Пропавший легион. Император для легиона - Гарри Тертлдав
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– То, что не испачкало совесть человека, не может бросить тень и на его жизнь.
В Риме эта фраза была бы обычной в устах стоика, но видессиане считали дела и поступки вещью гораздо более важной, чем мысли и намерения. Здесь люди рассматривали Вселенную как поле битвы между Добром и Злом, и поэтому Алипия, подозревая насмешку, внимательно вглядывалась в едва различимое лицо Марка в темноте. Увидев, что он говорит совершенно серьезно, она сказала очень низким голосом:
– Если я когда-нибудь поверю в это, значит, ты сумел вернуть мне мою душу. Никакая благодарность тогда не будет казаться чрезмерной.
Девушка замолчала. Скавр, не говоря ни слова, пошел вперед, давая Алипии возможность остаться наедине со своими мыслями.
Когда они вошли в Тронный зал, глаза девушки расширились от ужаса. Помещение это больше не походило на место, где происходили важнейшие церемонии Империи и всегда царил торжественный покой. Это было недавно оставленное поле битвы. Тела людей и обломки усеивали полированный гранитный пол, залитый лужами крови. Раненые стонали, ругались или лежали молча – в зависимости от тяжести своих страданий. Горгидас был уже здесь. Переходя от одного раненого к другому, он предлагал им ту помощь, которую мог оказать.
Одного беглого взгляда было достаточно, чтобы Марк понял: у Великих ворот все в порядке. Квинт Глабрио с двойным взводом легионеров готов был встретить возможную атаку. Нервное напряжение, охватившее солдат перед боем, спало. Копья были опущены, мечи вложены в ножны. Младший центурион махнул командиру рукой.
– Все в полном порядке, – доложил он, и Скавр кивнул в ответ.
Проклятый котел Авшара все еще кипел в центре зала, хотя пламя уже погасло. Трибун попытался увести Алипию из этой комнаты как можно скорее, но она вдруг замерла, увидев изувеченный труп женщины, лежащей рядом с котлом.
– Бедная моя Каллин, – прошептала девушка, нарисовав на груди знак Солнца. – Я подозревала, что тебя нет в живых, когда услышала твой крик. Так вот какая награда ожидала тебя за преданность…
Лицо Алипии осталось неподвижным, но слезы потекли по ее щекам. Затем она побелела, глаза ее закатились, и девушка, теряя сознание, опустилась на пол. Несмотря на сильную волю, Алипия в конце концов не выдержала потрясений, обрушившихся на нее в один день. Плащ, который дал ей Марк, распахнулся, и она лежала на полу, почти обнаженная.
– А это кто, одна из шлюх Варданеса? – спросил легионер у трибуна, ухмыляясь и указывая на Алипию. – Я видел мордашки и посимпатичнее, но, клянусь курчавыми волосками Венеры, не отказался бы, чтобы эти длинные ноги обвились вокруг меня.
– Это Алипия Гавра, племянница Туризина, так что заткни свою грязную пасть! – рявкнул Скавр.
Легионер в страхе отступил на шаг и, торопливо пятясь, удрал. Трибун посмотрел ему вслед, удивляясь своей вспышке. Солдат дал наиболее правдоподобное объяснение увиденному, и вины его в этом не было.
По просьбе трибуна к Алипии подошел Горгидас. Он осмотрел девушку, уложил ее на плащ, подсунул ей под голову подушку и направился к раненому легионеру.
– Ну а дальше-то что? – спросил Марк. – Разве ты не собираешься ей помочь?
– А что я еще должен делать? – удивился Горгидас. – Я могу привести ее в чувство, но от этого ей легче не станет. Насколько я понимаю, бедная девочка получила сегодня больше ударов, чем шесть человек за всю их жизнь. Думаю, ее следует просто оставить в покое. Отдых – лучшее лекарство, которое ей нужно, и будь я проклят, если стану вмешиваться.
– Будь по-твоему, – мягко сказал Скавр, вспомнив, как близко к сердцу принимает грек всякие попытки оспаривать его суждения, касающиеся врачевания ближних.
Алипия уже приходила в себя и что-то бормотала, когда Нейпос ворвался в здание в сопровождении одного из гонцов Марка. Несмотря на грустную картину разрушения и смерти, царившую в Тронном зале, толстый жрец был в отличном расположении духа. Большинство легионеров не обратило на него внимания, но некоторые из них, те, что начали поклоняться Фосу, а также видессиане из отряда Марка, склонились перед служителем бога, когда тот проходил мимо. Увидев Скавра, Нейпос приветствовал его кивком и широкой улыбкой. Мгновением позже улыбка сошла с его лица и он пошатнулся, как от удара кулаком.
– Да смилостивится над нами Фос! – воскликнул жрец. – Что здесь произошло?
Он замедлил шаги, и Марку показалось, что Нейпос сгибается под сильными порывами ветра. Жрец взглянул на котел и вскрикнул от отвращения. Его горе и порыв негодования были даже сильнее, чем у Скавра. Трибун видел в этом жестокую и жуткую пытку, но Нейпос, маг и жрец, понимал весь ужас этого колдовства и отступил в страхе перед его силой.
– Ты правильно сделал, что позвал меня, – сказал он и замолчал, собираясь с силами. Пытаясь сосредоточиться, он выдержал длинную паузу. – Я никогда не подозревал, что они могут упасть в такую бездну. То, что Сфранцезы выступили против нас, – это одно дело, но это… это… – Он тяжело вздохнул. – Я знал, что Ортайяс Сфранцез – глупый мальчишка, но Варданес…
– …лежит мертвый наверху, – закончил Скавр.
Нейпос широко раскрыл рот, в изумлении глядя на трибуна, который продолжал:
– Мы имели дело с колдовством, однако сам колдун… – В нескольких словах Марк объяснил жрецу, что произошло. – Мы заперли его в комнатке наверху.
– Авшар пойман? Он в ловушке? – выкрикнул Нейпос, когда трибун замолчал. – Так что же ты теряешь время на разговоры?
Жрец отвернулся и бросился бежать к лестнице. Голубой плащ развевался за его спиной, сандалии стучали по ступеням. С грохотом Нейпос налетел на спускающегося по лестнице легионера и крикнул высоким тенором:
– Прочь с дороги, неуклюжий дурень!
Солдат извинился, уступил жрецу дорогу, и Нейпос с удвоенной скоростью помчался наверх.
Легионер в недоумении покачал головой.
– Какая муха его укусила? – спросил он, но ответа не получил.
Алипия Гавра открыла глаза. У Нейпоса не нашлось для нее времени – жуткое колдовство Авшара и известие о том, что князь-колдун в ловушке, заставили его забыть о племяннице Императора.
Девушка медленно и осторожно села. Марк хотел помочь ей, но она отмахнулась. Она была еще очень бледной, но губы ее дернулись в раздражении.
– Я была о себе лучшего мнения. Неужели я такая неженка?
– Это не имеет значения, – ответил трибун. – Главное – что вы в безопасности и город в руках Туризина.
«Да, так ведь оно и есть», – ошеломленно подумал он. Трибун был слишком занят боем, чтобы оценить одержанную победу. Его охватило радостное возбуждение.
– О да, я в полной безопасности. – В голосе Алипии звучали усталость и цинизм, которых Марк прежде никогда не слышал. – Мой дядя, вне всяких сомнений, примет меня с распростертыми объятиями. Меня, жену его
