject in the most serviceable light—first, as a settled, and, secondly, as a good one—well aware of the nearly equal importance of the two recommendations to Mr. Woodhouse's mind.—It was agreed upon, as what was to be; and every body by whom he was used to be guided assuring him that it would be for his happiness; and having some feelings himself which almost admitted it, he began to think that some time or other—in another year or two, perhaps—it might not be so very bad if the marriage did take place.

Мистер Вудхаус смирился не вдруг — но худшее осталось позади; мысль была заронена — остальное должны были доделать время и повторенье. Просьбы и уверения Эммы сменялись увещаниями мистера Найтли, нежные хвалы коего по ее адресу придавали предмету разговора даже известную приятность, и скоро мистер Вудхаус привык к тому, что они при каждом удобном случае заводят с ним об этом речь.Вносила посильную лепту Изабелла, присылая письма, в которых высказывала самое горячее одобренье этой идее, но самую верную тактику избрала с первой же встречи миссис Уэстон, говоря о замужестве Эммы, во-первых, как о деле решенном, а во-вторых — как о деле благом, ибо прекрасно знала, что для мистера Вудхауса первое, пожалуй, не менее важный довод, чем второе. Он видел, что все вокруг сходятся на одном — все, которых он привык в жизни слушать, твердили, что для него же так будет лучше, — он к этому и сам склонялся в глубине души, и постепенно начал думать, что когда-нибудь — годика через два, пожалуй, — им, может быть, и в самом деле недурно бы пожениться.

Mrs.Weston was acting no part, feigning no feelings in all that she said to him in favour of the event.—She had been extremely surprized, never more so, than when Emma first opened the affair to her; but she saw in it only increase of happiness to all, and had no scruple in urging him to the utmost.—She had such a regard for Mr. Knightley, as to think he deserved even her dearest Emma; and it was in every respect so proper, suitable, and unexceptionable a connexion, and in one respect, one point of the highest importance, so peculiarly eligible, so singularly fortunate, that now it seemed as if Emma could not safely have attached herself to any other creature, and that she had herself been the stupidest of beings in not having thought of it, and wished it long ago.—How very few of those men in a rank of life to address Emma would have renounced their own home for Hartfield!

Миссис Уэстон не кривила душой, не притворялась, выступая перед ним в защиту этого союза. Она в первую минуту, когда Эмма ей все рассказала, остолбенела от изумленья, но с той же первой минуты поняла, что это — счастливое для всех событие, и уговаривала мистера Вудхауса с жаром — и с чистою совестью. Она столь высоко ставила мистера Найтли, что признавала его достойным даже своей ненаглядной Эммы — и вообще это была во всех отношениях столь удачная, подходящая, бесподобная партия — а в одном, крайне важном отношении, просто идеальная, единственная — что другого выбора, представлялось ей теперь, Эмма сделать не могла, — непонятно только, какое затмение ей помешало сообразить это давным-давно и именно этого брака желать для Эммы. Какой другой жених, равный Эмме по положенью в обществе, согласился бы оставить родовое имение и поселиться в Хартфилде?

And who but Mr. Knightley could know and bear with Mr. Woodhouse, so as to make such an arrangement desirable!—The difficulty of disposing of poor Mr. Woodhouse had been always felt in her husband's plans and her own, for a marriage between Frank and Emma.

Кто, кроме мистера Найтли, так знал мистера Вудхауса и умел мириться с его особенностями, чтобы подобное решенье стало приемлемым?..Всякий раз как они с мужем, бывало, строили планы, проча Эмме в мужья Фрэнка Черчилла, участь бедного мистера Вудхауса неизменно оказывалась камнем преткновенья.

How to settle the claims of Enscombe and Hartfield had been a continual impediment—less acknowledged by Mr. Weston than by herself—but even he had never been able to finish the subject better than by saying—"Those matters will take care of themselves; the young people will find a way."

Как примирить интересы Энскума и Хартфилда вот трудность, в которую все упиралось, и хотя мистера Уэстона она смущала меньше, нежели ее, но и он никогда не мог придумать ничего лучшего, как отмахнуться со словами:

But here there was nothing to be shifted off in a wild speculation on the future.

«Уладится как-нибудь — молодежь найдет выход.» Теперь же ни от чего отмахиваться, слепо полагаясь на будущее, не было нужды.

It was all right, all open, all equal.

Все делалось с открытыми глазами, разумно и справедливо.

No sacrifice on any side worth the name.

Никому ничем существенным жертвовать не приходилось.

It was a union of the highest promise of felicity in itself, and without one real, rational difficulty to oppose or delay it.

Такой союз, по всему, обещал стать счастливым, и ни одной серьезной причины противиться ему или хотя бы медлить с ним она не видела.

Mrs.Weston, with her baby on her knee, indulging in such reflections as these, was one of the happiest women in the world.

Баюкая свою малютку и предаваясь подобного рода размышленьям, миссис Уэстон ощущала себя счастливейшей из женщин.

If any thing could increase her delight, it was perceiving that the baby would soon have outgrown its first set of caps.

Особенно когда с восторгом заметила, что первые чепчики уже становятся девочке тесноваты.

The news was universally a surprize wherever it spread; and Mr. Weston had his five minutes share of it; but five minutes were enough to familiarise the idea to his quickness of mind.—He saw the advantages of the match, and rejoiced in them with all the constancy of his wife; but the wonder of it was very soon nothing; and by the end of an hour he was not far from believing that he had always foreseen it.

Новость распространялась, повергая всякого в изумленье, — повергла на первые пять минут и мистера Уэстона, но он за эти пять минут, со свойственной его натуре гибкостью, успел вполне освоиться с нею. Преимущества этого брака он видел и одобрял с тем же постоянством, что и его жена, но от изумленья очень скоро ничего не осталось — уже через час он был готов поверить, что всегда ждал такого исхода.

"It is to be a secret, I conclude," said he.

— Это, сколько я понимаю — тайна, — говорил он.

"These matters are always a secret, till it is found out that every body knows them.

Такие вещи — всегда страшная тайна, покуда не выясняется, что о них давно все знают.

Only let me be told when I may speak out.—I wonder whether Jane has any suspicion."

Ладно, только предупредите меня, когда можно будет говорить.Интересно, Джейн догадывается или нет.

He went to Highbury the next morning, and satisfied himself on that point.

Назавтра же он с утра отправился в Хайбери и удовлетворил свое любопытство на сей счет.

He told her the news.

То есть, иначе говоря, сообщил ей эту новость.

Was not she like a daughter, his eldest daughter?—he must tell her; and Miss Bates being present, it passed, of course, to Mrs. Cole, Mrs. Perry, and Mrs. Elton, immediately afterwards.

А как же?Разве она теперь не все равно что дочь ему — старшая его дочь?А так как говорилось это в присутствии мисс Бейтс, то новость, естественно, мигом достигла также миссис Коул, миссис Перри и миссис Элтон.

It was no more than the principals were prepared for; they had calculated from the time of its being known at Randalls, how soon it would be over Highbury; and were thinking of themselves, as the evening wonder in many a family circle, with great sagacity.

Герои дня это предвидели — прикинув, за сколько времени известие разнесется из Рэндалса по всему Хайбери, они с завидною проницательностью заключили, что уже к вечеру сделаются притчей во языцех во многих домах.

In general, it was a very well approved match.

Вообще говоря, известие приняли с одобрением.

Some might think him, and others might think her, the most in luck.

Одни считали, что больше повезло ему, другие — что ей.

One set might recommend their all removing to Donwell, and leaving Hartfield for the John Knightleys; and another might predict disagreements among their servants; but yet, upon the whole, there was no serious objection raised, except in one habitation, the Vicarage.—There, the surprize was not softened by any satisfaction.

Кто-то полагал, что им бы следовало обосноваться в Донуэлле, а Хартфилд уступить семейству Джона Найтли; еще кто-то предсказывал, что у них перессорится вся прислуга, но в общем серьезных возражений не возникало нигде — кроме как в доме викария. Здесь неожиданность известия не смягчалась удовлетвореньем.

Mr. Elton cared little about it, compared with his wife; he only hoped "the young lady's pride would now be contented;" and supposed "she had always meant to catch Knightley if she could;" and, on the point of living at Hartfield, could daringly exclaim,

Мистер Элтон, в сравненье с женою, принял его спокойно и только изъявил надежду, что «непомерная гордыня означенной девицы наконец-то удовлетворена», а также — предположенье, что «она, видимо, давно уже задалась целью подцепить Найтли» — по поводу же намерения зажить одним домом в Хартфилде позволил себе нескромность воскликнуть: